Шатун (Однокла$$ники), стр. 28
– Вверх по канатно-кресельной дороге. Поднимаясь, он должен все время смотреть вниз. Когда он увидит под собой лыжника в красном комбинезоне со скрещенными над головой палками, пусть сбросит ему рюкзак с деньгами. Если все будет в порядке, через час вы все будете освобождены.
– Какие цветы должен держать мой человек?
– Не имеет значения. Любые... Ошибиться невозможно. Горнолыжники никогда не поднимаются на трассу с цветами, это нонсенс...
– Хорошо, – сказала Ирина. – Но вы должны дать мне слово, что больше никого не убьете.
– Я никого не убивал! – испуганно пробормотал из-за стены Курга. – Это страшное недоразумение...
– Вы зря пытаетесь убедить меня в этом, – оборвала его Ирина. – Я ведь не следователь.
– Будьте осторожны! Среди вас убийца... – бормотал из своей норы Курга, но Ирина уже не слушала его. Она быстро зашла в комнату и заперла замок. Достала мобильный телефон и набрала номер.
– Леша, – сказала она, как только откликнулся ее телохранитель. – Ребята подъехали?
– Да, Ирина Юрьевна. Они давно здесь. Девчонку все время держим в поле зрения.
– Пожалуйста, не вспугните ее. Пусть спокойно ходит, где хочет. Завтра в восемь утра она должна беспрепятственно уйти на «вышку».
– Нет проблем, Ирина Юрьевна!
– А теперь о самом главном. Слушай внимательно, – произнесла Ирина. Она покусывала губы и свободной рукой терзала уголок подушки, словно ухо любимой собаки. – Позвони мужу Людмилы, которой ты давал пользоваться телефоном, представься террористом Кургой и потребуй... ну, скажем, двести тысяч долларов за освобождение его жены. Если для него это непосильная сумма и он начнет торговаться, соглашайся на меньшую. Предел – пятьдесят тысяч, иначе игра не будет стоить свеч... Пусть он упакует деньги в маленький рюкзачок и прихватит с собой букет цветов. Завтра в восемь утра он должен подняться на «вышку» с рюкзаком и букетом...
Она почти дословно повторила требования Курги.
– Я понял... Он должен сбросить рюкзак лыжнику в красном комбинезоне со скрещенными над головой палками... Запомнил!
– Имей в виду: этим лыжником наверняка будет девчонка, которую вы пасете.
– Да я догадался, Ирина Юрьевна! Не дебил...
– Подожди, это не все! Ты на горных лыжах катаешься?
– На всех видах автомобилей и мотоциклов, серфингов и яхт, Ирина Юрьевна, но только не на горных лыжах. С моими ста пятьюдесятью килограммами только лавины сбрасывать...
– Это плохо. А кто у нас горнолыжник?
– Марат два раза в год в Андорру мотается.
– Значит, Марат... Передай ему, пусть немедленно позвонит мне. Я объясню, что завтра нужно будет сделать.
Глава 36
УДАР ПО ЛБУ
А что ему еще оставалось? Администратор сказала: «Ждите до двенадцати ночи, и если никто не приедет, я сниму бронь и поселю вас». Вот он и коротал время в уютном закутке ресторана, закусывая водку остывшим борщом.
Рюкзак да помповое охотничье ружье в чехле – вот все его вещи. Унты от тепла отсырели и напоминали мокрого спаниеля, сидящего у ног хозяина, а волчья шапка-ушанка, лежащая на соседнем стуле, – подстреленную дичь. Эти образы Кириллу навеяли его представления о классической охоте, хотя охотником он был начинающим и количество выстрелов можно было перечислить по пальцам.
Его задержали неотложные дела, и он вылетел в Краснодар вечерним рейсом, а до «Ковчега» добрался лишь затемно. Был уверен, что веселье в самом разгаре, но в гостинице его обескуражили новостью: свободных мест нет, а группа подвыпивших молодых людей, помаявшись здесь около часа, удалилась в неизвестном направлении.
Кирилл так и подумал: его одноклассники спустились в поселок и там устроились на ночлег. Отправляться на поиски на ночь глядя он не стал, благоразумно решив заночевать в «Ковчеге», а утром вычислить расположение хмельной группы при помощи пивных ларьков, куда непременно будут посланы гонцы.
– Вам еще чего-нибудь? – спросила рыжеволосая официантка.
– Я бы, конечно, еще посидел...
– Нет-нет, сидите! – ответила официантка, как только Вацура начал вставать из-за стола, и опустила свою руку на его. – Вы никому не мешаете.
Она красиво и легко улыбалась, словно не было конца рабочего дня и то, что она делала, доставляло ей громадное удовольствие. Зеленоватые глаза и чуть вздернутый нос не портили ее милое лицо и даже придавали ему некоторый шарм. Взгляд ее, иногда казавшийся рассеянным, слишком часто останавливался на лице Вацуры, будто девушка оценивала его кредитоспособность или, может быть, пыталась угадать, сколько он даст ей на чай. Но она взяла точно по кассовому чеку и без лицемерия отказалась оставить себе сдачу. Будь она чуть выше ростом, ей бы не с подносом между столов лавировать, а вышагивать по подиуму, подумал Кирилл, когда официантка в очередной раз приблизилась к его столику.
– Вы остановились в гостинице? – спросила она, ставя перед Вацурой чашечку с кофе.
– Хотел бы там остановиться. Но пока жду, когда освободится хоть один номер.
Она убрала на поднос пустую тарелку. Он вблизи рассмотрел ее руки. Не слабые, загорелые, но по-женски изящные пальцы с ухоженными ногтями. На запястье болтается недорогая золотая цепочка. На другой руке на этом же месте виден отчетливый белый след – то ли от часов с широким ремешком, то ли от веревочной петли на лыжной палке. Так бывает, если много времени проводить на лыжных склонах.
– В «Ковчеге» всегда бывают свободные места, – сказала она. – А сегодня прямо столпотворение какое-то. Днем сюда приехала целая группа – тоже хотели устроиться. Ничего не получилось, ушли... Вы весь пакетик сахара высыпайте, а то несладко будет. Я сладкое люблю и сразу два пакетика высыпаю.
– А куда эта группа ушла? – спросил Кирилл, помешивая ложечкой.
– Не знаю, – пожала плечами девушка. Она принялась старательно смахивать щеткой крошки со скатерти. – Наверное, в поселок. Там всегда можно снять угол.
– Много было людей? – уточнил Вацура, незаметно отодвигаясь от стола, чтобы крошки не попали на него.
– Человек пять, – не сильно стараясь быть точной, ответила девушка, склонила голову набок, поправила высохшую колючку в вазочке и добавила: – Или десять... А вам не все равно?
– Это мои одноклассники, – вздохнув, ответил Вацура. – Я опоздал на встречу.
– О-о-о! – протянула девушка и с интересом взглянула на Вацуру, как если бы он назвал себя одноклассником президента. – Как вам не повезло! А меня зовут Вера...
Он пил кофе и вспоминал школьные годы. Интересно, кто приехал? Войтенко как организатор должен приехать обязательно. Правда, от кого Вацура не ожидал организаторских способностей, так это от него. В школе Костя был серой мышью с серой внешностью, дружил с Пироговым, и этот посредственный союз отпечатался в его памяти менее всего.
А чаще всего Кирилл вспоминал Люду. Рыженькая официантка была немного похожа на нее – своей непосредственностью, что ли? И глазами, наполненными каким-то скрытым желанием начудить, что-нибудь выкинуть этакое... Впрочем, такими были только глаза. Люда не выделялась ни поведением, ни одеждой. В отличие от большинства одноклассниц, она ничего не делала для того, чтобы понравиться мальчикам, и вела себя так, как ей было удобно. Наверное, знала, что достаточно привлекательна. Но случалось, что парни на нее странными глазами смотрели и стороной обходили. Учительница по литературе, женщина одинокая, бездетная, с явными признаками неврозов, на каждом уроке слезами обливалась от жалости к судьбам литературных героев. Рассказывает про Катерину и плачет. И от Наташи плакала, и от Анны, и от Сони. Большинство в классе украдкой хихикали и крутили пальцем у виска. А Люда сидела на последней парте и тоже вытирала слезы. У двух человек в школе была болезненно ранимая душа: у учительницы по литературе и у Люды...
– Вы лучше спускайтесь в поселок, – посоветовала официантка, вернувшись к столу с пачкой салфеток. Она стала пристраивать их в салфетнице. – Мы скоро закроемся, и тут вообще станет темно и страшно... – Она взглянула на Кирилла, и ему показалось, что в ее глазах мелькнул суеверный страх. – Вы еще не слышали про медведя?