Ночь, которой никогда не было (СИ), стр. 1
Малиновская Елена
НОЧЬ, КОТОРОЙ НИКОГДА НЕ БЫЛО
Стеной лил дождь. Ливень начался еще утром и, по всей видимости, не собирался прекращаться еще очень долго, хотя сейчас на улицах Гроштера уже клубился влажный ночной мрак.
Я стояла напротив до боли знакомого дома и не чувствовала, как по моему лицу бьют упругие струи воды. Мое платье вымокло до нитки и неприятно липло к телу, в туфлях хлюпало, но я не обращала ни малейшего внимания на эти неудобства. Мои глаза были прикованы к окну на втором этаже. Там горел свет. Значит, человек, к которому я пришла, еще не спит. И если я постучу, то он наверняка услышит и откроет.
"Двери моего дома всегда будут нараспашку для вас, Алекса, сколько бы лет ни прошло с нашей последней встречи".
В памяти вновь всплыла та фраза, сказанная Норбергом мне на прощание. Кажется, будто это было целую вечность назад. И я клялась себе, что никогда, ни за что на свете не приду сюда...
— Он ждет тебя.
Словно сама ночь шепнула мне эти слова на ухо. Они бархатной дрожью пробежали по моему позвоночнику, и я поежилась.
Теплый плащ опустился на мои плечи, и только сейчас я осознала, как сильно замерзла. Над головой тусклой звездой вспыхнуло заклинание, и тотчас же капли дождя перестали досаждать мне. Будто кто-то раскрыл надо мной невидимый зонтик.
— Все эти годы он ждал тебя, — с затаенной грустью продолжил тот же голос, и тьма сплелась в кокон.
Мгновение — и он распустился цветком, выпустив из себя Фелана.
Высокий худощавый блондин был одет в черное, поэтому его фигура сливалась с темнотой. Лишь его глаза сверкали хищным зеленым пламенем голодной кошки. Еще одна тень из моего прошлого. Тень, которая никак не желает растаять в забытьи.
— Сколько раз я говорил ему, чтобы он перестал терзать себе сердце. — Фелан подошел ближе, и я невольно попятилась, ощутив, какой злостью и досадой пышут его мысли. — Сколько раз я просил его забыть тебя. Но он продолжал ждать и надеяться. Скажи, почему?
Я охнула от неожиданности, когда Фелан быстрым размытым движением переместился ко мне. Схватил за плечи и хорошенько встряхнул.
— Что он нашел в тебе? — Губы блондина были так близко, что я чувствовала его мятное дыхание. — Не красотка. Не богатейка. Да и особо умной тебя не назовешь, если учесть, кого ты предпочла взамен моему брату. Но почему ты так запала ему в душу?
Если бы я знала ответ на этот вопрос! Если бы я только знала! Я ведь и сама вспоминала Норберга все эти годы. Украдкой, страшась своих эмоций, но вспоминала. И потом неизменно мучилась от угрызений совести, поскольку прекрасно понимала, что никогда, ни за что на свете не променяю семейное счастье на мимолетную интрижку. Норберг слишком пугал меня. И прежде всего той бурей чувств, которую он каждый раз вызывал во мне. Я понимала, что если когда-нибудь дам слабину и сдамся на милость победителя, то в моей жизни останется только одно. Всепоглощающая, всепожирающая страсть, в которой обязательно сгорят все мои увлечения, все мои занятия, все мои друзья. Одним словом, все, что отнимало бы мое время и мешало бы мне всецело, безраздельно принадлежать Норбергу. А если он когда-нибудь оставил бы меня, то моя жизнь в тот же миг оказалась бы закончена. Потому что нельзя продолжать оставаться на этом свете, когда каждый твой миг существования будет наполнен сожалением об утраченном счастье.
Любовь же к Дариану была совсем другой. Она не грозила охватить огнем безумия все мои мысли и позволяла мне прежде всего оставаться самой собой.
— Иди. — Фелан, так и не дождавшись от меня ответа, с силой развернул меня за плечи и подтолкнул к крыльцу дома. — Иди, Алекса. Это необходимо закончить. Иначе каждую ночь ты будешь стоять здесь, а он будет мучиться там, чувствуя твое присутствие рядом.
И я послушно отправилась к дверям. Фелан прав. Это необходимо закончить. Сейчас я войду и скажу Норбергу, что это просто смешно. Он обязан отпустить меня. Каждую ночь, как только я закрываю глаза и засыпаю, то оказываюсь в Гроштере. И каждую ночь я стою под окнами его дома, не решаясь постучаться и войти. Я знаю, что призывает меня сюда отчаянное желание Норберга увидеться. Надо сказать, что он обязан отпустить меня. Все закончилось много лет назад. У меня двое детей, любящий и любимый муж...
На этом месте своих рассуждений я споткнулась и замерла на полушаге. Грустно усмехнулась и провела руками по располневшей талии. Да, у меня двое детей. И время, увы, было безжалостно ко мне. Под глазами залегли мелкие морщинки усталости, в волосах засеребрилась первая седина...
"Оно и к лучшему, — шепнул внутренний голос с хорошо узнаваемыми саркастическими интонациями Фелана. — Пусть он увидит тебя, Алекса. Пусть увидит и поймет, что нет больше той любопытной и несносной девицы, которая всюду совала свой нос, постоянно попадала в неприятности и притягивала всевозможные смертельные заклинания. Есть степенная мать семейства. И это наивернейшим образом убьет его любовь".
Да, убьет. Я грустно усмехнулась и попятилась. Но мне так хотелось остаться в его памяти прежней Алексой! Смешно и глупо, наверное...
В этот момент дверь, к которой я так долго держала путь, открылась.
Первым моим порывом было развернуться и сбежать, куда глаза глядят. Прочь, прочь отсюда! Так далеко я в своих снах еще ни разу не заходила.
Но тут же чья-то невидимая рука с силой толкнула меня в спину, да так, что я едва не загремела носом.
"Не сметь! — прошипел в моих мыслях Фелан. — Живьем сожру!"
И самое страшное заключалось в том, что он действительно мог сожрать меня живьем.
— Кто здесь? — На крыльцо вышел Норберг. За его плечом плясала ослепительно яркая магическая искорка, и я невольно зажмурилась, ослепленная.
— Алекса? — через миг услышала я удивленное. — О небо, Алекса, что ты здесь делаешь?
"Я сплю, — с отчаянием забубнила я мысленно. — Сейчас я открою глаза и обнаружу, что лежу в своей кровати, а рядом довольно сопит Дариан..."
— Алекса...
И я почувствовала прикосновение к своему лицу теплой руки. Норберг тыльной стороной ладони погладил меня по щеке, и от этого полузабытая, но такая приятная истома напомнила о себе теплой пульсацией в низу живота.
— О небо, Алекса, ты вся мокрая! — воскликнул Норберг. — Ты наверняка замерзла, вон как трясешься...
На самом деле дрожала я по другой причине. Я так давно не видела Норберга, что успела забыть, как мое тело предательски реагирует на него. Так хотелось прильнуть к нему, запустить пальцы ему в густые темные волосы и со всем возможным жаром отдаться во власть его таких горячих, таких мягких и таких опытных губ...
— Пойдем, — не давая мне вымолвить и слова, продолжил Норберг. — Пойдем скорее в дом, Алекса! С твоей-то удачливостью любая простуда может обернуться воспалением легких.
В последней фразе менталиста скользнула такая знакомая и родная ирония, что я едва не прослезилась. Передо мной действительно Норберг Клинг. И даже страшно признаться, как я по нему скучала все эти годы!
А Норберг, не дожидаясь от меня какой-либо реакции, легко подхватил меня на руки, и я испуганно охнула было, с замиранием сердца ожидая, что наверняка он тут же поставит меня обратно, с насмешкой посетовав на то, что переоценил свои силы. И вообще, кое-кому не помешало бы похудеть.
Но Норберг с такой скоростью взбежал по высоким каменным ступеням крыльца, словно вообще не почувствовал моего веса. Я со всей силой обняла его за шею, испугавшись, что, не приведи небо, он еще оступится, и тогда мы вместе полетим кувырком.
Однако этого не произошло. Через неполную минуту я оказалась уже внутри дома. Норберг быстрым шагом пересек темный холл, ногой открыл дверь, и мы оказались в гостиной, где ярко горел камин. И лишь тогда он осторожно поставил меня на ковер.
— Могу я принять твой плащ? — поинтересовался он. Тут же, не дожидаясь ответа, снял его с меня. Озадаченно нахмурился, видимо, удивленный, что даже плащ не сумел защитить мой наряд от дождя.