Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2, стр. 27
– Ты пытался обмануть меня! – завопил Чао-Так.
– Что за вздор?!
– Вздор?! Двухтысячелетняя, говоришь? Считаешь меня идиотом?
Чао-Так выхватил статуэтку у своего громилы и швырнул в генерала, который едва успел ее поймать.
– Ради всего святого! Что вы делаете?
– Взгляни на основание! – скомандовал Чао-Так.
С лица генерала сбежала краска.
– Две тысячи лет назад ставили серийный номер и штрих-код?
– Я… не понимаю… – пробормотал генерал. – Это ошибка. Кто-то, должно быть, подменил статуэтку.
Он вспомнил об ограблении в поезде. Но какое отношение оно имело к происходящему? Этого не может быть! А во время экскурсии по реке статуэтка была с ним, в том же рюкзаке. Ее вообще не было в купе.
– Послушайте, я все исправлю. Можете оставить деньги себе. – Он закрыл кейс и подвинул его по столу к Чао-Таку. – Не знаю, как это вышло, но…
Тут же сзади четыре руки схватили его. Прежде чем он успел отреагировать, кто-то ударил его ломом под коленки. Он дико закричал и свалился на пол.
– Ты пытался обмануть меня.
Американский военный герой с гарвардским образованием смотрел в глаза неграмотного таиландского наркоторговца и думал, что на него взирает его собственное черное безжалостное сердце.
Слезы выступили у него на глазах. Он понял, что выхода нет.
Тиффани Джой ждала за столом больше сорока минут, когда принесли шампанское и записку.
Она улыбнулась: «Самое время».
Подождала, пока официант откроет бутылку, нальет бокал и уйдет, прежде чем развернуть записку. А когда прочитала, улыбка растаяла у нее на губах.
Генерал мертв. Я оплатил ваш чек. Немедленно уезжайте из Бангкока, иначе вас тоже убьют. Вещи не берите.
Ваш друг Т. Б.
Т.Б. – Томас Боуэрс.
Тиффани вскочила из-за стола и направилась к выходу.
Джеф Стивенс был у терминала, готовясь пройти на посадку на рейс «Куантас 22 8419» в Лондон через Дубай, когда таиландский полицейский грубо оттащил его в сторону.
– Какая-то проблема?
Офицер ничего не ответил и, выхватив у него сумку, расстегнул ее и вытащил пакет, завернутый в пузырьковую упаковку.
Ладони Джефа начали потеть.
– Что это?
– Это статуэтка, – честно ответил Джеф. – Подарок для друга.
– В самом деле?
Полицейский сделал знак. Трое его коллег подошли к ним. Мало того, что все держали в руках пистолеты, каждый вел на поводке злобного азиатского пса. Собаки словно взбесились, громко лаяли и скалили зубы.
– Паспорт! – рявкнул первый полицейский.
Джеф отдал паспорт.
«Какого черта тут творится?»
– Вы знакомы с законами о наркотиках в этой стране, мистер Боуэрс?
– Разумеется. – Джеф пожал плечами, едва слыша свой голос из-за лая собак. Ему были известны истории о невинных путешественниках, которым подсовывали героин, но он всегда был так осторожен. Его сумка, по очевидным причинам, постоянно была в поле зрения. Разве что кто-то из охраны…
Полицейский разорвал упаковку и поднял статуэтку Эанатума высоко над головой.
– Может, подарок для друга внутри?
Сердце Джефа замерло. Он разобьет статуэтку! Разобьет двухтысячелетнюю историю!
– Нет!
Он не задумываясь рванулся к статуэтке.
Ему в голову мгновенно нацелились три пистолета. Джеф закрыл глаза, ожидая грохота расколовшегося камня. Но вместо этого услышал нечеловеческий вопль. Открыв глаза, он увидел, как один из псов прыгнул на стоявшего рядом человека и вонзил свои ужасные клыки ему в пах. Последовала свалка под лай, вопли и размахивание оружием. Наконец откуда-то из-за пояса штанов бедняги извлекли маленький пластиковый пакетик с белым порошком.
Первый полицейский спокойно отдал статуэтку Джефу:
– Простите, сэр, ошиблись. Надеемся, вы хорошо провели время в Таиланде.
Через двадцать минут самолет поднялся в воздух, и Джеф облегченно вздохнул.
Опустив руку в сумку у своих ног, он нежно коснулся реликвии.
«Опасность была близко. Совсем близко».
Он вспомнил Франсин, элегантную француженку, ехавшую вместе с ним в Восточном экспрессе. Это она пыталась украсть Эанатума, пока Джеф и генерал «наслаждались» экскурсией. Он был уверен, что она села в поезд с теми же намерениями. Она была на шаг впереди во Франции, украв прелестный голландский натюрморт, если только Джеф верно помнил. Когда дорогая, милая, маленькая Минами на плоту с японцами отвлекла генерала, оказалось невероятно легко подменить его рюкзак на тот, что принес с собой Джеф. В этот рюкзак он заранее положил дешевую поддельную статуэтку – продаются в музейных сувенирных лавках по всей Европе.
Джеф подумал о Тиффани Джой. Последовала ли она его совету? Он от души надеялся, что последовала. Чао-Так не привык оставлять дело незаконченным, а мисс Джой не заслуживала повторения судьбы своего бессердечного любовника.
Подумал о генерале Алане Макфи. Об Аахиле Хафизе, о швейцарском коллекционере, который нетерпеливо дожидался прибытия сокровища.
Подумал о Трейси. О том, что без нее в его жизни больше нет радости.
И заснул. Крепко и без снов.
Глава 11
О боже! Это Зейн Малик!
Глаза Николаса только что не вываливались из орбит. Раньше он никогда не был в Лос-Анджелесе и вообще в большом городе, если не считать Денвера, и то это была однодневная поездка. Мать привела его на ленч к Секкони на Мелроуз – рай для тех, кому не терпится полюбоваться знаменитостями.
– Кто такой Зейн Малик? – спросила Трейси.
– Зейн Малик? Уан дирекшн!
Трейси с недоумением уставилась на него. Николас ответил взглядом, в котором светились жалость и презрение.
– О, не важно. Можно мне еще мороженого с фруктами?
Наступил июль. Жара была под сорок. Пока жители Лос-Анджелеса мудро стремились на пляж или закрывались в машинах и офисах с кондиционерами, Трейси и Николас все утро бродили по улицам, перебегая от одной туристической достопримечательности к другой. Раньше Трейси отправляла сына в летний лагерь Бивер-Крик в Колорадо. Ник проводил каникулы, бултыхаясь в воде, ловя рыбу и плавая на каяках, и всегда оставался доволен. Но в этом году она решила, что сыну пора повидать мир.
Блейк Картер был против:
– Не вижу, что может Лос-Анджелес предложить такого, чего нет в Стимбоуте.
– Разнообразие? – спросила Трейси, вскинув брови.
– Имеете в виду этих фриков на Венис-Бич?
– Бросьте, Блейк. Я знаю, вы не городской житель. Но там Голливуд, история кино. Музеи и тематические парки. Я повезу его на студию «Юниверсал» и, возможно, на игру «Лейкерс». Здесь он от всего отгорожен.
– Детей и нужно от всего отгораживать, – возразил Блейк. – Если он хотя бы был тинейджером. Но он слишком молод, Трейси. Помяните мои слова: ему не понравится.
Николас влюбился в город. Все в Лос-Анджелесе волновало его. От еды и палящей жары до улиц, заполненных «Ламборгини», «Феррари», «Бугатти», «Теслами», до фриков на Венис-Бич, которых так презирал Блейк Картер – раскрашенных серебристой краской мимов, заклинателей змей, проституток-трансвеститов и гадалок с лицами, покрытыми экзотическими тату.
– Потрясающее место! – твердил он вечер за вечером в их люксе отеля «Бель-Эйр». – Давай переедем сюда, ма! Пожалуйста!
Принесли вторую порцию мороженого с фруктами. Он атаковал гору взбитых сливок и помадки с тем же энтузиазмом, что и первую.
Трейси пила кофе, довольствуясь тем, что наблюдала за сыном. Но тут ее внимание привлекла вошедшая компания.
Первое, что увидела Трейси, было ожерелье.
Похититель драгоценностей всегда остается похитителем драгоценностей. Хотя, по правде говоря, трудно будет не заметить нить рубинов, каждый величиной с кулачок ребенка, которая висела на тощей шее крайне непривлекательной женщины средних лет. Ослепительно красивое украшение, какого Трейси давно не видела. А видела она много чего…