Феникс (ЛП), стр. 57
— Ты не можешь сейчас уйти. А как же восстание? — спрашивает Элайджа.
— Я не нужна восстанию.
— Ты нужна мне, — отвечает он.
У меня сжимается сердце.
— Пожалуйста, не говори так.
Я встаю, и Элайджа подскакивает на ноги. Радужный лес стоит на вершине крутого холма, поэтому у нас прекрасный вид на город, когда мы спускаемся по травяным склонам. В лунном свете блестят тысячи солнечных панелей, поэтому крыши похожи на звезды над нами. Даже ночью, Зеркальный город живет согласно своей репутации.
Эффект слегка портили Эсминцы зависшие над городом, их прожектеры сканировали темные улицы. Свет проходит мимо зданий на краю города, озаряя их стеклянные крыши, и мой взгляд за что-то цепляется. Я замираю и моргаю, неуверенная видела ли я это по-настоящему или это плод моего воображения.
— Элайджа, ты это видишь?
— Что? — спрашивает он.
Я подождала, пока свет вновь не упал на здание.
— Там! — говорю я, указывая на здание со звездообразной крышей, которая сужается в шпиль. В верхней части шпиля мерцающие солнечные панели, вырезанные в форме полумесяца.
— «Лунная звезда»? — говорит, улыбаясь, Элайджа.
Я хватаю его за руку.
— Есть только один способ это выяснить.
Глава 33
НАТАЛИ
У НАС УХОДИТ где-то час, чтобы добраться до того места в городе, где, как я думаю, находится «Лунная звезда». Мы цепляемся за тени, ныряя между зданиями, пока гвардейцы Стражей вечернего патруля маршируют по улицам. К счастью освещение в домах в основном не горит, и помимо случайных каких-то прожекторов, мы прикрыты тьмой. Улицы также пусты, многие горожане уже покинули город, заработав себе Эвакуационный билет. Те, кто остался, прячутся.
Эсминцы продолжают гудеть над головами, заставляя воздух вибрировать. Разок пролетел Транспортер, да так низко, что мои волосы взметнулись и закрыли мне лицо. Было рискованно приходить сюда, и я уже начинаю жалеть об этом, но теперь поздно отступать.
Я смотрю на Элайджу и вижу свет в его топазовых глазах, которого прежде там не было. Надежда. Мы ждем, когда взвод гвардейцев пройдет мимо нас, чтобы мы смогли перебежать через улицу, к следующему переулку. Мы заскакиваем между зданиями, в узкий переулок, стараясь держаться как можно дальше от гвардейцев. Монеты на моем платье звенят, когда я бегу, привлекая больше внимания, чем мне бы хотелось.
— Подожди, — говорю я, останавливаясь, чтобы сорвать монеты с юбки. Они скатываются в канаву.
Элайджа неожиданно бросает взгляд через плечо, на другую сторону улицы.
— Что это? — шепотом спрашиваю я.
Он щурится, потом качает головой.
— Ничего. Показалось. — Мы стараемся не торчать на месте, на случай, если кто-то за нами следит. Мы идем окраинами все дальше в город.
— Кажется, таверна где-то поблизости, — говорю я, всматриваясь в горизонт, в поисках солнечных панелей в форме полумесяца. — Там! — тычу я пальцем между крышами в конце дороги.
Как и у остальных таверн в этом городе у «Лунной звезды» сорваны ставни, свет не горит. Невозможно понять, есть ли кто-нибудь внутри. Я дергаю ручку входной двери. Заперто. Мы обходим здание кругом, в поисках второго входа. Элайджа толкает мусорный бак в сторону, открывая люк, ведущий в погреб. Он дергает ручку, к моему облегчению, дверца поддается.
Мы спешно спускаемся по скрипучей деревянной лестнице в подвал, закрывая за собой двери. Подвал завален ящиками и в нем стоит запах затхлости. Слева от нас стальные двери, очень похожие на те, что мы видели у мадам Клары, а впереди лестница, ведущая в бар. Мы осторожно продвигаемся, стараясь ничего не задеть, чтобы не шуметь, но хвост Элайджи случайно задевает стеллаж с выпивкой и он смахивает одну бутылку на пол. Она разбивается.
— Извини, — говорит Элайджа.
— Думаешь, кто-то дома? — спрашиваю я.
— Не знаю. Там очень тихо, — говорит он нахмурившись.
Я иду за ним по лестнице в бар. Нас тут же встречают два выстрела из винтовки, которые проносятся всего в дюйме от наших голов. Мы оба падаем на пол, закрывая головы руками.
— Кто вы такие? — спрашивает женский голос.
Я рискую взглянуть на нашего стрелка, примечая пару потертых коричневых ботинок, кожаные штаны, сшитые из лоскутов, блузу с синим корсетом, винтовку. Она сидит в инвалидном кресле. Наконец мои глаза добираются до её лица. Нет никаких сомнений, что эта женщина средних лет, которая так неприветливо на нас смотрит — Эсме.
— Я Натали Бьюкенан, а это Элайджа Теру, — говорю я. — Я полагаю, вы знаете его маму Иоланду.
Эсме опускает свое оружие.
— Что вы здесь делаете? — спрашивает она.
Мы поднимаемся на ноги, и Элайджа кратко рассказывает про письмо Люсинды, и про наши поиски Иоланды и Люсинды.
Эсме кладет дробовик себе на колени, хватает бутылку пряного Шайна и несколько бокалов, а потом подкатывается к одному из столиков. Мы присоединяемся к ней за столом, ставя лампу на столик между нами.
— Люсинда с Иоландой здесь были? — спрашиваю я.
— Ну да, были. — Эсме наливает нам напиток. — Люсинда проповедовала одни из этих своих безумных идей, утверждая, что нашла способ свергнуть Пуриана Роуза и ей нужна помощь Иоланды и Кирана.
— Киран, ваш партнер, верно? — спрашиваю я.
Она кивнула.
— Я умоляла его не связываться. Люсинда слегка... — Она покачала головой. — Ну, понимаете... особенно после гибели Найла.
Я помню, Сигур рассказывал нам о Люсинде, и о её Кровной половинке, Найле, и как он погиб, во время атаки станции водоснабжения в Блэк Сити. Я гадала, не мой ли отец нажал на курок.
— Киран меня не послушал, но, когда дело касается Люсинды, он никогда не слушает. Они ушли и оставили меня здесь в баре, — с горечью говорит Эсме, залпом осушая свой бокал. — Со мной бы они все равно не смогли бы продвигаться быстро.
Я хмурюсь, догадываясь, что это было не её решение остаться.
Снаружи раздается топот, который привлекает наше внимание. Эсме тянется к своему огнестрелу, пока мы молча ждем, какими будут следующие действия гвардейцев. Шаги затихают, когда патруль возвращается обратно на улицы.
— Где теперь Люсинда с остальными? — спрашиваю я, как только гвардейцы ушли.
— Понятия не имею, — говорит Эсме. — Он собирались на Коготь.
— Куда?!
— Это гора, — поясняет Эсме.
Я смотрю на Элайджу, и его выражение лица зеркально отображает моё удивление. «Ора» находится на горе? Но, если подумать, то это отличное место для повстанческой лаборатории, где хранится желтая чума. Гора труднодоступна и не пригодна для жилья.
Эсме смотрит на свой бокал пряного Шайна.
— В последний раз, когда Киран звонил, он сказал, что они уже добрались до Серого Волка...
— Гора в штате Волк, да? — спрашивает Элайджа.
Эсме кивает.
— Но с тех пор, я больше ничего от него не слышала. Прошла неделя уже.
— Примерно столько времени назад моя мама последний раз звонила мне, — признается Элайджа.
Он опускает голову на руки и страдальчески стонет. Эсме только что подтвердила наши опасения... что его мать с Люсиндой были схвачены, и, похоже, Киран тоже. Эсме осушила бокал и вновь его наполнила. Я замечаю, что руки у неё дрожат. Должно быть, она пришла к тем же выводам, что и мы.
Элайджа поднимает голову.
— Я собираюсь их вызволить, — говорит он отчаянно.
— Удачи, дорогой, — отвечает Эсме. — Они или уже мертвы или скоро будут, как только гвардейцы добьются от них нужной им информации.
— Моя мама ничего не расскажет им об «Ора», — уверенно говорит Элайджа.
Эсме хмурится.
— «Ора»?
— Оружие...? — говорит Элайджа.
Глаза Эсме расширяются.
— О, ты имеешь в виду...
И тут раздаются несколько автоматных очередей, и мы ныряем под стол, когда входную дверь и окна дырявят пули. На меня дождем сыпятся осколки стекла, они рвут моё платье и режут кожу. Я кричу от боли, когда острый осколок впивается мне в левое бедро. Голова кружится, когда я вытаскиваю осколок. Мое платье немедленно превращается в пурпурное от крови.