Тень спрута, стр. 44

«От Тханкуц Алленги-Ханай, Спонк Корпорация — Артему Калашникову, Звездному Пророку. Да пребудет с вами разум! Мы поняли, о чем речь, и готовы на многое. Но сначала я должен посмотреть вам в глаза. Выбирайте любое из удобных для меня мест. Список прилагается».

— Кто такой этот Тханкуц? — спросил Калашников, одновременно направляя в Сеть тот же запрос. Сеть задумалась, как самый чванливый искинт.

— Нездешнее имя, — пожал плечами Лапин. — Ох уж эти спонки. Всякий сброд на работу берут!

«Имя не опознано», — сообщила Сеть. Калашников медленно выпустил воздух и раскрыл прилагавшийся к письму список. Наскоро пробежавшись по нему глазами, он фыркнул от возмущения:

— Нет, вы только посмотрите! Сорок мест, и все — на одной планете!

— Тогда я знаю, что это за планета, — улыбнулся Бахав. — Бадарамхаз-Карамх, не так ли? Мир тысячи миров?

Бахав, подумал Калашников. Бадарамхаз-Карамх. Уж не оттуда ли он родом?!

— Угадали, — сказал он вслух. — А что это за мир?

— Крупнейшая планета Окраин, — ответил Бахав. — Второй после Корп-Сити торговый центр Галактики. Традиционное место для проведения личных переговоров и заключения сомнительных сделок.

— Клоака, — поморщился Лапин. — Блошиный рынок.

— Вы там бывали? — спросил Калашников.

— А то, — пробурчал Лапин. — Подопечные у меня там. Штаб-квартира Зеленого Змея.

— Тогда подскажите, где лучше с этим Тханкуцем встретиться, — попросил Калашников. — Может быть, в борделе «Красная стрела»?

— Не советую, — покачал головой Лапин. — Это для зоофилов.

— Для межрасовых контактов, — уточнил Бахав, разливая водку. — Знаменитое место, между прочим. Шестьсот квадратных километров сплошного разврата.

— Тогда не надо, — усмехнулся Калашников. — Где я его искать буду, на этих шестистах километрах? Лучше уж в кафе «Мадвиль» поужинаю…

Лапин нахмурился и протянул перед собой руку:

— Ну-ка, дай сюда список!

— А что такое? — не понял Калашников.

— Кафе для вампиров, — пояснил Лапин. — Тобой там поужинают! И еще три эйка за вход возьмут. Список давай!

— Пожалуйста, — Калашников передал Лапину раскрытый конверт.

— Во-во, — пробурчал тот, тыча пальцем в экран. — Стела Брабдонка, инфразвук. Бескрайний Каньон, пары ртути. Стратосферный мост, радиационные вспышки. Ристалище, как же без этого… Он что же, ничего не боится?!

— А нормальные места в списке есть? — без особой надежды поинтересовался Калашников. — Чтобы просто посидеть, поговорить?

— Есть, — кивнул Лапин. — Конференц-зал Палас-отеля. Место нормальное, но…

— Что «но»? — подался вперед Калашников.

— Выбора у тебя нет, вот что, — объяснил Лапин. — Явишься в конференц-зал, ясно станет, что ты за человек.

— Да я и не особо скрываю, — пожал плечами Калашников. — Хотя, что выбора нет, это подозрительно…

— Подозрительно, — кивнул Лапин. — А еще подозрительнее, что завтра там конгресс открывается. Верующие Галактики за свободу совести. Смекаешь, что к чему?

Калашников захлопал глазами.

— Верующие? — переспросил он. — Вроде вашего приятеля Хюслика?

Глава 11. Точный дан приказ

1.

Павел Макаров поежился и поднял воротник форменного френча. От остывшего за ночь песка тянуло холодом. Серое море сливалось у горизонта с таким же серым небом. До рассвета оставалось еще не меньше часа, и Макаров намеревался с толком использовать этот час.

Он поправил на плече широкую лямку обвязки, включил антиграв и в полном соответствии с инструкцией подался вперед, навалившись грудью на невидимую преграду. Ноги Макарова оторвались от земли, он раскинул руки, чтобы не завалиться на бок, и повис в полуметре над серым песком, раскачиваясь из стороны в сторону. Надо было вчера учиться, подумал Макаров, как Глебова и советовала. Вон как болтает, даже высоту набирать страшно!

Сделав руками несколько судорожных гребков и чуть не перевернувшись, Макаров понял, что антиграв требует нежного обращения. Чтобы остановить раскачку, он набрал полные легкие воздуха и замер, затаив дыхание. Сразу же стало ясно, что антиграв откликается на каждое движение хозяина, а особенно — на движения кистей рук. Слегка приподняв ладони, Макаров начал плавно подниматься вверх. Опустив ладони параллельно земле, он тут же завис в воздухе — теперь уже на высоте человеческого роста.

— Порядок, — пробормотал Макаров. — Летать можно.

Он решительно повернул ладони кверху и двинул ими вперед, нажимая на невидимые рычаги. Песок стремительно ушел вниз и серым транспортером понесся прочь; в лицо ударил плотный ветер — и тут же стих, отсеченный защитным экраном. Макаров поднялся метров на двадцать и взял курс на запад, подальше от Станции, в дикую, безлюдную пустыню. В этот последний предрассветный час ему хотелось побыть одному.

Перед глазами появился виртуальный экран. Скорость 320, прочитал Макаров, высота 56, уровень опасности — зеленый. Ну, раз зеленый, можно прибавить! Когда скорость достигла 600, уровень опасности наконец стал желтым, и Макаров решил на этом остановиться. В конце концов, он уже успел удалиться от Станции на требуемые двадцать километров.

Макаров опустил ладони к земле и потянул их на себя. В глазах потемнело — так быстро антиграв отработал команду. Облюбовав широкую ложбину между двумя барханами, Макаров опустился на песок и выключил антиграв.

Классная штука, подумал он, почесав плечо. Как это я раньше без нее обходился? На «Рифее» надо будет сразу скафандр освоить, на первой же стоянке. А то мало ли что может случиться!

На самом деле Макаров прекрасно знал, что может — и должно! — случиться на «Рифее». Спать этой ночью ему довелось от силы пару часов. Просидев весь вечер в Сети за составлением своего первого в жизни шпионского донесения, Макаров уже около полуночи почувствовал небывалый прилив сил и совершенно неуемное желание еще что-нибудь сделать. Отослав зашифрованное письмо точно в установленный срок, он вышел на прогулку по своему ставшему уже привычным маршруту — до Станции, потом налево вдоль старой набережной, а потом на высокую дюну, с которой открывался величественный вид на ночное небо, усыпанное крупными мерцающими звездами. Макарову еще в первую ночь объяснили, что Маркс очень любит смотреть на звезды, и поэтому в небе над Станцией развернуто специальное прозрачное облако, работавшее как громадный телескоп. Кто-то из сотрудников Станции выстроил на вершине дюны смотровую площадку из черного полированного обсидиана с разбросанными по ней в полном беспорядке крепкими деревянными креслами. Усевшись в одно из них, стоявшее особняком, Макаров попытался привести в порядок свои разлетавшиеся в разные стороны мысли. Что, если когаленцы не поверят? Не захотят уничтожать «Рифей», потребуют дополнительных доказательств? И что они посчитают доказательством? Уничтожение своего галактического флота? Макаров качал головой, курил одну сигарету за другой и никак не мог успокоиться. Тихий голос, прозвучавший у него за спиной, ударил по нервам, словно электрический ток:

— Любите это место?

— А?! – воскликнул Макаров, выпрыгивая из кресла. — Что?!

Повернувшись на голос, он увидел прямо перед собой Оксану Глебову — в белом вечернем костюме и со сверкающей диадемой на голове. Однако страх не прошел, а наоборот, усилился. Что она здесь делает? Почему именно сейчас?!

— Вы здесь уже третью ночь, — пояснила Глебова. — Немногие в наши дни сохранили благоговение перед небом.

— А вы? — машинально спросил Макаров. — Вы любите смотреть на звезды?

— Люблю, — кивнула Глебова. — Но есть место, откуда их видно гораздо лучше.

— Космос? — спросил Макаров.

Глебова улыбнулась и покачала головой.