Уничтожить Израиль, стр. 69

Восточная часть каньона выглядела унылым и мрачным нагромождением камней.

Андрей неторопливо вынул из кармана секундомер, полученный в Москве, и перочинный нож Халифа. Оттянул заводную головку часов и резко утопил ее. Внутри корпуса что-то хрустнуло. Это означало, что из стеклянной ампулы пролился электролит и через несколько секунд сигналы радиомаяка уйдут в эфир.

Приподняв большой плоский камень, Андрей выкопал под ним небольшое углубление и положил туда секундомер. Осторожно опустил плитку на место.

Когда получит сигналы Москва, он не знал, но когда получит, то сигналы обозначат наступление срока перечисления договорных денег на его счет.

Затем он взялся за перочинный ножик. Извлек наружу лезвие, служившее антенной. Повторив действия, которым его обучил Халиф, привел второй радиомаяк в действие. Кто и как зафиксирует его сигналы, Андрей не знал. Но он был уверен — их обнаружат. И Москва, и Халиф определят координаты маячков и поймут, что он начал действовать. Тогда Халиф передаст в Москву сообщение с реквизитами банка, куда должны перечислить Андрею деньги.

Андрей отошел от места, где заложил московский секундомер и у одной из деревянных ног триангуляционной вышки пристроил нож.

Начав спуск, с высоты Андрей увидел, как, выстроившись по трое в шеренгу, боевики приступили к молитве. Прежде чем начать ее, каждый постелил перед собой коврик, который истинный мусульманин всегда берет с собой в дальний путь, чтобы при намазе становиться на него коленями. Сверху действия молящихся походили на упражнения спортсменов. Сперва все они стояли стройным порядком, держа молитвенно сложенные ладони перед собой, как страницы священной книги, потом воздевали руки вверх, делали жест омовения щек и вдруг все, как по команде, падали на колени. Так же одновременно и слаженно боевики били земные поклоны, касались лбами земли и поднимали вверх туго обтянутые камуфлированными штанами зады.

Иргаш как опытный дирижер придавал важное значение соблюдению пятикратных намазов всеми боевиками отряда. Он не проводил занятий по боевой подготовке. Каждый его моджахед имел право на самостоятельные действия и исходил в принятии решений из общей обстановки. Но молиться все должны были однообразно. Молитвенные движения, повторяемые с регулярной последовательностью, с утомительной монотонностью неизбежно делали такими же однообразными взгляды молящихся на мир, формировали одинаковость их желаний и действий. При этом, объединенные общими молитвенными движениями, люди оставались разобщенными, замкнутыми для других. И Аллах, Всеблагой и Всепрощающий, был у каждого свой собственный. Они не просили у него хлеба насущного, поскольку с оружием в руках по милости божьей они могли взять для себя у кого угодно не только хлеб, барана, верблюда, но даже жизнь, объявив ее греховной и недостойной веры.

Они не стремились в блаженные кущи исламского рая, к неиссякаемым родникам ключевой воды, в сень разлапистых пальмовых листьев, в окружение волооких гурий с тонкими талиями, страсть которых обжигает жаром. Им и здесь было неплохо — бородатым, провонявшим потом, обжирающимся дармовой бараниной и пловом, и не было пока причин стремиться куда-то в мир иной, незнакомый.

Иргаш, руководивший служением богу, наставлял своих подопечных словами божественными, каноническими, но они в его устах звенели как военные команды, требовавшие немедленного исполнения:

— О те, которые уверовали, проявляйте больше выдержки, оставайтесь на страже, бойтесь Аллаха, и вы преуспеете!

Ясно видимая волна движения плеч пробегала по рядам моджахедов, и над степью разносилось звучное «Аллах акбар!» — Живите достойно и умрите смертью мучеников за веру свою!

— Алла акбар!

— Смерть за веру — праздник святых!

— А-а-акбар!

Когда Андрей спустился с вершины к лагерю, его уверенность в монолитности команды Иргаша была подорвана самым неожиданным образом.

— У нас предательство, — сказал Иргаш, скрипнув зубами.

— Что случилось? — Андрей напрягся, приняв его слова на свой счет, и, стараясь не выдать себя поспешными движениями, медленно опустил руку в карман, где лежал пистолет. Хотя понимал, что вряд ли сумеет его вынуть: рядом стояли Кашкарбай, Дика и Алхазур.

— Сбежал Кангозак. Сбежал, забрав два автомата и боеприпасы. — Иргаш зло сплюнул и тут же растер плевок ботинком. — Не хотел осквернять рта этим именем, да вот пришлось.

Андрей все еще ощущал слабость в ногах, но не от усталости, а от пережитого стресса.

— Он работал на кого-то чужого?

Кашкарбай, стоявший рядом с Иргашем, пристально посмотрел на Андрея. Точно так же взглянул на него Иргаш. Кривя губы в гневе, сказал:

— Это не имеет значения. Родимое пятно измены не отмывается даже кислотой. Далеко он не убежит. Я вытащу из него наружу кишки и обмотаю ими его ноги…

— И все же он кому-то служил, разве не так?

Андрей чувствовал, как к его горлу приближается комок отчаяния. Неужели Халиф, обещая помощь, сделал ставку на этого грязного вонючего дурака, который, как всякий трус, носил страх в ножнах ножа и, зная это, не выдержал опасности, едва приблизился к месту битвы?

— Всякий, кто сегодня поднимается против нас, — жестко сказал Иргаш, — служит мировому еврейству, работает на Израиль и на Америку.

— Что теперь делать?

— Я приказал усилить охрану лагеря. Запрещен выход за обозначенные границы. А тебе, мастер, надо гнать работу как можно быстрее.

— Хорошо, я стану стараться. Но выходить из лагеря буду.

— Зачем?! — Кашкарбай сразу окрысился. — Порядок один для всех.

— Я буду ходить в гости. К чабану Тюлегену. Или он у вас тоже под подозрением?

— Пусть ходит, — Иргаш опустил руку на плечо Кашкарбая. — Ты сам проверил казаха?

— Проверил, как мог.

— Пусть мастер ходит, не мешай ему. Он от своих денег никуда не побежит. Верно, мастер? — Иргаш скривил губы в ехидной улыбке.

— Я не уйду от дела, за которое взялся, — резко ответил Андрей.

— Это мне тоже в тебе очень нравится, мастер, — сказал Иргаш. — Договорились?

— Аминь, — сказал Кашкарбай. — Идите, мастер, и займитесь своим делом. И спешите, спешите.

Андрей повернулся и пошел к буровой. Кашкарбай догнал его, хлопнул ладонью по спине.

— Чего вы так всполошились, мастер? Кангозак вроде бы вашим другом не являлся?

— Так же как и вы, Кашкарбай. Однако и ваш побег меня заставит встревожиться.

Иргаш, слыхавший их разговор, засмеялся.

В огне битвы не сгорают отважные

"В соответствии с указанием начальника Генерального штаба в дополнение к директиве 0048 ставится специальное задание на ведение космической разведки в полосе, ограниченной с севера линией включительно Байконур, Мынарал, Или; с юга исключительно Кызыл-Орда, включительно Бакарлы, Сузун, Чу. Обратить особое внимание на появление признаков геологоразведочных и вскрышных работ в районе урочища Ульген-Сай, на движение большегрузных машин по грунтовым дорогам со стороны Туркестана, Чулак-Тау и Байкадама через пески Муюнкум и в треугольнике междуречья Чу и Сарысу. В случаях обнаружения буровых установок дать им собственную нумерацию и ежесуточно предоставлять дешифрованный материал в одном экз. только для ознакомления начальника Генштаба.

Подлинное подписал генерал-полковник СТОЛЯРОВ".

Распоряжение начальника Генерального штаба на проведение специального наблюдения за полосой пустынно-степной местности в Центральном Казахстане было получено руководством Управления Военно-космических сил и передано специалистам вычислительного центра одного из командно-измерительных пунктов.

Поражаясь удивительным способностям современных компьютеров, их быстродействию, постоянно растущему объему памяти, умению решать сложные задачи в самых разных областях науки и прикладных дисциплин, мы не всегда задумываемся над тем, что компьютер без человеческого ума ничего не стоит.