Зона зла, стр. 39
Группа мусульманской разведки начала свою работу в штабе армии боснийских сербов.
Азиз Омар
Офицер иракской внешней разведки Мухабарата. Инструктор спецназа. Диверсант.
– Ла иллаха илля ллаху ва Мухамаддун расулу-л-лахи. – Азиз Омар благочестив, праведен, и молитва часто срывается с его языка. – Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад его пророк.
Кто может усомниться в истинности такого утверждения? Кто?
Азиз Омар мог родиться в славном городе Багдаде или в благословенной, овеянной легендами Басре в семье богатых шейхов, и что?
Дало бы это ему счастье и радость? А он родился в небогатой семье ремесленника в поселке Аль-Ауджа под Тикритом, который по большому счету и городом не назовешь. Но Аллах велик, и правоверные в его глазах равны.
Справедливость всемогущего – адль – в одинаковой мере распространяется на рожденных во дворцах, в чертогах владык и на тех, кто вышел из хижин.
Азиз Омар, выходец из племени аль-тикрити, оказался выделенным божественным провидением из тысяч и тысяч правоверных мусульман. Выделен бисмилляхи р-рахманир-рахим – именем Аллаха милостивого и милосердного.
Саддам Хусейн – правитель Ирака – тоже родом из Аль-Ауджи. Он из того же племени, что и Азиз Омар. Правда, лучше и дальновидней говорить, что Азиз Омар из того же племени, что и солнце Ирака – Саддам. Разве такого мало? И когда специальные службы подбирали тех, кто мог попасть в ряды телохранителей вождя, они в первую очередь искали их среди родственников и соплеменников отца Ирака.
Азиза Омара на верность и благонадежность долго и тщательно проверяла Амн-альАмм – иракская служба внутренней безопасности. И только после этого молодого человека зачислили в состав всемогущей Амн-аль-Хасс – службы охраны президента.
Охрана важных персон – особенно диктаторов и правителей, узурпировавших власть и попирающих демократию, – многочисленна и по той причине обезличена. Тысячи секретных агентов, окружающих патрона, не больше чем мешки с песком, которыми укрыто от террористов и злоумышленников сановное тело.
Иногда агентов столько, что ликующая толпа, приветствующая вождя, сплошь состоит из агентов охранки. В любой системе, бдящей и денно и нощно над драгоценным телом, рядовому охраннику прорваться внутрь наружной изгороди дворца и оказаться приближенным к начальству не так-то просто.
Азизу Омару в этом в определенной мере повезло дважды.
Сперва удача предстала перед ним в виде толстомясой бабы Марджаны, с которой молодой охранник столкнулся лицом к лицу во дворцовых покоях.
Поначалу эта баба с отвислым задом, с необъятной полужидкой грудью, распиравшей платье, а при ходьбе подрагивавшей как холодец; с черной щетиной усов под мясистым носом, ко всему украшенным темной большой бородавкой, вызывала у Азиза Омара чувство необъяснимой робости. Было в Марджане нечто порочное и, как ему даже казалось, – сатанинское. Она ходила широким солдатским шагом, тяжело сопела и пахла едким потом.
Трудно сказать что – то ли естественная прожорливость сделала Марджану такой толстой, то ли толщина ее объяснялась работой, связанной с постоянным поглощением большого количества пищи, – но жирнее ее при дворе женщин не было.
Марджана пробовала на вкус все, что подавалось к столу семьи диктатора.
Обильная пища, огромное количество специй, добавляемых в каждое блюдо, заставляли кипеть и без того жаркую арабскую кровь госпожи Марджаны. Свои страсти она никак не могла сдерживать в рамках исламских принципов и без стеснения затаскивала на расправу в свою комнату солдат и даже офицеров внутренней охраны.
Впервые увидев Азиза Омара, который стоял на посту у дверей веранды, госпожа Марджана подошла к солдату вплотную. Ее толстое брюхо придавило его к стене. Как поступить с госпожой, допущенной в покои, Азиз Омар не знал.
Госпожа Марджана посмотрела ему в глаза.
– Ты давно здесь? Я тебя раньше не видела.
Азиз Омар, как любой новичок, на которого командиры нагнали страху, не знал, имеет ли он право говорить с кем-либо из обитателей дворца, и потому стоял закостенев, вытаращив глаза. Марджана, хорошо знакомая с порядками в службе охраны, понимающе улыбнулась.
– Скажи Салям бен-Джабару, чтобы он вечером отпустил тебя в гости к госпоже Марджане.
Салям бен-Джабар был начальником дежурной смены охраны, в которую входил Азиз Омар. Командир этот славился жесткостью в отношениях с подчиненными. От одной мысли, что придется докладывать ему о предложении госпожи Марджаны, Азиз Омар вспотел.
На удивление, Салям бен-Джабар к неожиданному сообщению отнесся благосклонно.
Выслушав подчиненного, он засмеялся.
– Это хорошо, что ты доложил мне, Азиз. Я так и думал, что толстуха захочет опрокинуть тебя на свое ложе. И ждал, когда до этого дойдет дело. Теперь скажу: войди к ней, пусть все сбудется.
– Не станет ли это грехом?
– Женщина – нива наша. Ходите на ниву, когда пожелаете, и уготовайте для самих себя.
Салям бен-Джабар ответил словами Корана, и с души Азиз Омара будто камень свалился.
– Я понял, командир. Слушаю и повинуюсь.
– Не торопись, еще не все сказано. От того, как ты сумеешь ублажить эту бабу, зависит твое и мое благополучие. Если она пожалуется на нас, быть большой беде. Во дворце она весит столько, сколько весит. Ты понял?
– Да, командир.
– Вот и постарайся.
Госпожа Марджана, говоря возвышенным языком поэтов Востока, окунула Азиза Омара в котел кипящих страстей. На ложе любви она оказалась такой же ненасытной, как и за столом.
Госпожа стонала и кусалась, и Азиз Омар постоянно боялся, как бы не остаться без ушей или носа. Она дико брыкалась, потела и изливалась клейкой жидкостью, которая остро пахла протухшей рыбой. Азиза Омара подташнивало.
Однако, даже дав право своей деснице овладеть чёртовой бабой, он мысленно проклинал Марджану-Временами ему приходила мысль, что толстухе надо сказать все, что он думает о ее дряблых персях, о колючих усах, о перебродивших и скисших соках, но здравый смысл останавливал его от такого шага. Что-что, а возможные последствия разрыва с бабой, налитой янтарным жиром, он представлял достаточно ясно.
Капитан Салем бен-Джабар заранее предупредил подчиненного, что коли он попал в постель госпожи Марджаны, то резко вскочить с нее и убежать – крайне опасно. Баба эта злопамятная и обязательно постарается отомстить. Объяснять, как мстят неугодным в окружении диктатора, Азизу Омару не требовалось. Об этом в Ираке знали все, даже нищие, хотя говорить о таком вслух никто не рисковал.
Сблизившись с госпожой Марджаной до тесного соприкосновения животами, Азиз Омар в ее присутствии утрачивал решительность и волю.
Книга книг мусульман – Коран – отводит мужчине главенствующую роль в жизни общества-Женщине не позволено даже в мечети молиться рядом с мужчинами, дабы при коленопреклонении и поклонах их грешные и в то же время аппетитные попки не отвлекали внимания молящихся от благочестивых мыслей.
Но возвыситься над госпожой Марджаной, как то подобает мужчине, Азиз Омар позволить себе не мог. Это она была режиссером и продюсером их тайных встреч. Только она твердо держала в руках его пестик, которым они толкли в ее ступке зерна гвоздики удовольствий.
Именно она приказывала Азизу Омару, какую занять позицию, когда бросаться в атаку, когда бить отбой.
Отдыхая от утомительных утех, госпожа Марджана любила поболтать. Ей не с кем было делиться всем тем обилием новостей, которые она слышала и знала. И она избрала своим слушателем Азиза Омара.
В результате тот оказался в курсе множества дворцовых тайн и сплетен. Ему стало известно все, что говорили о первой жене диктатора Саджиде, и о том, как Саддам Хусейн выбрал и взял себе вторую жену – Сампроз аш – Шахбандар.
Многое из того, что происходило в придворных кругах, прояснилось для Азиза Омара, когда госпожа Марджана рассказала о тайном и явном соперничестве сыновей Саддама Хусейна – Кусея и Удея – в борьбе за влияние на отца и политику. Выигрывал чаще Кусей, возглавлявший Амн-аль-Хасс – службу личной президентской охраны.