Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП), стр. 313
Ренн, однако, держалась куда более настороженно после тех ужасных видений, в которых призраки говорили с ней голосом Торака. А когда она выползла из убежища, то обнаружила, что оба ворона исчезли.
Они с Темной Шерстью довольно быстро отыскали тропу, ведущую в Горловину Тайного Народа; волчица бежала впереди и все время оглядывалась на Ренн. И той вовсе не нужно было знать волчий язык, чтобы понять, что означают эти нетерпеливые поскуливания:
«Поторопись! Неужели ты не можешь идти быстрее?»
Порой, впрочем, волчица останавливалась и, поворачивая голову, то ли рассматривала что-то, чего Ренн видеть не могла, то ли к чему-то прислушивалась. Иногда она даже виляла хвостом. А порой шерсть у нее на загривке вставала дыбом.
Какая-то белая птица пересекла усыпанный звездами небосклон, и Ренн, вспомнив того белого хранителя из своих видений, вскочила на ноги.
Справа от нее резко уходила вниз каменистая осыпь. Впереди виднелась довольно ровная площадка, покрытая валунами; сразу за ней начинался склон Священной Горы. Небо казалось бесконечным, холодным и совершенно безжалостным. Даже луны, которая могла придать Ренн мужества, на нем не было. Только равнодушные звезды да гневный красный глаз Великого Зубра в бескрайней ночной тьме.
И Ренн вдруг показалось, что Эостра уже одержала победу. И теперь Торак, вполне возможно, стал одним из Пропащих.
Невыносимая, какая-то застывшая тишина окружала ее, пока она пробиралась через усыпанную валунами площадку к склону Горы. Она слышала только собственное хриплое дыхание и скрип башмаков по камням. Безмолвная, как дух, Темная Шерсть бежала впереди. Черного волка в темноте разглядеть почти невозможно, и Ренн приходилось ориентироваться по еле слышному волчьему дыханию, казавшемуся ей единственным проявлением жизни в этом пустынном краю.
Вдруг она увидела, что волчица, перемахнув через полоску снега, взлетела на темный каменный выступ и начала лихорадочно на нем метаться, возбужденно нюхать чей-то след, а потом и вовсе исчезла, нырнув в какую-то расщелину. До Ренн донеслось ее громкое ворчание, которому вторило горное эхо, и волчица вновь выскочила на выступ, радостно виляя хвостом.
Ренн бросилась к ней. Нужно было обязательно выяснить, что там происходит. Подойдя ближе, она почувствовала, как по рукам у нее поползли мурашки. Кто-то вырыл здесь снежную нору, и вокруг норы было полно крупных отпечатков лап. Но не лап Волка.
Вздрагивая от страха, Ренн нырнула в убежище.
В тесном пространстве собственное дыхание показалось ей просто оглушительным. Она нащупала колчан, полный стрел. Мешочек с провизией. Бурдюк с водой. Спальный мешок, скомканный и промерзший насквозь.
Лук.
Стянув рукавицу, она пробежала пальцами по заледенелому дереву. Вот она, та остроконечная метка Леса, которую Торак прошлым летом вырезал на дуге лука, в точности повторив то, что его мать когда-то вырезала на рожке с охрой!
Значит, это он был здесь! У Ренн подкосились колени. Она положила лук и посмотрела на него. Вот она, правда, прямо перед нею, покрытая инеем. Она не успела: несколько дней назад Торак выполз из этого убежища, оставив там свои пожитки, и больше туда не вернулся.
Ренн ринулась вон из убежища. Ее вырвало.
Темная Шерсть вдруг заскулила, метнулась к краю каменистой осыпи и замерла там, настороженно прислушиваясь.
Ренн, с трудом справившись с дурнотой и дрожа всем телом, выпрямилась.
Но Темная Шерсть даже не смотрела в ее сторону. Издавая какие-то странные, мяукающие звуки, она бегала кругами, словно не знала толком, что делать дальше. А потом вдруг прыгнула куда-то вниз, только камни посыпались.
— Темная Шерсть! — испуганным шепотом окликнула ее Ренн. — Вернись!
Грохот камней затих далеко внизу. Темная Шерсть исчезла.
Рука Ренн невольно потянулась к пучку перьев ворона, хранителя ее племени. Теперь она осталась на Горе Духов совершенно одна.
В неясном свете звезд виднелась тропа, ведущая в ту расщелину, где ненадолго исчезала Темная Шерсть, и чуть дальше выходящая из нее в виде полосы сильно взрыхленного чьими-то ногами снега; тропа вела на восток.
Когда Ренн по этой тропе спустилась в расщелину, то почти сразу обо что-то споткнулась. Но предмет этот намертво примерз к земле, так что ей пришлось его вырубать.
Это был топор Торака.
И Ренн сразу представила себе, что тут произошло. Торак взбирался на утес, чтобы спастись от собак Эостры. И упал. Это псы оставили полосу взрыхленного снега там, где тащили прочь его тело.
Ренн выронила топор и некоторое время стояла, раскачиваясь, в темноте. Потом отчаянно крикнула:
— Торак! Торак! Торак!
Имя его тут же подхватило многократное эхо:
«Торак! Торак! Торак!»
А потом и эхо постепенно стихло где-то в недрах Горы.
И Ренн вдруг заметила, что с вершины утеса на нее кто-то смотрит.
Она резким движением выхватила из колчана стрелу, вложила ее в лук…
— Не стреляй! — крикнул кто-то.
Но Ренн еще сильней натянула тетиву, и когда она уже собралась выстрелить, маленькая, гибкая, как лесная куница, фигурка вдруг перемахнула через край обрыва и стала быстро спускаться к ней.
Держа незнакомца под прицелом, Ренн чуть отступила назад.
А непонятный человечек с невероятной скоростью спустился по отвесному склону, спрыгнул на землю и повернулся к ней лицом. Ренн увидела его целиком и страшно удивилась: белое, как кость, юное лицо, паутина белых волос…
— Ты Ренн? — спросил альбинос.
Она молчала, открыв от удивления рот.
— Идем скорей! — Мальчишка схватил ее за руку. — Мы должны спасти Торака!
Глава тридцать третья
Взметались языки пламени, и тьма немного отступала.
Токорот, сидя на каменном столбе, сжимал в руке плюющийся факел и злобно посматривал на Торака.
В свете факела поблескивали клыки монстра. В его спутанных патлах так и кишели вши. Немигающие глаза токорота были обведены мелом, чтобы походить на совиные.
Токорот вдруг куда-то прыгнул, и на какое-то время Торака со всех сторон обступила тьма. Стянув с себя рукавицы и сунув их за пояс, Торак вытащил нож и пошел следом за токоротом.
В горном туннеле стоял леденящий холод. Торак продвигался в основном ощупью, чувствуя, как на лицо влажным облаком оседает дыхание. Вокруг метались какие-то темные тени. Поверхность скал была ребристой и скользкой, как кишка. Пальцы Торака невольно коснулись какой-то чешуйчатой твари, притаившейся в трещине и тут же скользнувшей во тьму.
Он постоянно ощущал гнетущее давление нависшей над ним огромной массы Горы. Казалось, он попал внутрь гигантского древнего существа, и существу этому достаточно чуть шевельнуться, чтобы от него, Торака, только мокрое место осталось.
За спиной Торак слышал негромкое цоканье волчьих когтей. Волк давно уже перестал рычать и даже на токорота не пытался напасть, понимая, возможно, что здесь эта тварь для него недосягаема. Но Торака больше всего встревожило то, что и токорот не обращал на Волка никакого внимания, словно был уверен: тот никакой угрозы для него не представляет.
Они шли все дальше в глубь Горы, и Торак уже начинал жалеть, что взял с собой своего названого брата. Эостра никогда не позволит Волку войти в Шепчущую пещеру. Она непременно найдет, как разлучить их еще до этого, и тогда Волк погибнет.
Интересно, сколько еще токоротов скрывается там, в недрах Горы? И где псы Эостры? И ее филин?
Торак незаметно нагнулся и быстро спросил у Волка, сколько здесь еще человеческих детенышей, в теле которых живет злой дух.
«Этот не единственный,
— ответил Волк, касаясь своими усами ресниц Торака. —
Есть еще. Но я никак не могу почуять, где они прячутся».
Токорот, скакавший по выступам где-то у них над головой, злобно оскалился и зарычал, требуя, чтобы они не отставали.
Шли они все время куда-то вниз. Теперь было уже не так холодно — навстречу им поднималась волна теплого воздуха. На стенах туннеля Торак видел какие-то странные знаки; выступая из темноты, эти знаки словно склонялись над ним. Мелькнул нарисованный мелом зигзаг. Затем желтый отпечаток чьей-то ладони. Затем какое-то странное существо с множеством конечностей. Это многоногое существо было нарисовано углем и отчего-то будило в душе неясную тревогу. Может, все это — предупреждающие знаки? А может, они нанесены здесь для того, чтобы удержать духов мертвых внутри этих каменных стен?