Свободный Охотник, стр. 130

Сказано: Пусть они ни о чем не подозревают, и Главное придёт к ним, неслышно вползёт в их измученные души со смехом и слезами, ибо Главное — во всем. Оно придёт к вам, твари…

Сказано: Я — свет, который на всех. Я — все: все вышло из меня и все вернулось ко мне. Разруби дерево, я — там; подними камень, и ты найдёшь меня там…

— …Я видела блуждающий текст! — возбуждённо шепчет Хозяюшка. — Эй, проснись, не спи, мне страшно…

Радужные круги света несутся навстречу. «Универсал-Плюс» уходит — прочь из маленькой пластмассовой Галактики. Что его ждёт впереди? И что ждёт тот большой мир, который обретёт наконец Истинных Хозяев? Свободный Охотник открывает глаза, вернее, уже открыл. Он долго молчит, прежде чем заговорить.

— Я знаю имя Единой Системы.

Вот это сказал, так сказал! От неожиданности девочка забывает, что несколько мгновений назад она чего-то боялась.

— Разве у Неё есть имя?

— Полжизни я искал его, хотя, если честно, был уверен, что никогда не найду.

— Какое?

И Свободный Охотник называет.

— Это имя? — удивляется Хозяюшка. — Странные какие-то слова. Где ты их узнал?

— Не думаю, что это важно.

— Зачем тебе понадобилось имя Единой?

— Чтобы уравновесить рычаг власти. С одной стороны — власть Системы надо мной, с другой — моя власть над Системой. Наивный был, тваренок слепой…

— Ты серьёзно?

— Обгадился, говорю, как тваренок. Поклялся, что пока не узнаю имя высшей силы, которая управляет нашим миром, я никому не открою своего имени. Давно поклялся, ещё до тебя. Чтобы от снов избавиться. И ведь помогло! Откуда мне было знать, что Система, оказывается, не имеет нормального, достойного Её имени?

Все так, думает он. Найденный код невозможно использовать — ни как пароль, ни как спецификацию канала, ни даже просто как команду. Зачем же тогда они существуют, эти странные слова «Фри хантер»?

Бессмысленный, ничего не обозначающий набор звуков.

Но самое главное, что я выбросил Её из моего мира! Мир — сам по себе, Система — сама по себе, и ничто нас больше не связывает… Где он теперь — мой мир, безразлично думает герой. Остался по ту сторону Плоскости…

Дочь гипа вдруг начинает дрожать.

— Ты, наверное, шутишь?

— Мне, как и Повару Гною, не знаком никакой тип юмора, — устало возражает Свободный Охотник. — Я, собственно, только потому тебе все это рассказал, что клятвы больше нет. Ты спросила, я ответил.

ОН ответил… Неужели — правда? Клятвы больше нет. Дочь гипа пытается вернуть себе ощущение счастья, но прозвучавшее признание держит и не пускает. Какими нелепостями полна ЕГО голова, каким огнём сгорает ЕГО мозг! Похоже, что безумие все-таки попало в число тех ценностей, которые беглецы взяли с собой в путь. Хотя, важно ли это? «Я освободился, — завершает ОН свою мысль. — Почему ты смеёшься?» Надо что-то говорить, понимает дочь гипа, но голос вдруг потерян. Очередная пауза…

А ведь никакого огня в его голове уже нет. Свободный Охотник холоден и спокоен. Дело сделано, думает он, конец Внегалактическому. Со стороны Метро невозможно проникнуть в Тоннель, а на Мерцающих Усах вряд ли найдётся работоспособное Веретено. Сохранились ли там люди — пленники спятившего «вождя»? Интересно будет узнать… Он не мучается тем, правду ли сказал Гладкий и верна ли теория знаменитого тополога, ибо выбор сделан. Если Галактику не удалось усовершенствовать, так пусть хотя бы Герой испытает это удовольствие, мрачно веселится он. Если весь мир целиком не может перепрыгнуть на новый уровень, то я сделаю это один…

— Почему тебе было страшно? — вспоминает он. — Не поздно ли пугаться? Или ты блуждающего текста никогда не видела?

Хозяюшка слабо шевелится в ответ. Способность двигаться возвращается к ней.

— У меня просто голова закружилась, — жалуется она. — Вообще, как-то странно. Мутит почему-то.

— Ничего странного, это Веретено раскручивает Тоннель. Как одеяло разворачивалось, помнишь? Корабль крутится вместе с Тоннелем, привыкай.

— О чем ты все время думаешь? Я же вижу.

— Я думаю: зачем ты это сделала?

— Что?

— Ты ведь понимаешь, о чем я.

Девочка откликается, словно ждала:

— Я уже взрослая, как бы ты ни смеялся надо мной. Я не могла тебя бросить. Я твоя жена, гип.

— Я спросил, зачем ты мне наврала про своего брата, дурочка?

Вот теперь она молчит. Она замолкает, как на стену наткнувшись. Зачем что-то говорить, если ОН знает правду?

— Никого ты не убивала, — ровным голосом говорит Свободный Охотник, не испытывая ничего. — Был только один способ пройти мимо Гладкого и остаться живой, которым ты и воспользовалась. Ты отдала ему Полную Карту, переписала из памяти нашего робота-истребителя. Угадал? В придачу к секретной оболочке, которую тебе прислали из гипархата Транспорта.

Ресницы трепещут, захлопываются и снова открываются, сдерживая слезы. Тщетно. Жена гипа плачет. И гип сразу отступается, прекратив терзать её своей проницательностью: он ведь спокоен и холоден, он не испытывает ни-че-го. Пустота победила. Хотя, поначалу казалось, что Плоскость сильнее. Девочка любит брата, это ясно. Но зачем было лететь вслед за мужем, предавая тем самым дело их общей жизни? Зачем, — вот вопрос, ответить на который у Героя так и не получилось.

— Я не могла… — плачет она, — Я хотела, чтобы ты ещё раз подержал меня за руку… — её пальцы сжимаются и разжимаются, а в пальцах — напряжённо ждёт чего-то пойманная мужская ладонь.

Свободный Охотник снимает боевую маску (информационная подкладка тут же проецируется в купол) и поворачивается к Хозяюшке. Два лица встречаются.

— Перестань, я не сержусь.

— Что же я наделала… Что теперь будет…

Он пытается улыбнуться:

— Полная Карта все равно не поможет Гладкому подчинить Галактику, потому что теперь он не получит по Внегалактическому ни одного нового бойца. А твари, к счастью, очень быстро стареют, гораздо быстрее людей. Да и не сумеет Гладкий удержать свою монополию на Полную Карту, не справится он со зверюшками, которые у него в друзьях… — улыбка перепрыгивает с одного лица на другое.