Дорога в один конец, стр. 9
Перезарядка.
Снова поправка.
Ду-дух!
Уже интереснее, чуть довернем…
Ду-ду-дух!
Совсем другие пляски, всегда бы так!
Высаживаю в цепь остатки снарядов.
Перезарядка…
– Выпьешь, Максим? – опускается рядом ротный.
Молча киваю. Он сует мне полупустую флягу.
– Не увлекайся слишком, еще кто-то из начальства приехать может.
Делаю глоток и возвращаю старшему лейтенанту фляжку. Да он, похоже, и сам к ней уже приложился…
Рота ударила немцам во фланг, и уцелевшие фрицы оттянулись куда-то в сторону. Укатил и Т-3, его подбить так и не удалось. Заговоренный он, что ли?
Впрочем, нам теперь было не до него.
Во взводе только убитыми я потерял шесть человек. Да пятерых ранило. И с кем теперь прикажете воевать?
Да, погибли трое пулеметчиков – из приданных сил. Накрыло снарядом бронебойщиков, их обоих, раненых и контуженных, спешно утащили куда-то в тыл. Про артиллеристов вообще молчу, там не сразу даже и разобрались, кого и как хоронить.
А уж что говорить про взвод связи… Лучше помолчать. То-то на ротном прямо-таки лица нет. Я уж и не говорю о том, что и у него тоже какие-то потери есть.
Более того, прорвавшиеся немцы взорвали-таки мост! Надо полагать, он и являлся для них основной целью. Так что наш локальный успех (успех ли?) на этом фоне выглядел бледно.
Немецкие коробки еще и по селу вкатили пару десятков снарядов. Не бог весть что, но там теперь тоже такое творится… Там же медсанбат!
Ну да, стоят перед нами четыре танка. Два, кстати, относительно целые, им только ходовую починить. Ну и внутри кое-чего подремонтировать.
На поле, перед нашими окопами, подобрали около пятидесяти человек убитых фрицев, еще несколько человек раненых отволокли куда-то в тыл. Еще больше немцев смогли уйти. Наверняка там тоже хватало тех, кого попятнали наши пули. Но как их теперь сосчитать? Да и толку с этих подсчетов?
– Товарищ старший лейтенант! – подскакивает сбоку невысокий боец. – Всадники скачут!
Раз всадники – это начштаба. Старый кавалерист, он предпочитает этот способ передвижения любому другому.
Ротный, скрипнув зубами, встает и поправляет гимнастерку. Следом за ним привожу себя в порядок и я. Начальство… лучше выглядеть как положено.
– Товарищ подполковник… – вскидывает ладонь к виску капитан, но тот только рукой машет:
– Потери?
– Убитых, считая усиление, четырнадцать человек. Девять человек ранено. Это – в моей роте. Одно орудие разбито, и один станковый пулемет уничтожен. Потери связистов подсчитывают, там вообще плохо. Их взводный убит…
– Так… – морщится подполковник. – Фигово! Противник?
– Свыше пятидесяти человек убитых, шестеро раненых взяты в плен и отправлены в тыл. Уничтожено два танка – один средний и один легкий. Два легких танка в поврежденном состоянии нами захвачены, один из них используется в обороне.
– Как?
– В смысле? – чуть теряется мой командир.
– Как используется?
– Старшина из его пушки стрелял по врагу.
– Попал? – поворачивается ко мне подполковник.
– Человек пять положил!
– А что мало так?
– Танк косо стоит, обстреливать я мог только небольшой участок, товарищ подполковник. Те, кто там оказался, там и остались… других не видел просто. А сдвинуть его никак – там гусеница сорвана.
– Понятно, – теряет интерес начштаба. – А что же вы мост защитить не смогли, товарищ старший лейтенант?
Горячев мрачнеет лицом:
– Мы на пригорке оборону держали, товарищ подполковник. За мостом, нас на эту позицию командир батальона определил, он тут всем командовал. Как раз на тот случай, если бы танки прорвались через мост в деревню. Комбат сказал – пока твои там оборону держат, мы и пушками разживемся! А никакого другого противотанкового вооружения у нас не имелось… мы ж разведка, а не обычная пехотная рота, не положено нам. Танки подошли к берегу, открыли огонь по нашим позициям и прикрыли броней своих саперов. Кто ж знал, что они через мост идти не собирались? На дальней дистанции же, товарищ подполковник, мы им ничего сделать не могли…
– Пробовали хоть?
– Удалось пару человек из винтовок подранить, но немцы их с собой, наверное, увезли… На месте боя никого не оставили. Потом уже, как они от моста отошли, мы переправились – и сюда!
– А здесь кто хозяйничал?
– Вот, – кивает в мою сторону ротный, – комвзвода Красовский!
– Старшина?
– В роте некомплект комсостава. А товарищ Красовский на фронте не первый день.
Начштаба окидывает меня внимательным взглядом, чуть задерживает его на кобуре.
– Комвзвода, говорите? Ну, что ж… хоть он со своей задачей справился, товарищ старший лейтенант!
Зря он так!
Ротный аж покачнулся, сжал губы.
– Жду ваш рапорт через два часа! – сказал как отрезал подполковник.
Выдержка из рапорта.
…Таким образом, задача, поставленная перед кампфгруппой, была выполнена. Мост подорван. При этом один из устоев моста поврежден в значительной степени. На его восстановление противник вынужден будет затратить большое количество времени и ресурсов. Русские потеряли возможность оперативно снабжать свои части на данном участке фронта и осуществлять маневр резервами.
Помимо этого, в процессе выполнения поставленной задачи нами был захвачен в плен офицер разведотдела штаба фронта капитан Лигонин, направлявшийся от линии фронта в штаб двести шестьдесят восьмой стрелковой дивизии. При захвате офицер оказал яростное сопротивление и попытался уничтожить находившиеся при нем бумаги. Благодаря умелым действиям фельдфебеля Хайнца эти попытки были пресечены. К сожалению, капитан был ранен и, будучи доставленным в наш госпиталь, скончался на операционном столе. Тем не менее захваченные у него документы, а также карта с условными пометками представляют несомненный оперативный интерес…
Глава 3
– Входите! – оторвав взгляд от лежащих на столе документов, произнес полковник Ляшке.
Стукнула входная дверь, и на пороге появился подтянутый офицер в звании майора.
– Разрешите, герр оберст?
– Присаживайтесь, майор, я давно вас уже жду.
– Тысяча извинений, герр оберст, но то, что по недоразумению именуется здесь дорогой, в немалой степени не способствует быстрому передвижению. Я выехал немедленно, как только получил ваши указания.
– Ладно, Хайнеманн, об этом после. Смотрите, какие интересные сведения притащили нам наши бравые танкисты, – протянул ему полковник карту и блокнот. – Вы достаточно хорошо знаете русский язык, чтобы понять то, что здесь написано.
Майор принял из рук полковника бумаги и углубился в их просмотр. Спустя несколько минут он оторвался от блокнота и поднял вопросительный взгляд на сидевшего напротив хозяина кабинета:
– Позвольте полюбопытствовать, герр оберст, где же владелец всего этого?
– Увы, мой дорогой друг, наши танкисты, как всегда, перестарались. Как вы думаете, долго ли проживет человек, если по его ногам проедутся танком?
– Сомневаюсь, что он вообще проживет хоть сколько-нибудь долго, чтобы иметь возможность ответить на какие-либо вопросы.
– Тем не менее этот капитан ухитрился как-то дотянуть до нашего госпиталя, где благополучно и отдал Богу душу. Этот русский оказался очень живучим. Правда, допросить его так и не смогли. Никто из солдат, взявших русского в плен, не знал их языка в достаточной для этого мере. А кричать «руки вверх» неподвижному пленнику, согласитесь, как-то не очень эффективно в данной ситуации.
– Очень жаль, герр оберст, – поджал губы майор, – очень жаль… Я бы не отказался побеседовать с ним в более подходящей для этого обстановке.
– Что, в данных документах действительно есть что-то интересное?
– И даже более того, герр оберст! По-видимому, этот офицер абсолютно исключал для себя какую-либо возможность пленения, иначе бы он не был столь откровенен в своих записях. У нас появилась неплохая возможность подложить изрядную свинью противнику. Из карты и записей можно определить приоритетные для них направления действий. Правда, для того чтобы успокоить их излишнюю подозрительность, нашим парням придется изрядно попотеть. Но игра стоит свеч.