Принцесса в академии, стр. 24

– И от кого же он? – резко спросил мужской голос.

– Не твоё дело! – огрызнулась Уинни.

– С каких это пор?

– С давних. Дай пройти.

Послышалась короткая возня, просьбу явно отклонили.

– Зачем тебе этот веник? Если нравится такое убожество, велю целое поле ими засеять.

– Не нужно мне твоё поле, и вообще ничего от тебя не нужно!

– Раньше ты так не говорила, раньше было нужно. – Голос дрогнул: – Что с тех пор изменилось?

– Раньше ты был другой.

– Какой другой? Да что тебя не устраивает, что не так?! – в голосе снова прорезалась злость.

– Всё так. А теперь пропусти и больше сюда не приходи.

– Лучше скажи, кто он такой. Всё равно ведь узнаю, хуже будет.

– Хватит настаивать! Я тебе не рябиновая наливка.

– Да что ты вцепилась в этот веник!

– Не трогай, слышишь, убери руки, а не то…

Тут возня резко прекратилась, и в наступившей тишине что-то тяжелое гулко ударилось о пол.

Пару секунд слышалось лишь хриплое дыхание спорщиков. А потом Уинни прошипела:

– Вот поэтому не нужно: ты портишь всё, к чему прикасаешься!

Занавеска резко отдернулась, и в зал выскочила растрепанная гоблинша. На ходу вытащила блокнот, подошла к паре через два стола от нас и шмякнула перед ними меню:

– Чего нада?

Эльф, до того мирно беседовавший со спутницей, подпрыгнул и ударился о стенной канделябр.

В перегородку рядом с нами раздраженно стукнули кулаком, следом раздались быстрые шаги, и дверь черного хода с треском захлопнулась.

Мы с Озриэлем, не сговариваясь, встали и заглянули в служебный коридор. Внимание обоих приковал лежащий на полу предмет. Это был букет цветобабочек – из чугуна.

– Его Индрик подарил. Хорошо, что Марсий об этом не знает.

– Пока не знает, – помрачнел Озриэль.

Мы вернулись за свой столик и одновременно потянулись к салфетке:

– У тебя шоколадные усы…

– Ты вся измазалась…

Покончив с напитками, мы расплатились и покинули таверну.

– Надо предупредить Индрика, – заметила я, как только мы спустились с крыльца.

– Он не станет слушать, положится на волю случая.

– Это глупо, он может пострадать из-за своего легкомыслия.

– Знаешь, если бы речь шла о ком-то другом, я бы с тобой согласился, но, когда дело касается Индрика, нет ничего надёжнее случая. Фортуна любит его.

– Она любит всех, пока не отвернётся.

– Ого! Что это?

– Ты о чём?

Озриэль приставил ладонь к глазам и указал наверх.

– Мне кажется, или там…

Я подняла голову и обмерла.

– …дракон.

Он летел на приличной высоте, и всё же силуэт с длинной гибкой шеей и похожими на кленовые листья крыльями безошибочно угадывался на фоне звездного неба. Сомнений быть не могло.

Тут он сделал вираж и начал резко снижаться.

Я схватила Озриэля за руку.

– Скорее, сюда! – Мы прыгнули в ближайший проулок и затаились.

Правда, ифрит то и дело норовил высунуть голову.

– Вот это да, Ливи! Дракон, настоящий дракон!

– Да спрячься же, он может нас заметить! Кто знает, какое у них зрение?

– Впервые вижу живого дракона. Да мне никто не поверит!

– Что ты сейчас сказал?! Ты что, собираешься кому-то об этом разболтать?

– Конечно! Всем подряд! Ещё никто из моих знакомых не видел дракона, я первый. Как думаешь, что он здесь делает? – Ифрит хлопнул себя по лбу: – Ну, конечно! Наверняка ищет ту самую принцессу.

– Тише! – Я беспокойно заозиралась. – А ты подумал о последствиях? Представь, что начнётся после твоих откровений: тут же налетят активисты из Лиги солидарности драконам, а ещё газетчики, чтобы взять у тебя интервью. Любопытные будут день и ночь дежурить у ворот академии в надежде услышать всё из первых уст. Как думаешь, руководству Принсфорда это понравится?

– Я… как-то не подумал об этом, – растерялся Озриэль.

– Так подумай сейчас. А главное, подумай о той бедной, запуганной, беспомощной принцессе, которая наверняка сейчас сидит в какой-нибудь подворотне, как мы с тобой, и её сердечко трепещет от ужаса при мысли о том, что этот крылатый монстр её заметит.

– Ну, может, он всё-таки возьмёт её в жены. Про драконов ведь практически ничего не известно.

– А может, засунет в рот яблоко и зажарит целиком, – отрезала я.

– Ладно-ладно, не сердись. Не стану я никому об этом рассказывать. – Он украдкой вздохнул и снова вытянул шею, вглядываясь в небо.

Дракон сделал большой круг над городом и начал набирать высоту. Вскоре он уже превратился в маленькую точку, а потом и вовсе растворился в ночи, словно его и не было.

И лишь минут через пять я нашла в себе силы выбраться из проулка на дрожащих ногах и продолжить путь.

Озриэль проводил меня до самой лавки. По дороге я более-менее пришла в себя и даже пошутила на тему недавнего приключения. Мы договорились встретиться завтра у ворот академии ровно в восемь.

– Да, Ливи, насчёт Гарта, – спохватился Озриэль. – У меня осталось совсем мало морока, а нового в магазин пока не завезли, так что на обыск лекарской башни у нас от силы час-два.

Я пожала плечами:

– Значит, будем действовать очень быстро. Башня, в любом случае, свободна только утром. А что насчёт первого занятия? Не хочу, чтобы ты получил ещё одно взыскание.

– По поводу этого не волнуйся. Первое – музицирование. Профессор Амфисбена более… понимающая, чем профессор Черата.

Лицо ифрита осталось при этом совершенно спокойным. Никакого румянца.

Мы остановились возле крыльца.

– Только не забудь плащ, – напомнил он.

– Уже сложила. – Я вставила ключ и обернулась к Озриэлю. – Значит, завтра в восемь? Почему ты так улыбаешься?

– У тебя ещё немного шоколада осталось, вот здесь. – Он потянулся к моему лицу.

– Ой, простите, я, наверное, не вовремя.

Мы одновременно обернулись. Ифрит поспешно отдернул руку.

– Вовсе нет! Озриэль, познакомься, это моя напарница, Эмилия. Эмилия, это Озриэль.

Оба пробормотали смущенные приветствия, после чего ифрит торопливо отбыл.

– Кажется, я всё-таки помешала, чувствую себя неловко. Я просто хотела узнать, всё ли у тебя в порядке.

– Не говори глупостей. – Я распахнула дверь и шагнула внутрь. – Ты ничуточки не помешала. И спасибо, у меня всё хорошо.

– А он… и есть твой жених?

– Нет, что ты! Озриэль просто друг. Ты не зайдёшь?

– Пожалуй нет, уже поздно. Увидимся завтра.

– До завтра, – кивнула я и, когда высокая фигура скрылась за поворотом, закрыла дверь.

Глава 8,

В которой я срисовываю родинки принцев и допускаю фатальный просчет

На следующее утро я проспала – проснулась, когда башенные часы били девять, и тут же вскочила с постели.

– Магнус, почему ты меня не разбудил?! Магнус?..

Паука нигде не было. Полная нехороших предчувствий, я сбежала вниз и на середине лестницы услышала смех. Эмилия с Магнусом трудились в торговом зале, перекидываясь шуточками. Она составляла букеты, а паук их обвязывал. На голове у него красовался колпачок из лепестка фиалки.

– А, Ливи, вот и ты! Доброе утро!

– Ты должен был сказать это два часа назад, – проворчала я.

– А сколько сейчас времени? – беззаботно поинтересовался он.

– Не сердись на него, Ливи. Это я попросила помочь с букетами, – вступилась Эмилия, аккуратно помещая последнюю бабочку в бутон и закрепляя обертку. Когда получательница её откроет, пестрый рой взметнётся небо. Получится очень красиво.

– Ты что, допускаешь его до бабочек? – удивилась я.

– А в чем дело? – холодно осведомился Магнус. – Я, кажется, уже не мальчик, пускающий слюни на каждую встречную чешуекрылую, и умею держать себя в руках.

– Идём, выдержанный ты мой. Скоро понадобится твой трезвый ум.

– М-да, – сказал Магнус четверть часа спустя, глядя на запертые ворота академии. – Кажется, закрыто.

– Какое глубокое наблюдение!