Сладкая иллюзия, стр. 49
– Я… я не знаю, – произнесла она. – Я просто не понимаю этого. – Эмма посмотрела на стоящего рядом с ней ослепительно красивого Дерика. На темный локон, упавший ему на лоб. Эти шелковистые волосы она еще совсем недавно перебирала пальцами с такой любовью. На его соблазнительные губы героя-любовника, которые она целовала с такой искренней и целомудренной страстью. Сколько еще женщин проделывало то же самое и наверняка лучше ее? И что более важно…
– Неужели все они ничего для тебя не значили?
Лицо Дерика вдруг стало совершенно непроницаемым и каким-то пустым, когда он посмотрел куда-то поверх плеча Эммы.
– Нет, Эмма, – произнес он наконец, переводя взгляд на нее. – Они были всего лишь средством достижения цели, орудием, способом получить желаемое, будь то информация или возможность поддержать имидж.
– А я? – Эмма удивилась тому, что ее голос совсем не дрожал, хотя она ужасно страшилась ответа.
Что-то вспыхнуло в изумрудных глазах Дерика, а на его лице отразилась смешанная с тоской боль. Эта картина немного успокоила сердце Эммы, бившееся в десять раз сильнее, чем обычно.
Дерик открыл рот, но с губ не слетело ни звука. Он опустил плечи, как если бы решил сдаться.
– Эмма, – хрипло произнес он, – я…
– Мисс Уоллингфоооорд!
Эмма вздрогнула при звуке собственного имени, доносившемся откуда-то сзади. Она развернулась. Кто искал ее? Но она никого не видела. Пока.
– Мисс Уоллингфоооорд! – Теперь голос раздавался ближе. Эмму охватила паника, когда она коснулась руками своих растрепанных волос, а потом посмотрела на мятое платье. О господи! Она забыла надеть корсет.
Дерик встал перед ней и тоже обернулся на голос.
– Бери свои вещи и беги в пещеру. Постарайся привести себя в порядок, насколько это возможно. – Когда же застывшая на месте Эмма не сделала ни шагу, Дерик рявкнул: – Беги!
– Хорошо. – Эмма поспешила ко входу в пещеру, захватив по дороге валявшийся на земле корсет и пристегнутую к седлу сумочку.
Девушка прищурилась в попытке привыкнуть к темноте после пребывания на ярком солнце. Она испытала облегчение, оказавшись наедине с собой, и все же прохладному сырому воздуху пещеры не под силу было унять ее возбуждение.
Эмма боролась со множеством эмоций сразу. Страхом. Недоумением. Желанием. Отвращением. Стыдом. Любовью. Они навалились на нее разом и принялись бить, точно стая летучих мышей, которых она спугнула в этой пещере, будучи глупой девчонкой.
Но главенствовала над всеми этими эмоциями жалость. К Дерику или к себе – Эмма не могла понять. А возможно, она жалела обоих. Стон Эммы, сражающейся со слезами и непокорными лентами корсета, эхом прокатился под сводами пещеры.
Что Дерик собирался ей сказать?
Что она что-то значит для него? Смела ли она надеяться на это? Эмма не знала.
– … в пещере. Кажется, делает зарисовки, – донесся до ее слуха голос Дерика, напомнивший ей о том, что следует поторопиться.
Эмма достала из сумочки гребень и принялась расчесывать волосы. Ее прическа так сильно растрепалась от их неистовых поцелуев там, в кабинете, что ей пришлось тайком пробираться к себе в комнату. Поэтому когда Эмма решила соблазнить Дерика на пикнике, она заранее приготовилась к тому, что в случае успеха ей придется приводить себя порядок.
Гребень замер в руках Эммы, когда ее грудь сдавило болью. Да, она добилась желаемого. Только все повернулось совсем не так, как она ожидала.
– Позвольте я посмотрю, что ее так задержало, – голос Дерика раздавался совсем близко.
Трясущимися руками Эмма убрала гребень в сумку, туго скрутила волосы и уложила их в пучок на затылке. Окружающие привыкли к ее незамысловатой прическе. Эмма шмыгнула носом, помахала руками, чтобы остудить пылающие щеки, и навесила на лицо улыбку, которая казалась ей самой ужасно неестественной. Ей оставалось лишь надеяться, что улыбка поможет скрыть смятение, царившее в душе. Эмма направилась к выходу легко и беззаботно, стараясь сохранить хотя бы репутацию.
– Вам действительно стоит взглянуть на это, Эйвлин, – крикнула она, выходя на свет. – Эти морские лилии на редкость хорошо здесь сохранились… – Эмма сделала вид, будто осеклась при виде стоящего у пещеры человека, и изобразила удивление. – Джон Кушман? Что привело вас сюда? – Ее желудок сжался от страха. Почему слуга отправился на ее поиски? Разве что… – С Джорджем все в порядке?
– Да, мисс, – закивал слуга, и Эмма вновь обрела способность дышать. – Но вам нужно вернуться в поместье. В лесу нашли мертвого человека.
Глава 17
Дерик нетерпеливо расхаживал по кухне Уоллингфорд-Мэнора, ожидая, пока Эмма переоденется. Через открытую дверь с конюшни доносились крики, лязг металла и стук дерева. Это слуги складывали в подводу фонари, веревки и другие приспособления по приказу Эммы. Солнце уже начинало клониться к горизонту, когда Джон Кушман нашел их у пещеры, а это означало, что домой экспедиция вернется уже в полной темноте.
У Дерика за спиной раздались торопливые шаги. Он обернулся, когда на кухню вбежала Эмма, снова одетая в простое бесцветное платье. При виде нее, пусть даже в бесформенной и непривлекательной одежде, по телу Дерика прокатилась волна вожделения. За последние несколько дней он уже привык к необузданному желанию, охватывающему его каждый раз, когда он видел перед собой Эмму. Но чтобы теперь, когда он познал ее в полной мере? Испытываемые Дериком ощущения были сродни изысканной пытке. Проклятье! Ну и как он будет жить дальше, не имея возможности обладать ею снова?
Душу Дерика обожгли горькие сожаления. Он ведь дал понять им обоим, что подобного больше не повторится. Так почему бы ему просто не наслаждаться воспоминаниями о чудесных моментах, пережитых в объятиях Эммы?
Дерик судорожно вздохнул. Мисс Уоллингфорд заслуживала большего, нежели нескольких дней развлечения в постели. Дерик знал, что делает все это для ее же блага, только почему-то от этой мысли становилось еще больнее.
– Почти готова, – бросила Эмма, проскользнув мимо Дерика в гардеробную. Она по-прежнему избегала его взгляда, как ни разу не посмотрела на него на обратном пути в Уоллингфорд-Мэнор. Более того – между ними ехал на своей кобыле Джон Кушман. Эмма старалась делать вид, будто ничего не происходит, но Дерик-то понимал, что творится в ее душе.
К счастью, слуга появился у пещеры как раз вовремя. Ибо Дерик опасно близко подошел к тому, чтобы сдаться и умолять Эмму… О чем? О прощении? Об отпущении грехов? Дерик усмехнулся. Даже если бы она простила его, это ничего не изменило бы. Поэтому чем быстрее он уедет в Америку, тем лучше.
Чувство облегчения, которое, как правило, следовало за воспоминанием о грядущем побеге из Англии, почему-то на этот раз задержалось. Вместо этого в душу Дерика коварно закралось неистовое желание остаться с Эммой, позволить ей любить его. Но этому не бывать никогда.
Когда Эмма появилась из гардеробной, на ней болталось очередное бесформенное пальто. Только не то, что Дерик увидел на ней в ту первую ночь. Это было еще больше. Виконт бросил взгляд на ноги девушки и нахмурился при виде огромных ботинок, покрытых комьями засохшей земли.
– У тебя нет собственных ботинок, Эмма? – Прежде чем уехать из Дербишира, он непременно закажет для нее три разных пальто и подходящую обувь.
Однако Эмма по-прежнему отказывалась на него смотреть. Вместо этого она неопределенно махнула рукой в сторону гардеробной.
– Есть. Где-то там. Но когда нужно поторопиться, я хватаю первое, что попадет под руку. – Она почти дошла до двери черного хода, когда Дерик схватил ее за локоть и развернул лицом к себе.
Эмма охнула от его прикосновения и наконец подняла на него глаза. Застигнутый врасплох этим преисполненным боли взглядом, Дерик ощутил острое чувство стыда. Но вместе с болью в золотистых глазах Эммы читалось замешательство. Слова раскаяния и мольбы о прощении вертелись у Дерика на языке. А вслух он произнес лишь: