Моя Вселенная (СИ), стр. 11

6 глава

Кто когда-нибудь просыпался в незнакомом месте, не помня, как он туда попал – поймут. Это пугает до остановки сердца. Мирон в шоке глядел на покачивающиеся ящики, стоящие возле стены, чувствуя, как ломит челюсть с той стороны, где щека лежала на скачущем полу. Голова моталась в такт качанию и толчкам вагона, шею свело, от холода всё тело застыло. Он в вагоне, задняя дверь всё ещё открыта, за ней уже темнело, а Сима не видать. Похоже, он лежит, как свалился, когда забрался внутрь. Дрёмов попытался упереться руками о пол, но тут плечо словно прострелило болью. Действительно. Прострелило. Он опасливо покосился вниз и увидел небольшую натёкшую лужу крови рядом с предплечьем. Значит, его всё-таки ранили, и пуля, кажется, прошла навылет. Да что ж это такое! Теперь ещё и перестрелки! Мирчо перекатился на бок, стараясь уберечь простреленное плечо, согнул ноги в коленях, аккуратно приподнялся. То ли от тряски, то ли от потери крови перед глазами всё прыгало. Судя по ощущениям, состав шёл на полном ходу, оглушительно гремя колёсами. Мирон огляделся в поисках своего единственного помощника и спасителя. Мысль, что Сим не успел, что остался там, на рельсах, сжимала горло спазмом. Несмотря на холод в вагоне, Дрёмов почувствовал, как покрывается липким потом. К сердцу подступал мерзкий страх, что он совсем один, раненый, несётся неизвестно куда на этой колымаге, помеси древнего паровоза и электромобиля…

– Си-и-им, – прохрипел он, чувствуя боль, ветвящуюся из дерущего горла в уши. – Си-и-им, где ты?

Он уже не соображал, на каком языке говорил. Сколько он уже едет? Судя по закату – пару часов. Как далеко остался его единственный друг? Мирон усмехнулся сквозь подступающую тошноту – друг. Утром чуть не трахнулись, два раза подрались, и друзья навек. Дурень серый. Ушастый. Закинул его на подножку, и не хватило сил, чтобы залезть самому? Если бы не чёртова пуля, Мирчо бы его ни за что не бросил! Он судорожно сжал кулаки и зажмурился. Что с ним сделают? Явно тот из семьи опального горе-революционера, которого схватили после неудачного переворота. Сим что-то говорил про лагерь – это их местная тюрьма? Надо выйти в каком-нибудь городе, найти новостное табло на панглоссе, ведь наверняка о поимке родственника врага народа объявят – последнее время эта тема муссировалась весьма активно. Главное – не светиться. Всё же он не сфинкс, чтобы легко затеряться среди аборигенов. Дрёмов кивнул самому себе, решив, что план более-менее наметился. Надо найти Серого и вытащить из… куда бы там его не посадили.

Локомобиль накренился, заходя на поворот, и Мирон завалился обратно на пол. И взвыл, хватаясь за раненое плечо. Оно показалось обжигающе горячим, даже сквозь рубашку и куртку. Пальцы нащупали жёсткую лямку от рюкзака, и он охнул, не веря в удачу. Вся аптечка была у него! Забив на боль, выпутался из лямок и чуть не оторвал застёжки, спеша открыть спасительную котомку. Вытащив завёрнутые в полотенца лекарства, взялся рассматривать каждый тюбик, пакетик, бутылочку. Видимо, непета осталась у Сима. Что-то всплыло в памяти, он задумчиво повернулся и уставился в дальний конец вагона. Ведь Серый чем-то кинул ему в спину, когда он ввалился внутрь. Оглядевшись, Мирчо пополз в ту сторону, где мутно поблёскивал какой-то сосуд. При ближайшем рассмотрении тот оказался прозрачным флаконом с дозатором. Он поднёс флакон к носу – концентрированный сладкий запах сразу напомнил ту самую первую ночь под жаркими одеялами. Мирчо чуть не прослезился: Сим позаботился о нём, когда понял, что не успеет? Чуня усатая… Шмыгая носом, вернулся к рюкзаку и достал флягу с водой. Дозу он не знал, но по воспоминаниям о сладковатом вкусе смог сообразить, что несколько капель на «полстакана» должно быть достаточно. Разведя чудо-микстуру в миске, Мирон поднял её, словно чокаясь с невидимым собутыльником, и залил раствор себе в рот. Горло тут же свело колючей болью – лёжка на холодном полу дала о себе знать. Он аккуратно сложил все пожитки обратно в рюкзак и попробовал встать, чтобы добраться до выхода. Три рельсы убегали от него в сгущающиеся сумерки, Мирчо закрыл дверь в тщетной надежде согреться, забился между каким-то ящиками, замотавшись в найденные тут же драные мешки, и закрыл глаза, проваливаясь в дурной полусон. Наверное, болело всё, но на фоне плеча это почти не чувствовалось. Он то нырял в темноту, то всплывал на поверхность и вслушивался в стук колёс. В голове периодически пролетали мысли, то совсем разрозненные, то вполне себе оформленные. Как только станет лучше, надо садиться перед дверью и ждать, когда в поле зрения появится хоть какая-нибудь станция. И тогда выпрыгивать.

Мирон открыл глаза и уставился в темноту. Бока грели удобные ящики, мешки под задницей показались мягче перины. А вот локомобиль уже не двигался. Они явно остановились где-то посередь дороги, далеко от города, вокруг ни звука. Отлично! Можно вылезать, быстренько найти Серенького, и вперёд, на Землю! Вскочив на ноги, он потянулся, не вспомнив про плечо и прошлую разбитость и выглянул наружу. Луна в рваных облаках осветила покосившееся здание на полуразрушенной платформе. Похоже на  заброшенный полустанок в лесах. Мирон закинул пожитки за спину и бесстрашно спрыгнул на рельсы, не таясь. Воздух такой приятный, прохладный, откуда-то сбоку тянет речной свежестью. Да, видимо, состав остановился возле какой-то старой переправы, фиг знает зачем.  И что он раньше ночью мёрз? И вообще, чего-то боялся, киснул, психовал. Вон, с него всё как с гуся вода. Огурец! Мирон пощупал плечо и гордо хмыкнул. Тоже мне – пуля, оцарапала только. Непеты накапал – и как новенький. Интересно, а он на всех встречных начнёт с брачными играми кидаться или будет хранить верность своему синеглазому? Мирчо прыснул от смеха, представив, как клянётся сфинксу сквозь тюремную решётку, что кроме него – ни-ни, и от этих диких мыслей стало окончательно понятно – непета начала действовать.

Он бы забеспокоился, что теперь в неадеквате точно, но под непетой любое беспокойство исчезало. Мирчо, как болван, весело вышагивал по разбитому бетону, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в ночной мгле. Ни карты, ни вывески. Строение впереди стояло без окон, без двери, в крыше дыры, как от снарядов. Вниз, сквозь кусты, вела полуразвалившаяся каменная лестница. Стало до жути интересно, что же там в темноте? Мирон глубоко вздохнул в предвкушении приключения и устремился по ступеням. Вокруг было черным-черно, как в заколдованной пещере. Мирчо азартно пошерудил раздобытой палкой в кустах, потыкал в землю, но ничего интересного так и не случилось. Он вышел на поросшую травой дорогу и заозирался. Ага! Вдалеке замигали фары! Мирон согнулся пополам, застелился по земле, как ниндзя, перебежал дорогу и сныкался в высокой траве. Так-так-так. Кто это тут по ночам на вездеходе катается? Мирчо изобразил все позы известных шпионов и агентов из головида ^{8}, пару раз перекатился кувырком, вскочил, оглядел периметр и затаился в засаде. Энергия била через край, он еле сдерживался, чтобы не побежать навстречу припозднившимся путникам. За пять минут ожидания он успел придумать два стиха про луну и хокку про одинокого воина, вооружиться симовым совочком, непонятно как к нему попавшим, и попробовать завязать лицо куском полотенца, как у ковбоев из старых вестернов.

Вездеход подъехал к зданию и затормозил. Мирчо съёрничал про себя, что забавно бы он смотрелся со своими засадами, если бы машина пронеслась мимо, не останавливаясь. Из передней двери вылезли два сфинкса в высоких сапогах и серых комбинезонах – точь-в-точь как те, что везли его после ареста. Мирон поджал губы и погрозил кулаком негодяям в темноте. Ух, черти лупоглазые! Вот вас я точно целовать не буду! Тишина наполнилась клокотанием и курлыканием, оба вояки двинулись к каменной лестнице и скрылись за ветками кустов. И чего это они припёрлись на заброшенный полустанок в ночи? В машине остался водитель, Мирон из своей засады видел его скуластый профиль сквозь открытое окно. Тот подрыкивал какой-то совсем не мелодичной, по человеческому мнению, песенной какофонии по радио. Мирчо змейкой подполз к машине и ме-едленно приподнялся, чтобы заглянуть на заднее сиденье.