Племя Тигра, стр. 65
– А мне солнышко больше нравится.
– А я сыночка хочу.
– Я, мне, хочу – ты прямо эгоцентристка какая-то! Только о себе и думаешь! Дай я тебя в щечку… Нет, секса сегодня не будет. Я сегодня не-секст-у… Не, не-сек-сту… Ч-черт, в общем, не этим я оз-забочен. Мысли меня тревожат, понимаешь? «…З-з-а-а-стучали мне мысли по темечку: получилось, я зря им клейме-е-ен!..»
Ветка приподнялась и потрогала его лохматый затылок:
– Больно, да? Пойдем внутрь – тебе поспать надо.
– Не надо! Мне нельзя спать! А то они пр… трр… пр-рилетят и набр-росятся! Как тогда! Надо… Б-бы?.. Б-ба? Ба-алдеть? Нет, не путай меня: не балдеть, а бдеть! Вот! Я тут буду! Буду лежать под звездами и… и плевать в них! У-у, рожи инопланетные!
Он погрозил небу кулаком и окончательно перешел на русский. Больше «цензурных» слов в его монологе не было. Звезды слушали равнодушно. Правда, одна из них – крупная и желтоватая – подмигнула ему несколько раз, но он вновь этого не заметил. А Ветка вздохнула и полезла в вигвам доставать шкуру – и этой ночью ей придется спать одной. «Ну, не совсем одной», – улыбнулась она и погладила свой живот.
И случилось то, что и должно было случиться: крылья огромных птиц закрыли звезды. Они снижались большими кругами.
«Клюнуло, – констатировал Семен без радости и без страха. – Но зачем же я так нажрался? Понятно, что нужно „измененное состояние“, но я же ни черта не соображаю! Или соображаю? Когда подсядут, надо будет рассказать им байку из жизни алкоголиков. Это как мужик говорит своему зеленому чертику: ты, дескать, не хами, а то опохмелюсь, и исчезнешь! Тоже мне, Икары нашлись…»
Только ничего никому он, конечно, не рассказал. Чтобы говорить, надо пропихивать воздух через голосовые связки, шевелить языком, челюстью… Какое там – он и веки-то опустить не мог. Ну, прямо как в том фильме – ужастике Хичкока.
А птицы после приземления превратились в людей – одетых в облегающие комбинезоны, с чем-то вроде небольших рюкзаков или горбов на спине. Они обменялись несколькими тихими репликами, и тот, который с черным лицом, протянул черную руку и прикрыл Семену веки – как покойнику.
«Ну, натуральный ангел смерти, – подумал Семен. – Заботливый гад…
Интересно, я дышу или уже нет? Когда это я успел проскочить через удушье и судороги? Вообще-то, смерть наступает не так, и, наверное, я все-таки жив. Местами. Вот интересно: путем искусственного отбора люди вывели массу форм собак – от огромных свирепых волкодавов и охотников за беглыми рабами до крошечных „мосек“, предназначенных для того, чтобы лизать… м-м-м… чувствительные места хозяек в процессе мастурбации. А вот сам с собой человек почти ничего сделать не смог. Почему бы, к примеру, не вывести породу летающих Homo sapiens? Не в том, конечно, смысле, что с крыльями вместо рук, а такой комплекции, такого физического развития, чтобы они могли своей мускульной силой удерживать себя в воздухе с помощью простейших плоскостей-носителей? Ну, собственно, планировать в восходящих потоках, наверное, не трудно – сил должно хватать на взлет и посадку. То есть летать нужно не как воробей или голубь, а как орел или тот же кондор. Как бы выглядели такие люди? Во-первых, у них должны быть маленькие, коротенькие, тонкие ножки. Да и вообще, весь пояс нижних конечностей должен быть наполовину редуцирован – рожденный летать не сможет толком ни бегать, ни прыгать. А вот пояс верхних конечностей должен быть очень мощным, должен составлять основную массу тела, особенно грудные мышцы. В общем, до пояса пигмей, а выше – амбал. Впрочем, и в поясе верхних конечностей большинство мышц, которые накачивают культуристы, окажутся лишними. Короче говоря, летающие ангелы, которых изображают на иконах, никак не могут быть похожи на людей, а только на птиц. Если, конечно, Господь Бог не меняет специально для них законы природы. Что вряд ли. А вот эти двое, прилетевшие по мою душу, на птиц не похожи, а смахивают на хорошо сложенных парней. Из этого можно сделать глубокомысленный вывод, что летают они с использованием каких-то источников энергии, помимо собственной мускульной силы. Последнюю они, скорее всего, вообще не используют – что-то незаметно, чтобы запыхались после посадки. Хорошо бы, для ясности, поставить эксперимент. Даже два: во-первых, опохмелиться (может, исчезнут?), а во-вторых, слегка врезать одному из них по черепу и посмотреть, что будет. Палка пройдет насквозь, потому что это призрак? Или они обидятся и начнут стрелять в меня из бластеров? Разрывными пулями 45-го калибра? Очень, очень интересно! Но! Но, похоже, экспериментировать будут другие, а не я. Впрочем, кое-что сделать все-таки можно: взять и, несмотря ни на что, открыть глаза. Бросить, так сказать, вызов силам тьмы! Ага, так отшлепанный ребенок вновь лезет в лужу – назло бабушке отморожу себе уши!»
Процесс открытия глаз был долгим и трудным. За это время успел подняться ветер, стало холодновато, а земля из-под спины куда-то исчезла. Получилось, что он как бы висит, подвешенный за много точек сразу – не поймешь, на какое место приходится основная нагрузка. Во всяком случае, вектор силы тяжести был направлен вниз – в сторону ног, которые ни на что не опирались. Двигать можно было лишь глазами, да и то с большим усилием. Такое усилие он приложил, но оно оказалось почти бесплодным, поскольку вокруг было темно.
Впрочем, кое-какую информацию он все-таки получил: со стороны ног еле заметно мерцают и уменьшаются несколько красноватых точек – неужели костры?! А сверху темно, потому что огромные неподвижные крылья загораживают небо.
«Ага, то ли ангелы, то ли демоны возносят меня на небо. Жаль, что не днем, – эффектное было бы зрелище! Прямо как в детском мультике. Просто атас!» – вяло подумал Семен и потерял сознание.
Глава 11. Гуманоиды
Комната была круглой и абсолютно пустой. Не считая, конечно, двух кресел, в одно из которых усадили Семена. Некоторое время он оставался один и занимался тем, что рассматривал гладкие серебристо-серые стены. Потом он попытался согнуть руку в локте, пошевелить ногой. Это получилось, но с трудом, каждую мышцу нужно было заставлять сокращаться персональным приказом. Впрочем, никаких болевых ощущений не было, просто раздражала собственная беспомощность. «С другой стороны, можно быть благодарным этим существам, что они обошлись со мной так мягко: если бы они просто лишили тонуса все мои мышцы, то сейчас я был бы весь в собственном дерьме и моче – очень, очень гуманные пришельцы! Ну просто настоящие гуманоиды, блин горелый! Зато как хорошо все укладывается и сходится. Так хорошо, что возникают подозрения, не сам ли я все это придумал… с перепою».
Наверное, за спиной Семена располагалась какая-то дверь – повернуться и посмотреть назад сил у него не было. Там послышалось тихое жужжание, а потом шорох. Перед ним предстал высокий человек в свободно свисающей одежде, представляющей собой, вероятно, один большой кусок ткани, обернутый вокруг корпуса и закрепленный на плече большой блестящей застежкой. На голове широкий обруч золотистого цвета. Второй такой же обруч он держал в руке. «Похоже на греческую или римскую моду, – подумал Семен. – Это и есть инопланетный гуманоид?»
Собственно говоря, ничего особенного в этом существе не было: худой, рост под два метра, вытянутая, гладко выбритая голова, лицо длинное, покрытое неглубокими морщинами, кожа иссиня-бледного цвета, что, впрочем, не производит впечатления какого-то нездоровья. Пожалуй, форма ушных раковин несколько своеобразна, а так – ничего особенного.
Незнакомец встал напротив Семена и довольно долго всматривался ему в глаза. Без особого напряжения тот понял, что пришелец пытается оценить его психическое состояние – готовность, так сказать, к контакту.