Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП), стр. 179
был вынужден
так поступить и в глубине души его терзает горькая, мучительная печаль.
А Большая Сестра удивила Волка еще сильнее. Она не только не попыталась помешать вожаку своей стаи, но и не пошла вместе с Бесхвостым Братом!
Что бы все это значило?
Внизу, в долине, собаки по-прежнему тщетно метались и лаяли, но Большой Брат, разумеется, их не слышал. Зато у Волка от беспокойства шерсть встала дыбом.
«В чем дело?» — одним взглядом спросил у него Большой Бесхвостый.
Волк посмотрел в любимое, лишенное шерсти лицо. Большой Бесхвостый совсем обессилел и явно не смог бы сделать больше ни одного прыжка. Значит, ему, Волку, придется позаботиться о том, чтобы собаки Большого Брата не нашли.
Ласково ворча и чуть поскуливая, он подтолкнул Большого Брата носом в подбородок, как бы говоря ему: «Прости, но я должен уйти. Не ходи за мной», и, выбежав из Логова, рысью устремился вниз по склону холма.
Волк стрелой пролетел над прибрежными валунами и с плеском пересек Быструю Воду, разгребая ее мощными лапами. Вскарабкавшись на противоположный крутой берег, он хорошенько, почти досуха отряхнулся и снова побежал. Было очень приятно бежать вот так, свободно, не дожидаясь Большого Бесхвостого. Никакого страха перед собаками Волк не испытывал. По сравнению с взрослым волком любая собака все равно что волчонок.
На бегу Волк замечал некие перемены в Лесу, и эти перемены вызывали в его душе смутное беспокойство. Гадюка скользнула по поверхности Быстрой Воды, высоко держа треугольную голову. В папоротниках застряло перо крупного филина. Раскидистый дуб нашептывал какие-то секреты своей огромной и древней стае. И отчего-то Волк сразу вспомнил о тех противных бесхвостых, которые держали его связанным в тесном, крошечном, каменном Логове среди Большого Холода.
«Где? Где?» — лаяли собаки.
Пришлось забыть о противных бесхвостых. Волк, перейдя на шаг, спустился в долину.
Здесь он сразу почуял смешение самых различных запахов. Сквозь деревья он увидел того молодого самца из стаи людей-кабанов; этот бесхвостый сжимал в передней лапе Длинный Коготь, и от него прямо-таки разило жаждой крови. В другой лапе у него был кусочек серебристой шкуры, от которого исходил слабый запах рыбной собаки, живущей в Большом Холоде, и Бесхвостого Брата; Волк сразу догадался, что это клочок верхней шкуры Большого Бесхвостого.
Одна из собак понюхала этот серебристый клочок, запоминая нужный запах.
Теперь Волк все понял. Вот что помогает собакам искать Большого Бесхвостого! Значит, нужно просто отнять у них этот кусок шкуры! Тогда они станут охотиться на него, а уж он-то сумеет увести их подальше от Большого Брата.
У Волка даже когти затвердели от возбуждения. Он чувствовал силу в своих плечах и лапах, и его охватила какая-то свирепая радость, ибо он отлично знал, что способен бежать куда быстрее самой быстрой из собак.
Осторожно, крадучись, он стал продвигаться вперед.
Глава пятая
Запах земли и гниения был настолько силен, что Торак больше ничего не чувствовал. Тесная пещерка напоминала Жилища Мертвых на кладбище племени Ворона.
«
Не надо
об этом думать! Думай о том, чтобы остаться в живых».
Шум, поднятый собаками, совсем стих. Интересно, что там сотворил Волк? Впрочем, что бы он ни сделал, это, похоже, помогло. Хотя Тораку больше всего хотелось, чтобы Волк поскорее к нему вернулся, и он старательно убеждал себя, что четвероногий брат непременно его отыщет, как только позволят обстоятельства.
Едва шевеля окоченевшими ногами, Торак выбрался из своего убежища и стал подниматься вверх по склону. После дождя камни были мокрыми и скользкими. Торак, чтобы не упасть, решил не надевать башмаков и шел босиком, пока ступни совсем не онемели от холода.
Его первоначальный план состоял в том, чтобы проложить фальшивый след от стоянки племени Ворона на север, а затем вернуться по тому же следу и двинуться в противоположном направлении — в сторону южных долин, где они когда-то жили вместе с отцом. Но Аки заставил его описать здоровенную петлю на берегу Зеленой Реки, и сейчас он находился на одной из гор Сломанного Хребта, неподалеку от того места, где когда-то нашел рога благородного оленя, с которых все и началось.
Торак очень устал, все мышцы у него болели, на лбу саднила новая татуировка. Отыскав иву, он быстро пробормотал молитву духу дерева, прося прощения за нанесенный ущерб, и, содрав кусочек коры, тщательно его разжевал и намазал жгучей кашицей рану на лбу; потом отрезал от куртки полоску кожи и перевязал ею лоб. Так и целебная кашица сохранится на ране, и метки изгнанника видно не будет.
Он вдруг вспомнил, что пользовался тем же целебным средством в ту ночь, когда погиб отец. И на мгновение ему показалось, что все, случившееся с ним потом — встреча с Волком, знакомство с Ренн и Фин-Кединном, — ему просто приснилось. Он снова был совершенно один, снова вынужден был спасаться бегством…
Прогалину впереди сменил густой смешанный лес из дубов, берез и сосен. Вдали блеснула озерная вода. Это было озеро Топора, и Торак знал, что по нему всегда плавает немало лодок, особенно сейчас, в период нереста лосося. Нет, от этого озера лучше держаться подальше.
Стараясь постоянно прятаться в тени или под прикрытием густой травы, Торак стал спускаться с холма сквозь заросли кипрея и крупных папоротников по пояс высотой. Голова у него немного кружилась от голода, но еды не было ни крошки. У него даже топора теперь не было, а стрел имелось всего три. Торак понимал, что нужно как-то исхитриться и добыть себе пропитание, прежде чем он совсем ослабеет и не сможет бежать, а потом поскорее отыскать какую-нибудь потайную долину, где он смог бы прожить и один. Там он постарается избавиться от проклятой метки Пожирателей Душ, и тогда лесные племена примут его обратно.
Слишком много задач. Ему никогда их все не решить.
И тут Торак вспомнил один свой разговор с Фин-Кединном. Это было в прошлом месяце: они заготавливали лыко, собираясь плести рыболовную сеть. День был такой же холодный, как сегодня. Торак смотрел на охапку тонких ивовых веток, лежавшую на земле, и удивлялся про себя: как это им удастся превратить ветки в сеть?
«Не думай о сети, — посоветовал ему Фин-Кединн. — Возьми одну ветку и обдери с нее кору. На это ты ведь вполне способен, правда?»
«Конечно!» — Сдирать с молодых деревьев кору Торак научился раньше, чем держать в руках нож.
«Тогда действуй, — сказал Фин-Кединн. — Шаг за шагом. Обдирай ветки одну за другой, а о будущей сети даже не думай».
И Торак, словно вновь услышав голос Фин-Кединна и чувствуя, что от дождя уже насквозь промокла даже его прочная куртка из оленьей шкуры, согласно кивнул. Да, именно так: шаг за шагом. Сперва еда. Потом убежище. Да. А все остальное оставим до завтра.
Он отыскал след лося, который, извиваясь, тянулся через всю долину на восток по самому краю Леса. Дождь прекратился. Выглянуло солнце.
Преследуя лося, Торак думал о том, что, хотя племя Ворона для него и потеряно, Лес-то по-прежнему с ним.
— Лес, — тихо сказал он, — я всегда почитал тебя. Помоги же мне выжить!
Лес стряхнул капли дождя со своих ветвей и велел ему оглядеться.
И тут же возле лосиной тропы Торак заметил кривоватую крепкую березу с еще не полностью распустившейся листвой. Бодрящий березовый сок даст ему возможность быстро утолить и жажду, и голод. Почему же ему раньше-то это в голову не пришло?
Попросив у дерева разрешения, Торак сделал ножом неглубокий надрез в коре у самого основания ствола, и из раны тут же выступила древесная кровь. Он воткнул в отверстие веточку, чтобы сок мог стекать по ней, и подставил свернутый из бересты конус.
Пока в берестяном сосуде собирался березовый сок, Торак отыскал подходящую палку-копалку и с ее помощью извлек из земли несколько луковиц дикого чеснока. Одну луковицу он сунул в развилку березы для хранителя племени, а остальные съел. От острого чесночного вкуса защипало глаза, даже слезы выступили, зато сразу стало немного теплее.