Детектив Шафт, стр. 16

Буфорд ухмыльнулся. Днем у них не выдалось времени поговорить, да и Буфорд явно был не расположен к беседе. Он казался растерянным, словно маниакальное эго, на котором держался весь его культ, дало трещину от грохота выстрелов, что эхом разносился теперь по всему городу.

Покончив с телефонными звонками, Шафт вернулся на кухню. Они с Хелен болтали и смеялись, когда из детской явился Буфорд. Хелен как раз говорила, что Шафту следует жениться и поселиться в пригороде. Он обещал, но только если она в виде хобби начнет летать на дельтаплане, хотя им обоим еще рано умирать. Она швырнула в него картофелиной, он поймал ее, и они хохотали как сумасшедшие, но с появлением Буфорда веселье оборвалось.

Буфорд молча вошел и с мрачным видом уселся на табурет.

Хелен спросила:

– Вам хорошо спалось? Кровать-то детская.

– Да, – сказал Буфорд.

– Налить вам кофе, Бен?

– Да.

– Я налью, – сказал Шафт, взял из буфета чашку и подошел к плите. – Тебе класть сахар и сливки?

– Да.

Добавляй "пожалуйста", сукин сын, мысленно возмутился Шафт. Мерзавец, похоже, считает себя пупом земли.

Шафт плюхнул на стол чашку с кофе и объявил:

– Сливки в холодильнике, сахарница в буфете.

Хелен сказала, что она сама все сделает и чтобы Буфорд не беспокоился. Буфорд остался сидеть, облокотившись на стол. Шафт подумал, что без пиджака, в блестящей черной рубашке и блестящих очках он напоминает большое сухопарое насекомое из музейной коллекции. Узкая спинка, расставленные локти, точно ланки, – как есть сушеный богомол. На ум Шафту были готовы прийти и другие нелестные сравнения – иногда он любил пофантазировать. Но сейчас не время для фантазий, и усилием воли он заставил себя собраться и стал размышлять над тем, почему Буфорд ему неприятен. Потому что он его презирает? Из-за своего дурацкого упрямства? Потому что он больше делал и рассчитывал сделать для черных американцев?

Буфорд улучил минутку, чтобы спросить:

– Сколько человек я потерял?

– Пять человек, – просипел Шафт. Слова жгли ему горло. – Доттс, Пирс и Ньюфилд на крыше. Еще двое на земле.

Глаза Буфорда за стеклами очков подернулись пеленой боли и гнева. Он уткнулся в свою чашку, показывая, что не желает делить свою скорбь с предателем. И все. Это были его люди, а не люди Шафта.

Не будь Шафт тем, кем он был, он бы подошел к Буфорду, обнял его, и они вместе оплакали бы своих погибших братьев. Но он лишь произнес довольно официально:

– Сегодня вечером ты поедешь со мной к одному человеку, у которого кое-что для тебя есть.

Буфорд молча кивнул. Он молчал и во время ужина с Марвином, Хелен и их детьми, и сейчас, обозревая береговую линию штата Нью-Джерси, когда они ехали вдоль Гудзона. Буфорд, видимо, мог молча копить ненависть до тех нор, пока не влезал на подиум, и тогда уж его голос раздавался во всю мощь.

Шафт закурил еще одну сигарету "Салем" из пачки, которую прикарманил в доме Гринов. Положив спичку в пепельницу размером с радиолу, он начал рассказывать. Он рассказывал Буфорду историю Беатрис и как он пытается разыскать ее. Это был первый выпавший ему шанс. Впрочем, Шафт не мог поручиться за то, что Буфорд его слушает.

"Кадиллак" тихо и мягко затормозил – они приехали в крепость Нокса Персона.

Шафт торопился объяснить Буфорду, что в гибели его людей виновата эта маленькая сучка, а не он, Джон Шафт. Он хотел, чтобы Буфорд вошел к Персону с этим убеждением.

Глава 6

"... Если мы отступим перед насилием, если у нас не хватит мужества для борьбы с последствиями наших собственных ошибок, то нас поглотит хаос. Я, как избранный вами мэр и как гражданин великого города, великого и в своей скорби по погибшим, обещаю не допустить этого. Я знаю, что вы поддерживаете меня, потому что хотите жить в мире и быть уверенными в своем будущем. Поэтому я, как мэр, предлагаю..."

Нокс Персон нажал кнопку пульта, и большой голубой экран на стене погас. Он нажал кнопку на другом пульте, и телевизор исчез в стене, скрывшись за деревянной панелью. Стряхнув пепел с кончика своей вечной сигары в хрустальную пепельницу, Персон медленно поднес сигару к губам. Он думал о мэре. Сейчас почему-то все эти господа, становясь мэрами и президентами, забывают, что значит город и чем он живет. А ведь были такие, которые не забывали. Те знали свое дело, платили свои долги, умели работать. Этот красавчик не умеет ничего. Он может только красиво улыбаться в камеру и складно трепать языком. Плохо, что слишком много молодых похожи на него.

Так думал Нокс Персон, когда у него за спиной нежно зазвонил телефон. Он развернулся в своей кожаной ванне, чтобы узнать о прибытии Шафта и Буфорда. Шафт... Знал ли он? Скорее всего, знал. Об этом они его предупредили. Иначе он не ушел бы живым. На этот раз они не стали его убивать, но он все равно покойник. Массивное тело Персона содрогнулось от страха: Беатрис. Лишь бы этот прохиндей Шафт успел ее найти! Лишь бы они не прикончили его раньше времени! Ему все равно конец. Таков закон жизни, и он не имеет ничего общего с болтовней по телевидению.

– Нокс, это Бен Буфорд, – сказал Шафт, входя в комнату и ступая на белоснежный ковер.

Персон еле заметно наклонил голову. Он не встал и не протянул руки. Буфорд тоже не суетился. Холодно поблескивая стеклами очков, он лишь кивнул в ответ.

Ого, думал Шафт, да эти мерзавцы друг друга стоят. Оба вели себя отчужденно и сдержанно, но каждый готов был перегрызть другому глотку, как кобели в драке за сучку. Только в роли сучки выступала власть.

Персон сделал едва различимый жест в сторону двух стульев у противоположного конца стола. Шафт уловил флюиды враждебности, исходящие от Буфорда, и про себя выругался: черт, разговора не будет, если он сам не подсуетится. Пусть Персон оторвет Буфорду голову или Буфорд выцарапает Персону глаза – ему плевать. Плохо, если они вдвоем возьмутся за него.

– Этот парень знает, где Беатрис, – храбро заявил он, указав большим пальцем на Буфорда.

Оба слушателя испытали шок, точно от взрыва, мгновенно перешедший в ярость. Шафт наблюдал за реакцией Персона, когда на него обрушился Буфорд. Глупец, он недооценил этого навозного жука. Шафта ударило в висок словно копьем, пушенным из катапульты, которая была спрятана среди завитушек ковра. Копье вылетело вместе с оглушительным, гневным и удивленным воплем:

– Ах ты, тварь!

Левая сторона головы у Шафта сразу онемела. Его приподняло со стула и поволокло вправо. Он хотел встать на ноги, но они сами по себе бестолково пинали воздух и не слушались. Краем глаза он успел заметить, как Персон с поразительным для такой туши проворством выскочил из своей ванны. Дальше у него перед глазами все завертелось. Он понимал, что намеренно спустил с цепи бешеного пса, и теперь имел полсекунды на то, чтобы подготовиться к последствиям. Подобрав, насколько было возможно, руки-ноги, Шафт приземлился на ковер и успел еще перекатиться на левый бок. Ну давай же, Персон, двигай задницей!

Буфорд был опытный уличный боец, который не тратил время на оценку веса и результата ударов. Он вихрем вертелся вокруг, он был справа, слева, сверху, избивая Шафта всеми углами и точками своего тела. Шафт чувствовал, что, будь Буфорд на сорок или пятьдесят фунтов тяжелее, можно было бы проломить пол под его натиском. Правую ногу он согнул в колене, защищая пах, а правой рукой загораживал лицо. Левую же высвободил и держал наготове – "сильно бить мерзавца не стоит, а угомонить нужно". Он ударил куда-то в середину вихря, но только смазал кулаком по ковру. Выкинул вперед правую руку, но опять не достал Буфорда – тот вдруг исчез.

Его убрал Персон. Он навалился на него и схватил своими огромными лапами за запястья. Лежа на полу, Шафт видел, как революционер червяком извивается в медвежьих объятиях Персона. В драке он потерял очки и сразу поглупел и помолодел лет на пять. Извернувшись, он еще умудрился лягнуть Шафта в голень – у него были ну очень длинные ноги, но это был его последний выпад. Он визжал и ругался как умалишенный: