Феникс (ЛП), стр. 23
— Кадры с Полли... — Он облизывает губы. — Это уже запись.
У меня такое чувство, что земля уходит из-под ног, когда до меня начинает доходить, что он имел в виду. Я хватаю ключ от камеры из стойки на стене и спешу из комнаты, сердце бешено колотиться, не желая верить очевидному.
— Натали, постой! — говорит Элайджа.
Я нахожу камеру 210. Дверь в неё не заперта.
Красный.
Пол, потолок, стены.
Красные, как роза, нарисованная на выжженной стене.
А посередине всей этой красноты лежит свернувшийся белый комочек, закоченевший и безжизненный.
Я падаю на колени.
Где-то в глубине души, я понимаю, что моя сестра уже, по крайней мере, как день была мертва.
Глава 13
НАТАЛИ
Я ЕДВА ЗАМЕЧАЮ, как остальные входят в камеру. Я осторожно поднимаю тело Полли и баюкаю ее в своих объятиях. Холод от её кожи проникает в мои вены, обращая их в лед. Её обычно блестящие черные волосы в крови, и я аккуратно пропускаю их через свои пальцы, зная, что она ненавидела быть растрепанной.
В её кулаке что-то зажато, я осторожно разжимаю её пальцы. Маленькая роза в форме серебряной медали падает на пол. Я знаю только одного человека в Блэк Сити с такой медалью. Себастьян. Я смотрю на её ушибы на бедрах, и к моему горлу подступает желчь, когда понимаю, что он сделал. Он однажды пытался сделать это и со мной. Я морщусь, как будто в меня всадили нож. Боль становится просто невыносимой.
Стюарт стоит у двери, не поднимая глаз, в то время как Элайджа сидит рядом со мной. Его рука находит мою. Его тепло медленно оттаивает лед в моих венах, в результате чего я возвращаюсь в жестокую реальность
— Нам нужно уходить, — говорит он.
У меня перехватывает горло от мысли, что придется оставить Полли здесь вот так.
— Мы должны её забрать, — шепчу я.
— Мы не можем её забрать с собой. Она привлечет слишком много внимания, — мягко отвечает он.
Разумеется, он прав.
— Но она останется здесь совсем одна, — говорю я.
— Её уже здесь нет, больше нет, — говорит он.
Не знаю, верю ли я в рай, но от мысли, что она окружена нашими потерянными любимыми, становится как-то легче отпустить её. Я осторожно укладываю её на пол. И шепчу своей сестре на ухо обещание.
— Готова? — спрашивает Элайджа.
Я пытаюсь встать, но тяжкая ноша горя давит мне на плечи. Элайджа обнимает меня за талию своей сильной рукой, тем самым взяв на себя часть моего бремени, и поднимает меня на ноги. Мы выходим в коридор и захлопываем дверь в камеру, как бы закрывая крышку гроба моей сестры.
— Что теперь? — спрашивает Стюарт.
— Теперь мы освободим тех детей из Транспортера, — говорю я.
Я шагаю по коридору, не дослушав их протесты. Я бушующий ад, подгоняемая гневом, и ничто не остановит меня сейчас. Пуриан Роуз убил мою сестру, и теперь я собираюсь заставить его заплатить за это, пора мятежникам устроить бунт, пока от Центрума не останется ничего, кроме горящих обломков у его ног. Это обещание я дала Полли.
Мы добираемся до коридора, где свернул Виктор.
— Здесь побудьте, не высовывайтесь. Через минуту вернусь, — говорю я.
Я заворачиваю за угол. Общая камера переполнена заключенным, их руки просунуты через решетку. Они умоляют о воде. В тюремном отсеке нет кондиционера, так что жара стоит невыносимая, и многие заключенные уже еле держаться, готовые упасть в обморок. По одну сторону камеры лежит груда мертвых тел, в основном старики, умершие от теплового удара.
Я целенаправленно иду к одному из вооруженных охранников, который находиться возле тюремных дверей. Это мускулистый мужчина с козлиной бородкой. Внутри меня нет места другим эмоциям, кроме слепой ярости.
— У меня есть особый приказ из Центрума, — говорю я ему.
Он ухмыляется и отпирает дверь, заходя вместе со мной внутрь.
— Что ищете? — спрашивает он. — Как насчет симпатичной рыженькой?
На меня во все люминесцирующие синие глаза смотрит девочка-подросток лет четырнадцати.
— Да, она подойдет, — говорю, просматривая помещение в поисках двух девочек, которые были со мной в Транспортере. Я обнаруживаю их, держащихся вместе, выглядывающих из-за зеленоглазого мальчика-подростка с лохматыми каштановыми волосами. — Те трое.
— Серьезно? Черт, эти типы из Центрума любят помоложе, да? — говорит охранник, поглядывая на самую младшую. — Ей же не больше семи.
— Меня это не касается, до тех пор, пока они платят мне, верно? — говорю я.
Он кивает, лениво почесывая бородку.
— Передай Патрику, что он все еще наш должник за тех близнецов-Дарклингов. И не моя вина, что один из них сдох.
— Не вопрос, — отвечаю я. Патрик значит. Должно быть, он один из тех, кто в сделке с Центрумом. Я мысленно отмечаю себе выследить этого гаденыша и заставить его заплатить за это.
Я нахожу еще детей. Их здесь так много. Как я могу выбрать: кому жить, а кому погибнуть? Я принимаю решение забрать детей, кто здесь без родителей, потому что они наиболее уязвимы. В конечном итоге я останавливаюсь на еще пяти девочках и трех мальчиках. Я хочу забрать больше, но это может начать вызывать подозрения.
— Это моя квота, — говорю я охраннику, и он выводит нас из камеры.
Зеленоглазый паренек с растрепанными каштановыми волосами бросает на меня благодарный взгляд.
Я обращаюсь к охраннику:
— Дай тем немного воды, а? Эти дети уже практически покойники — нам повезет, если мы доберемся до Центрума. Ты ведь знаешь, Патрик за трупы-то платить не станет.
— Ага, есть такое, — говорит козлинобородый.
Это немного, все-таки, хоть что-то. Я веду детей за угол, где мы встречаемся с Элайджей и Стюартом.
— Их много, — говорит Стюарт.
— Я не собираюсь их здесь бросать, — отвечаю я. — Ну же, нам надо выбираться отсюда.
Стюарт замыкает нашу группку, в то время как я возглавляю её, держа Элайджу за плечо, будто веду заключенного. Зеленоглазый парнишка, которого, как он мне сказал, зовут Ник, успокаивающе разговаривает с маленькими девочками, Бри и Бьянкой, стараясь их успокоить.
— Давайте, поиграем в игру, — говорит он им.
— В какую? — спрашивает Бри.
— Под названием заключенный. Мы все притворимся, что осуждены, а это наши друзья, которые помогают нам выбраться отсюда, — говорит он. — Цель игры состоит в том, чтобы пробраться на борт самолета незамеченными. Сможешь?
Бри смотрит на свою старшую сестру, затем кивает.
— Я очень хорошо умею играть.
— Вот и хорошо, — отвечает Ник.
Бьянка как бы невзначай дотрагиваться до хвоста Элайджи, но его это, кажется, не беспокоит. Он продолжает озабоченно поглядывать на меня. Как бы мне хотелось, чтобы он перестал. Мне не нужно его сочувствие, потому что не хочу, чтобы мне напоминали, почему внутри я вся изорвана на части.
Мы проходим по коридору мимо целого отряда гвардейцев Стражей, но они нас не останавливают. Должно быть это обыденное зрелище, когда детей, готовых к отправке в Центрум, ведут в грузовой отсек. Хотя, один охранник, женщина с узким лицом и светлым хвостом на голове, замедляет свою походку, когда проходит мимо нас. Когда она смотрит на меня, в её глазах мелькает узнавание.
Я опускаю голову и продолжаю идти, но кровь приливает к моим ушам.
— Натали Бьюкенан? — кричит мне вслед женщина.
Я почти поворачиваюсь. Ошибка новичка. Каждая моя клеточка, кричит, чтобы я бежала. Дерись или погибни, призывают инстинкты, но каким-то образом мне удается сдержаться и, сохранив хладнокровие, двигаться тем же уверенным темпом. Я слегка поворачиваю голову в сторону Элайджи.
— Она следует за нами? — шепчу я Элайдже.
Слабый кивок — вот и весь ответ, который был мне нужен.
Должно быть, она не уверена, что это я, в противном случае, она бы уже подняла тревогу. Но она внимательно следит за нами всю дорогу по пути в грузовой отсек. Я просматриваю отсек в поисках тюремного Транспортера, уходящего в Центрум, и обнаруживаю его в самом конце помещения. Туда, куда Виктором была отправлена целая группа детей. Белокурая женщина-охранник подходит к одному из ее старших коллег, бросая еще один подозрительный взгляд в мою сторону. Я поворачиваюсь к ним спиной, не желая давать им возможность разглядеть мое лицо.