Тень спрута, стр. 60
Заказав тоник, Калашников расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и протянул ноги, наслаждаясь покоем и безопасностью. Бармен–робот — четверорукая улыбающаяся змея в соломенной шляпе — плеснул в стакан фиолетовой жидкости и по воздуху направил заказ в сторону Калашникова. Отхлебнув тоник, вкусный до умопомрачения и бодрящий до слез, Калашников подумал, что жизнь, в сущности, не так уж и плоха.
— Укуситься? — услышал Калашников тихий, свистящий шепот. Повернувшись на звук, он увидел перед собой большую сумчатую крысу с двумя парами передних лап; крыса скалила один зуб и заговорщицки подмигивала левым глазом. — Ты же гуманоид, да?
— Ну, гуманоид, — настороженно ответил Калашников. — А что значит «укуситься»?
— Кайф, — сказала крыса, ожесточенно подмигивая. — Смотри!
Молниеносным движением нижней передней лапы крыса извлекла из своей сумки толстого розового червяка и протянула Калашникову. Червяк повел головой, словно принюхиваясь, а потом раскрыл маленький круглый ротик и высунул оттуда острый черный язык.
— Ну и что? — спросил Калашников, недоумевая, откуда у червяка язык. Может быть, это и не червяк вовсе?!
— Ты что, новичок?! – опешила крыса. — Ладно, объясняю! Кайф, понял? Как от рипса пополам с водкой, только круче и без похмелья. Видишь, какой большой захал-гвирт? — крыса тряхнула червяком. — Натурально, без обмана!
Захал-гвирт, запросил Калашников у Сети. «Бадарамхазская пиявка, — ответила Сеть, — выделяет сильнодействующий наркотик, которым одурманивает своих жертв. В природе почти не встречается, разводится на подпольных фермах. Известно несколько искусственно выведенных пород, самые лучшие из которых обеспечивают до шестидесяти часов наркотического опьянения. Стоимость дозы — „укуса“ — колеблется от ста до трехсот миллэ, в зависимости от размеров и породы захал-гвирта».
— Ну, вижу, — пожал плечами Калашников. — Только я не кусаюсь!
— Дурак, — фыркнула крыса. — Первый укус — бесплатно!
Она резким движением ткнула червяком в сторону Калашникова. Тот испуганно отстранился, зацепился стулом за какую-то неровность в траве и неуклюже повалился на землю. Что-то холодное ударилось Калашникову в шею и соскользнуло под рубашку; он принялся бить себя по спине, с ужасом понимая, что червяк наверняка присосался к самому неудобному месту. Ударив по спине еще пару раз, Калашников качнул головой и весело рассмеялся:
— Да что я, как дурак?! Это же халява!
Он поднялся на ноги, подобрал с травы выпавший из рук стакан, в котором все еще плескался тоник, и приветливо подмигнул крысе:
— Кайф, говоришь?! Что-то непохоже!
— Ну, извини, — скривилась крыса, подобрала с земли успевшего отползти от Калашникова подальше червяка и спрятала его в сумку. — Если пробьет, знаешь, где меня найти.
Хлестнув по траве длинным голым хвостом, крыса нырнула в заросли фиолетовых цветов и скрылась из виду. Калашников помахал кредитной карточкой, расплачиваясь за тоник, и выскочил на тротуар, разыскивая в толпе давешнего богомола. Идея выпить с этим экзотическим эрэсом вдруг показалась Калашникову очень здравой.
Длинный желтый автомобиль бесшумно остановился у обочины, и навстречу Калашникову выскочили три гуманоида в серебристо-белых скафандрах.
— Руки за голову! — скомандовал один из них, в то время как другие оказались от Калашникова справа и слева. — Незаконное употребление наркотиков! Вы арестованы!
— Я протестую! — воскликнул Калашников, с трудом удерживаясь от смеха. — Звездный Пророк не курит и не пьет!
И тут же, сраженный собственным остроумием, согнулся пополам в приступе дикого хохота.
3.
Гуманоиды в скафандрах были настроены куда серьезнее. Они молча заломили Калашникову руки и затолкали его на заднее сиденье машины. Забулькал антигравитационный двигатель, чмокнули, герметизируясь, двери, и Калашников наконец понял, что происходит.
— Это похищение?! – с восторгом спросил он у ближайшего гуманоида.
В ответ тот схватил Калашникова за подбородок и со всего маху ударил по губам. Из глаз у Калашникова посыпались искры, а затем он почувствовал во рту вкус ржавого железа.
Не смешно, подумал Калашников, насупился и попытался выглянуть в окно. Автомобиль — а точнее сказать, антиграв, — летел уже на порядочной высоте, держа курс на Безлюдную Пустыню. Большего Калашников разглядеть не успел — сидевший рядом гуманоид снова ударил его по лицу, и кровь залила Калашникову глаза.
Ох, совсем не смешно, подумал Калашников. Больно не было, но безудержное веселье, охватившее его сразу после укуса, постепенно переходило в легкое беспокойство. Калашников опустил голову, закрыл лицо руками и глухо застонал, весьма убедительно изображая полное отчаяние.
«Допрыгался? — раздался у него в голове язвительный голос даймона. — Говорили тебе, найми охрану!»
«Толку-то, — мысленно ответил Калашников, к которому уже возвращалась ясность мышления. — Ликвидировали бы эту охрану, как маленьких. Вон как у них все подготовлено — вплоть до сумчатой крысы!»
«Подготовлено, говоришь? — усмехнулся даймон. — Может быть, ты даже знаешь, кто тебя похитил?»
«Отморозки какие-то, — ответил Калашников. — Вроде этих, как их… масхинцев!»
«Ого, — с уважением протянул даймон. — Быстро же ты от наркотика оклемался!»
«На то и лирк в брюхе, — философски заметил Калашников. — Однако что же мне теперь делать?! Помирать, что ли?!»
«А что ты еще можешь сделать? — хмыкнул даймон. — Разговаривать с тобой никто не будет, оружия у тебя нет, выход в Сеть заблокирован…»
«А Земля? — спохватился Калашников. — С Землей-то связь есть?!»
«Есть, есть, — успокоил его даймон. — Небось, все ГРУ сейчас над тобой хохочет. Образцово-показательное похищение, да и только!»
«Может быть, полицию вызвать? — предложил Калашников. — Через Землю?»
«Да ты что?! – всполошился даймон. — Это же секретный канал! Знаешь, сколько русичей в Галактике полегло, а тайну так и не выдало?! Предателем стать хочешь?!»
«Пардон, не подумал, — пошел на попятную Калашников. — Обидно просто, что эти уроды безнаказанными останутся…»
«Ну так дай им по морде, — предложил даймон. — Тебе все равно терять нечего!»
«Не пойдет, — покачал головой Калашников. — Им по морде получить — все равно что мне кетчупом облиться. Наказание должно быть адекватно!»
«Например? — поинтересовался даймон. — Какое наказание ты сочтешь адекватным?»
Калашников задумался. По морде — маловато будет, убить всех — вроде бы перебор. Шесть месяцев тюрьмы? А почему не пять? Тогда штраф? Так у меня и так денег куры не клюют…
«В роботов бы их переделать, — предложил Калашников. — Чтобы честным трудом на жизнь зарабатывали!»
«Какое ж это наказание? — удивился даймон. — У любого робота, между прочим, встроенный модуль счастья имеется. Робот, когда работает, непрерывный кайф ловит!»
«Ну и пусть ловит, — разрешил Калашников. — Лишь бы мне морду не бил!»
«Вон ты как повернул, — хмыкнул даймон. — Ну ладно, тогда я согласен!»
«Ну так давай, переделывай, — предложил Калашников. — А то я уже на Конгресс опаздываю!»
«Что значит — переделывай?! – возмутился даймон. — Я ж у тебя запасное сознание, а вовсе не боевой робот! Если ты, как дурак, без охраны ходишь, я-то что могу сделать?! Разве что добрый совет дать, относительно момента смерти!»
«Ну так дай, — попросил Калашников. — Еще не пора?!»
«Не пора, — ответил даймон. — Надо будет, скажу!»
Голос в голове смолк, и Калашников вернулся к омерзительной реальности Бадарамхаз-Карамха. Антиграв сделал крутой разворот и пошел на снижение, ничуть не заботясь о вестибулярном аппарате Калашникова; у того мигом закружилась голова, и перед глазами поплыли черные круги. Вот будет некстати, подумал он, если я вырублюсь. Кто помирать-то будет?!
Однако у Калашникова хватило сил дотерпеть до земли. Антиграв ткнулся в песок на задворках приземистого здания, сложенного из желтого песчаника. Не успел Калашников опомниться, как его подхватили под руки и буквально выбросили из машины; потом поставили на ноги, защелкнули на запястьях наручники и повели внутрь здания через широкий темный проход.