Магический квадрат, стр. 9
Гейси включил стереопроигрыватель «Magne-planar» — «лучшую в мире акустическую систему». Нашел на CD и запустил «Искусство фуги» Баха. Улыбнулся, услышав первые такты, в интервалах которых легко угадывал золотое сечение. Теперь ничто не мешало ему любоваться своими трофеями: шестью девушками, которых он задушил и погрузил в прозрачную жидкость, чтобы увековечить их красоту.
Но ни музыка, ни созерцание плодов собственного труда почему-то сегодня не утешали Гейси. Он поднялся и подошел к располагавшемуся в самом углу его логова столу, чтобы взять бумагу и ручку. Обычно он пользовался карандашами или перьевыми авторучками, а не вульгарными шариковыми дешевками. Он открыл ящик безупречно белого письменного стола. Лежащие в ряд десяток ручек ждали своего часа. Рядом с ними — восемь плотно закрытых пузырьков с черными чернилами.
Киллер выбрал самую маленькую ручку: изящную, с ровными гранями. Она показалась ему наиболее подходящей для того, что ему предстояло делать. Вернулся к креслу, сел и стал писать.
Перечитал написанное, зло смял лист бумаги и швырнул его на пол. Взял другой лист.
«Мег, пришло время финального аккорда. Я больше не имею права на ошибку».
И этот смятый лист полетел на пол. Он взял третий.
«Послушай, ты, кретинка-криминалистка-психологиня-которая-никогда-ни-хрена-не-поймет, хочешь знать новость? Проф — сумасшедший!»
Бросил на пол и этот лист.
И заорал. Вскочив с кресла и набрав полные легкие воздуха, он орал изо всех сил. Повернувшись к ваннам, к своим красавицам, он выкрикивал им все свое отчаяние. Затем внезапно умолк, выключил музыку и начал собирать разбросанные по полу бумажные комки.
Взгляд его упал на узенькую, шириной в несколько миллиметров, трехцветную полоску, залетевшую под письменный стол. Она повторяла цвета итальянского флага: зеленый-белый-красный. Он засмеялся, вспомнив привычку Профа накручивать на палец эту полоску от тосканских сигар. Гейси поднял ее и положил в ящик стола, попрощался с девушками и вышел, захлопнув за собой дверь.
«Да, — подумал он, — Проф начинает сдавать. Он уже не в состоянии распознать талант и оценить его по достоинству. Заставлять меня терять драгоценное время на этих двух жалких тварей: тупую ведьму и ее непутевого сынка! Меня! Меня, у которого есть Миссия! Нет, дорогой Проф, и не рассчитывай, я в твою ловушку не попаду. У меня своя дорога. И я пойду по ней туда, куда мне надо. Где меня ждут».
ГЛАВА 10
— Ну как, Майя, расскажешь подробности? Я знаю о том, что с тобой случилось, только в общих чертах. Только то, о чем писали.
Назойливый рыжий парень донимал ее расспросами. Сидя за столиком кафе, расположенного напротив школы, Майя смотрела на учеников, толпящихся на школьном дворе, и думала об этом странном рыжем типе, Питере Бредли — всегда замкнутом, помешанном на футболе и эзотерике, сторонившемся Майи и ее друзей.
Упершись локтями в стол, Майя медленно помешивала пластиковой ложечкой ванильный кофе. Бредли, так и не притронувшийся к своему эспрессо, вопросительно смотрел на нее. Его приглашение, которое он послал Майе через Facebook предыдущим вечером, вызвало у нее любопытство, но сейчас ей совсем не хотелось возвращаться к пережитому кошмару.
— Какие еще подробности? Случилось и случилось. А почему ты хочешь знать их?
— Мне интересно. Меня давно привлекают мертвые, мне хотелось бы научиться общаться с ними, вот и все. А кругом только и говорят, что у тебя есть определенные способности к этому.
— Никаких таких способностей у меня нет, я только знаю, что существует другое измерение, которое невозможно постичь нашими жалкими ограниченными пятью чувствами.
— Ладно, не сердись. Скажи одно, ты их видишь? Ты их слышишь? Что ты чувствуешь, когда слышишь? Их много вокруг?
— Да. Один из них прямо сейчас сидит рядом с нами на стуле и строит тебе глазки. Кто знает, может, он хочет утащить тебя с собой.
Парень с недоверием покосился на соседний стул.
Воспользовавшись паузой, Майя встала и вышла на улицу. И тут же увидела Фебу, подъехавшую на новеньком, с иголочки, голубом «Vespa Сарп» [6]. Феба сняла красный шлем и легким взмахом головы распустила по плечам длинные светлые волосы. Положив шлем под сиденье, затянутая в новую пеструю куртку до колен, она направилась к входу в школу.
Майя улыбнулась и сокрушенно вздохнула. Нет, Феба и материнство — две вещи несовместимые, подумала она. Слишком сложно для Фебы. И слишком пагубно для ее внешнего вида. Об этом говорил изменившийся стиль подруги: легкие туфельки-тапочки вместо обычных шестнадцатисантиметровых каблуков, свитерок «Zara», на пару размеров больше. Никакого «Gucci», никакого «Miu Miu», никакого «Vitton». Феба явно пребывала в миноре. Майя поспешила к подруге.
Ее, однако, опередил высокий блондин с острыми скулами и наглым взглядом, который встал перед Фебой, преградив ей путь.
Майя не успела вмешаться, и теперь ей оставалось смотреть триллер, раскручивавшийся на ее глазах. Она увидела, как Гарри, с кривой улыбкой уставившийся на Фебу, поднял руку, сложил пальцы в виде револьвера, направил их в живот девушки и изобразил выстрел.
Феба ахнула, не в силах поверить в то, что увидела: Гарри готов был выстрелить в нее! После того, что он с ней сделал! Мерзавец-ублюдок-разрушил-мне-жизнь-а-сейчас-изображает-из-себя-черт-знает-кого-смотрите-до-чего-меня-довел-что-я-появляюсь-в-таком-виде-похожая-на-дурацкое-пасхальное-яйцо-я-которая-была-первой-модницей-школы!
Майя видела, что Феба едва сдерживает слезы, готовые хлынуть из глаз. Майя стала протискиваться к подруге сквозь толпу малышни, но та уже взбежала по ступенькам школы и скрылась за дверью.
Когда вслед за Фебой Майя вбежала в класс, то успела услышать злобное шипение Стейси, набросившейся на бедную девочку:
— Послушай меня, дорогая, если хочешь узнать, от кого твой маленький ублюдок, порасспроси свою подружку-ясновидицу. Мой Гарри здесь ни при чем. И оставь его в покое, поняла, шлюха?
И в сопровождении Лиз и Юкико, которая с жалостью смотрела на Фебу, Стейси покинула класс. Майя подошла и обняла Фебу.
— Не плачь, она этого не стоит.
— Как же не плакать? Моя жизнь разрушена. Я не знаю, что мне делать с этим подарком, который растет у меня внутри. Платья на меня уже не налезают, а скоро я вообще растолстею и буду как воздушный шар. И у меня нет даже самого завалящего парня. Ты видела этого негодяя, который не способен признать свою вину? Но ведь это же он, он отец, кто бы еще мог им быть?
Темные, блестящие от слез глаза Фебы уставились на Майю, которая уже хотела напомнить подруге, что еще до Гарри записная книжка Фебы была полна именами других парней. Что, впрочем, не спасало эту мразь Гарри от ответственности.
— А как мне быть со школой? Посмотри сюда. — Она ткнула пальцем в живот, который оставался по-прежнему тощим. — Еще немного, и я не смогу надеть ни одной нормальной вещи и буду выглядеть как чучело. А как все это объяснить моей матери? А учителям? Ах, Майя, я так несчастна!
По щекам Фебы катились слезы, грозя превратиться в поток. Майя еще раз обняла подругу и вытерла ее мокрое лицо. Потом подошла к столу, где преподаватель физкультуры мистер Джонс собирался сделать какое-то объявление.
— Мистер Джонс, Феба себя неважно чувствует. Она сегодня не в состоянии заниматься. Можно я провожу ее в медицинский кабинет?
— Фокс, это такая хитрость или что?
— Нет, правда, она чувствует, что вот-вот упадет в обморок.
— Фокс, а какого дьявола она должна упасть в обморок? Она что, плохо питается? Или на это есть другие причины?
Майя с вызовом посмотрела на этого молодого болвана, никогда не снимавшего спортивного костюма и свистка, болтающегося на его шее, — он терпеть не мог женщин в спорте.
— Ладно, идите. Для меня же лучше, что сегодня вас не будет на площадке. Но помните, Фокс, еще один такой фокус, и я вычеркну вас из школьного чемпионата по волейболу ясно?