Свободный Охотник, стр. 11

Юноша и девушка. Без родителей, без наставников, без слуг. Одни — во чреве роскошного санатория, забытого всеми, и людьми, и нелюдью. Двадцать биологических Единиц — ЕМУ; пятнадцать — ЕЙ. Ровесники войны. Герои…

Санаторий имеет название «Чёрная дыра». Впрочем, по назначению этот объект не использовался с момента галактической катастрофы, со времён Первой Атаки, с тех пор, как свора хищников разорвала Метро на части. Раньше, в эпоху мира, объект принадлежал какому-то аристократу, который построил все это, не раскрывая себя. Аристократ, очевидно, был из тех, кто погиб с началом войны, рухнул вместе со своим гипархатом в первые же тысячные. К сожалению, аппаратура «Чёрной дыры» не сохранила ни его имени, ни титула. Так что санаторий идеально соответствует своему названию. В стороне от всего и всех, окружённый незаселёнными Фрагментами, спрятанный в скоплении курьерских Прямых Тоннелей, этот объект изначально был организован так, чтобы случайный путник не мог сюда забрести. На миллионы парсек вокруг отсутствуют не только Входы-Для-Всех, но и межфрагментарные Узлы. Этого места нет в сохранившихся картах Фрагмента. Вполне возможно, его не было и в Полной Карте. Таким образом, обнаружить санаторий попросту невозможно. Когда-то здесь прятались от мирской суеты родственники, друзья или иные редкие счастливцы, удостоенные чести быть приближёнными к сановному владельцу.

Теперь здесь живут двое. Юный воин и его Хозяюшка. Двадцать и пятнадцать — слишком малый возраст, чтобы познать жизнь в её безобразной простоте. Они дети, просто дети…

Двое — в комнате Всеобщей. Включён канал обзора, на ковре стоят вазы с фруктовыми брикетами и баллончики с соком, дыхательная смесь ароматизирована хвоей. Уют.

— От маршрута я не отклонялась, — виновато говорит девочка, — шла только по тем Нитям, которые ты мне дал. Чего ты психуешь, не понимаю? Сам же мне информационную подкладку кодировал.

— Она не понимает! — раздражается Свободный Охотник. — Я возвращаюсь, а её дома нет, хотя ещё сотую назад должна была прилететь.

— Гип Связи немного задержал, уже в самом конце. Всякой ерундой.

— Рассказывай.

— Ну, начала с Окраины, с почти-нулевых цифр Первой Косой Координаты, смещаясь по нулям к Минусовой. Вот, отсюда. — Она берет шар настройки, активизируя Всеобщую, и показывает место. — Видишь, точно по твоим маршрутам. Была в гипархатах Пустоты с пятого по одиннадцатый… Ненормальные там люди — живут себе, Тоннели не патрулируют, Узлы не блокируют, капсулами не запасаются. Гипы у них все старые, разговаривать ни о чем серьёзном не хотят, только и делают, что турниры по чёт-нечету устраивают. Ну, ещё молятся, когда совсем нечего делать.

— Кому они молятся, Священной Восьмёрке? Или непосредственно Началу?

— Там считают, что «начал» было много.

Юноша кивает:

— Ясно, много-началие доползло и до этого Октаэдра. Катимся в прошлое все быстрее и быстрее. Забавно…

— Да, смешные гипархаты. Дамы всё меня выспрашивали, какие длины рук и ног приняты в моем гипархате. А в трехмерке — вообще… О войне будто не слышали. Короли и президенты Фрагментов никак базы и крепости поделить между собой не могут… Ой, вру. В Одиннадцатом почему-то было введено военное положение, хотя звероидами там и не пахнет.

— С ними граничит Четырнадцатый, который уже ввязался в войну, — поясняет Свободный Охотник. — Твари раздавили один из Фрагментов, вот здесь, на средних цифрах. — Он также берет шар настройки и показывает. — Так что твари потихоньку просачиваются.

— В Одиннадцатом, кстати, инженеры из безопасности проверяли мою Печать, долго-предолго. — Девочка утыкает тонкий пальчик в перламутровую прядь волос, выбивающуюся из короткой чёлки. — Даже волосинку вырвали для анализа на Истинность. Микропробу кожи с головы взяли, в том месте, где знак.

— И каковы результаты анализов? — смеётся Свободный Охотник.

Хозяюшка вскакивает с ковра.

— Нечего хихикать! — шипит она. — Я Истинная, понял? Моя печать — Печать гипа! Я — дочь гипа!

— Да сядь ты, дурочка, — воин смеётся. — Конечно, Истинная, кто же сомневается? Я просто хотел напомнить, чтобы ты была осторожнее.

— Печать гипа нельзя подделать, — надменно возражает Хозяюшка. — Так же, как цветную прядь бесполезно состригать, все равно вырастет не хуже старой. Не беспокойся, я не зря столько времени в учебной ячейке просиживаю.

— Ну-ну, — ободряет он. — Посидела в учебной ячейке и теперь ничего не боишься?

— Чтобы изменить корни волос, — она опять дотрагивается до своей головы, — нужно подделать не только рисунок и химический состав печати, но и расшифровать кодировку перстня. Вот так-то! Кстати, перстень у меня всегда на пальце, если кто-то засомневается.

Она стоит, глядя на воина сверху вниз — обиженная и рассерженная одновременно.

— И вообще, мне надоели твои вечные шуточки, — добавляет она. — «Принцесса без королевства», и все такое.

— Перстень можно заполучить разными способами, например, снять с трупа, — спокойно говорит Свободный Охотник. — Или со взятой в плен жены гипа. Потом приложить к голове новорождённого. И получится симпатичная «дочь гипа», ничуть не хуже тебя. Согласись, инженеры из безопасности обязаны рассуждать похожим образом.

— Чтобы поставить Печать новорождённому, сначала нужно приложить перстень к собственной голове! — кричит девочка. — А моя мать… Разве ты забыл? Зачем ты так, ну зачем!.. — Она закрывает лицо руками.

— Перестань, глупая. — Молодой человек приподымается, тянет её на ковёр. — Иди сюда, садись. Не шучу я, как ты этого не понимаешь? Тебя легко могли заподозрить в том, что ты не принадлежишь к кругу Истинных и что на самом деле ты шпионка. Если не тварей, то какого-нибудь воровского Клона из Центра. Не забывай — твоего гипархата не существует уже пятнадцать Единиц, а в Галактике не осталось ни одного человека, который бы помнил тебя с младенчества. Поэтому я прошу — носи с собой комплект семейных записей постоянно, как бы ни было тебе больно, и запись завещания твоей матери носи, и тем более запись её гибели. Ситуация резко изменилась, Хозяюшка, ты просто многого не знаешь.