Черный колдун, стр. 47

– Совсем неплохо, – сказал он помощнику, – у других отсев куда больше.

– Твои усилия, достойный, будут оценены посвященным Варом, Левой рукой Великого, да продлятся дни его вечно, – подобострастно оскалился помощник.

Для Беса наступила пора новых испытаний. Он без труда научился управлять двумя и даже тремя червями, сначала с помощью шлема Великого, а потом и без него. Он старательно обучал своих пешек владению мечами и заслужил похвалу достойного Ордаза. Его черви без труда выигрывали все поединки, даже те, в которых противник превосходил их числом. Ордаз не скрывал удовлетворения – достойный Ахай становился его любимчиком.

Бессловесные номера с обретением имен обрели и голоса. Бес уже не раз слышал их злобный шепот у себя за спиной. Впрочем, он давно уже не ощущал себя Бесом, меченым из Приграничья, а все больше становился Ахаем, жрецом Великого, будущей славой и мощью Храма. Шепот завистников раздражал Беса, и однажды он схлестнулся с самым злобным из своих врагов, горданцем Хармидом. Хармид претендовал на то, чтобы стать правой рукой Ордаза, и видел в лице выскочки Ахая главную помеху своим честолюбивым планам. Молодые жрецы никогда не использовали приобретенную в школе силу друг против друга, категорически запрещалось Ордазом, и все-таки взаимная ненависть Хармида и Ахая оказалась сильнее запретов и страха перед наказанием. Они схлестнулись глазами в присутствии десятка товарищей, испуганных никогда не виданным зрелищем. Впрочем, поединок длился недолго, а результат его потряс до глубины души всех присутствующих. Нет, Хармид не закрыл глаза, не отвернулся от черных глаз противника, признавая тем самым поражение, – он просто рухнул на пол, и красивое смуглое его лицо стало черным от удушья. Хармида удалось привести в чувство. Достойный Ордаз так ничего и не узнал о тайном поединке воспитанников, зато жрец Ахай с этого дня стал настоящим пугалом для товарищей. Его особое положение в школе уже никто не смел оспаривать, и никто из его соучеников не смел поднять глаза в присутствии жреца Ахая, а уж тем более бросить ему в спину недоброе слово. Бес придирчиво отбирал червей в свою десятку, учитывая все: возраст, крепость мускулов, врожденную ловкость, способность быстро реагировать на приказы. Он довольно быстро определил, что самые покорные черви отнюдь не самые лучшие бойцы. Бой требовал определенной самостоятельности, особенно бой групповой, когда сам Бес не в силах уследить за каждым выпадом или движением своих подопечных и их противников. Он упорно тренировал червей, доводя их движения до автоматизма. Бес равнодушно смотрел, как льется кровь чужих пешек, но страшно огорчался, когда из строя выходил кто-то из его десятки. Жаль было напрасно потраченного труда. Впрочем, подобные конфузы случались крайне редко – Бесу и его пешкам не было равных в школе. Их успехи даже встревожили жрецов-наставников, уж слишком велика была убыль исходного материала. По их приказу тупые мечи были заменены на деревянные. Нововведение не слишком понравилось Бесу, ибо вызывало массу споров о победителе. Достойный Ахай увеличил свой отряд сначала до двадцати, потом до тридцати, и наконец до пятидесяти пешек. Ничего подобного в школе раньше не случалось. Жрецы-наставники пребывали в растерянности: как отнесутся к подобному ново введению верховные жрецы Храма и сам посвященный Геронт? Но никто не мог отрицать очевидного – достойный Ахай управлялся с пятью десятками пешек лучше, чем его товарищи с одним.

Система ведения боя, изобретенная Бесом, была довольно проста. Он положил в ее основу шахматы, в которые его научил играть Чирс. Бес довольно быстро освоился с игрой и не раз удивлял посвященного горданца неожиданными решениями. Сейчас Бес успешно применял полученные навыки в игре с живыми фигурами. В его полусотне было десять пешек, отличных стрелков-арбалетчиков, которых он редко пускал в сечу. Десять великанов-варваров, способных сдержать натиск превосходящих численностью противников, Бес называл турами и ставил обычно в центре. Два десятка степняков, отличных наездников, атаковали неприятеля с флангов. Себе Бес отвел роль ферзя и вступал в драку в самые решающие минуты во главе десятка самых отчаянных рубак.

На протяжении нескольких месяцев Бес отлаживал свою систему, без труда расправляясь с отрядами соучеников, которые не успевали с обучением новых червей, взамен стремительно убывавших после каждого учебного боя. Пешки Беса удержу не знали и даже деревянными мечами наносили противнику существенный урон.

Встревоженный Ордаз запретил достойному Ахаю и его червям участвовать в учебных боях, ибо их свирепость пре восходила разумные пределы. Бес не упал духом и продолжал оттачивать мастерство пешек в парных поединках. И его усилия не пропадали даром. Черви были отличным материалом, а Бес обладал даром творца. Он был богом в этом мире крови и боли, от него зависело, дать отличившемуся сладкий кусок и не менее сладкую самку на ночь или подвергнуть провинившегося наказанию, заставив корчиться от боли под страшным взглядом черных глаз. Он отучил их бояться смерти, ибо смерть была благом по сравнению с тем, что ожидало ослушника дрогнувшего в бою, а боль, которую причинял он, была страшнее боли от полученной в бою раны. Не Бес выдумал эту систему тренировки червей, но он довел ее до совершенства, виртуозно чередуя удары хлыста и сладкие пряники. Понятие человечности исчезало в этом страшном мире, и достойный жрец Ахай очень удивился бы, если бы кто-то вдруг упрекнул его в жестокости. Разве с ним обращались иначе? Просто у него оказалось достаточно воли, силы и разума, чтобы стать повелителем в этом аду.

Глава 4

ЭКЗАМЕН

Бес приподнялся на стременах и оглядел ставшую уже привычной выжженную солнцем степь. Здесь, на окраине храмовых земель, сотне выпускников школы предстояло держать последний экзамен. Бес покосился на жрецов, расположившихся чуть поодаль, на пологом холме, отдельной, весьма живописной группой. Среди пяти посвященных и почтенных жрецов Храма выделялся благородством осанки Вар, Левая рука Великого, командующий вооруженными силами храмовиков. Расшитый серебром плащ Вара блестел в лучах восходящего солнца.

Пешки держались плотной стаей за спиной Беса, их неподвижные лица были спокойны. А достойный Ахай волновался. Впервые ему предстояло опробовать свою тактику в настоящем бою, и от исхода этого боя зависело его будущее. Как и будущее девяноста девяти остальных учеников школы, которые сидели в седлах с красными от духоты и волнения лицами чуть впереди своих десяток, готовые победить или умереть во славу Великого на глазах посвященного Вара.

Неправдоподобно синее небо где-то там, далеко-далеко, сливалось с бескрайней рыжей равниной. А потом вдруг у горизонта появилась черная полоска. Эта полоска все увеличивалась в размерах, и вскоре у Беса уже не осталось сомнений – степняки. Жрецы зашевелились в седлах. По священный Вар что-то бросил небрежно жрецу-наставнику, и Ордаз стремительно ринулся с холма, нахлестывая коня.

– Приготовиться, – крикнул он ученикам, не доезжая десятка шагов.

– Хвала Великому, – дружно отозвались сто глоток.

– Атакуем все разом, – распорядился жрец-наставник. – В резерве останется только достойный Ахай со своими пешками. Так приказал посвященный Вар.

Никто не осмелился возразить Ордазу, а уж тем более посвященному Вару, но взгляды, брошенные на Беса, были полны ненависти. Впрочем, зависть товарищей его нисколько не огорчила, да и голова его сейчас была занята другим.

Степняки приближались с пугающей быстротой. С холма сорвался жрец и подскакал к Ордазу, длинный черный плащ почтенного развевался на ветру.

– Это Барак, – крикнул он.

И без того бледное лицо Ордаза побледнело еще больше, бесцветные губы шевельнулись в бессильном проклятии. Бес насторожился – имя Барака почему-то показалось ему знакомым.

– Скажи посвященному Вару, что мы сделаем все возможное и невозможное, дабы задержать степняков.