Феникс (ЛП), стр. 33

Я киваю.

На окно, привлекая мое внимание, падает пролетающая тень.

— Что это?

— Наверное, кондор, — отвечает Эш.

— Что? — взволнованно переспрашивает Элайджа.

— Ты в порядке? — спрашиваю я его.

— Гм... ммм, — говорит Элайджа, не отрывая глаз от окна. — Я просто не люблю птиц. Они же не могут залететь внутрь, да?

Мы оба с Эшем смеемся.

— Это не смешно! — говорит он. — Кто-то боится пауков, я ненавижу птиц. Все, проехали.

— Извини, — говорю я, все еще смеясь. — Просто... ты же кот...

Он рычит на нас. Я заставляю себя прекратить хихикать.

— Нет, птицы сюда не проникнут, если только не исхитрится и каким-нибудь образом откроет эвакуационный люк.

Элайджа смотрит вверх на люк в крыше.

Вагонная дверь открывается и входит кудрявая брюнетка. Её руки пусты, и она проходит и садится на свое место. Я прильнула к груди Эша, не заботясь о том, как это будет смотреться со стороны, учитывая, что я притворяюсь мальчиком, но девочка-соседка уже знает правду.

Я не свожу глаз с окна, не до конца уверенная, что тень, которую я видела, принадлежала кондору (слишком уж она была большая для птицы), но больше ничего, кроме размытых звезд не видно. Поначалу это просто белые пятна на фоне ночного неба, но потом они постепенно начинают принимать форму, их мерцающие контуры становятся более четкими. Это может означать лишь одно.

— Поезд снова замедляется, — озадаченно говорю я.

— Мы уже в Джорджиане? — спрашивает Элайджа.

Я мотаю головой.

— Еще день пути.

— Может быть, мы останавливаемся для подзаправки? — предполагает Эш.

Мелькает еще одна тень, но я едва успеваю это заметить так, как дверь в наш вагон распахивается, и на пороге появляются пять гвардейцев Стражей, под предводительством Нила — тот бритоголовый, которого я узнала днем. Кудрявая брюнетка встает со своего места.

— Они вон там, — говорит она, тыча в нас пальцем.

Так вот чем она занималась? Накрысятничала на нас гвардейцам!

Нил вытаскивает меч.

— Стоять! Вы арестованы!

С крыши доносится очень слабый стук.

Эш снимает виниры, обнажая клыки. Элайджа скалит саблевидные клыки.

Нил делает шаг к нам.

— Бежать некуда. Вы полностью...

Аварийный люк над нами срывается с петель.

Мы все начинаем кричать. 

Глава 18

НАТАЛИ

РАЗЪЯРЕННЫЙ СМОТРИТ НА МЕНЯ злыми желтыми глазами, с его клыков капает яд. Эш тянет меня к себе за спину, как раз, когда существо складывает крылья и бросается в вагон, за ним две женщины. Мужские руки покрыты рубцами от акации, но, он кажется, ничего не замечает. Разъяренные издают ужасный вой.

Все дети вокруг нас бросаются в проход, давя друг друга, стремясь скорее сбежать отсюда, но единственная дверь перегорожена гвардейцами, которые пришли арестовать нас.

Первый Разъяренный (гигантское создание огромного роста со слипшимися белыми, висящими сосульками волосами) хватает черноволосую девочку и в одно движение отрывает ей голову, забрызгивая горячей кровью вагон. Воздух заполняют крики. Гвардейцы обнажают мечи и, распихивая по сторонам детей, проталкиваются к двум женщинам-Разъяренным. Эти животные визжат, обнажая свои острые клыки, и кидаются к Стражам. Четверо мужчин повергнуты в считанные секунды, их тела разорваны на части словно бумага, таким образом, в живых остается только Нил.

— Нам необходимо вывести отсюда этих детей! — говорю я Эшу, когда здоровый мужчина-Разъяренный бросает тело обезглавленной девочки и обращает все свое внимание на группку детей сгрудившихся у двери.

Эш делает выпад в его сторону, в то время как Элайджа нападает на одну из женщин-Разъяренную, погрузив свои зубы-сабли в ее яремную вену. Она воет от боли перед тем, как рухнуть замертво на пол. Другая женщина вращает головой по кругу и сосредотачивает свои желтые глаза на Элайдже. Она ударяет тощего гвардейца, Нила, и одним взмахом руки, вынуждает того бросить меч, и прыгает на Элайджу.

Некогда думать. Я хватаю меч Нила и вонзаю в сердце Разъяренной. По моим рукам стекает липкая горячая кровь, покрывая их красным цветом.

— Спасибо, я твой должник, — задыхаясь, говорит Элайджа, но я едва понимаю его, когда смотрю на свои окровавленные руки. И я тут же вспоминаю Грегори Томпсона, которого убила точно так же, проткнув мечом грудь...

— Натали!

Гортанный голос Эша выводит меня из ступора. Разъяренный держит Эша за горло. Я рефлекторно замахиваюсь мечом и рублю Разъяренного по руке. Он отпускает Эша, и тот падает на пол. Я бросаю меч и кидаюсь к Эшу, пока Элайджа расправляется с чудовищем, перегрызая тому глотку.

В вагоне наступает тишина.

Нил, покачиваясь, вскакивает на ноги и осматривает бойню. Его мрачное лицо и бритая голова заляпаны кровью. Все его люди мертвы, но к счастью, убит всего один ребенок (черноволосая девочка). Он подбирает меч одного из своих людей, в то время как за дверью слышен топот бегущих ног.

Нил поворачивается ко мне и поднимает вверх меч.

— Себастьян здесь, чтобы забрать тебя.

Так вот зачем мы останавливались. Я не расслышала предательский шум Эсминца сквозь бронированные стены поезда.

— Пожалуйста, дай нам уйти, — говорю я.

Он бросает взгляд на тело Разъяренного на полу.

— Нил, ты же знаешь я не плохой человек, — продолжаю я. — Мы могли бы сбежать и дать им вас всех убить, но не сделали этого.

На лице Нила мелькает сомнение.

— Пожалуйста, — говорю я.

Он опускает свой меч.

— Спасибо.

Эш помогает Элайдже выбраться через аварийный люк, затем подтягивается сам, через него, протягивая потом и мне руку.

— Подожди, твой вещмешок! — говорю я, зная, что в нем шкатулка его мамы.

Когда я поворачиваюсь, чтобы схватить его мешок, мой взгляд цепляется за безжизненного Разъяренного у моих ног. У меня замирает сердце в груди, когда я пялюсь на его мертвые желтые глаза.

Желтые, прямо как мои.

И вдруг, я не могу дышать, не могу думать, ничего не могу делать, кроме как стоять и слушать, как пульсирует кровь в ушах. Я же не больна вирусом Разъяренных или больна?

— Натали!

Голос Эша проникает сквозь мой ужас, возвращая меня обратно в реальность. Я подбираю вещмешок, а затем беру его за руку. Мгновение невесомости, и он поднимает меня через люк, как нельзя очень вовремя, потому что вагонная дверь распахивается, и внутрь вваливаются гвардейцы.

Когда я ступаю на крышу поезда, мою кожу мгновенно обдувает холодный воздух, у меня проступает ледяной пот. Папа как-то рассказывал мне, насколько ужасно холодно становится ночью в Бесплотных землях, но до нынешнего момента, я до конца этого не понимала. Высоко над нами в небе залитым лунным светом завис Воздушный Эсминец, его двигатели тихо работают, издавая зловещее гудение. Я надеюсь, что слишком темно, чтобы они смогли разглядеть нас с выключенными прожекторами. Оставленный поперек железнодорожных путей Транспортер, блокирует дорогу поезду.

— Где они? — спрашивает Себастьян, находясь внутри вагона.

— Сбежали во время нападения Разъяренных, — отвечает Нил.

Раздается недовольный рык. Это Гаррик.

Я протягиваю Эшу его мешок, который он перекидывает себе через плечо, в то время как Элайджа с изяществом спрыгивает с поезда, бесшумно приземляясь на иссушенную землю. Эш аккуратно передает меня в руки Элайджи и те как бы невзначай проскальзывают под мой жакет, когда он принимает меня. Его мозолистые пальцы скользят по моему животу, заставляя каждую клеточку моего тела неожиданно заполняться жаром. Как только мои ноги соприкасаются с землей, он отпускает меня, и я, испытывая неловкость, немедленно запахиваю жакет. Он отводит взгляд. Раздается мягкий стук, когда ботинки Эша ударяются о песок. Его пальцы переплетаются с моими, и мы бежим, бежим, бежим, изо всех сил стараясь убежать как можно дальше от поезда, прежде чем они бросятся за нами.

На улице кромешная тьма. Непроглядная темнота, и я бегу вслепую, полагаясь на Эша, который уводит нас все дальше по валунам, мимо колючих кустарников, которые угрожают вцепиться в нас.