Во сне и наяву, стр. 91
Ты стала для меня всем. Кроме тебя, для меня больше ничего не существовало… И о «Голубке» я тоже совершенно забыл! Пойми, она не имеет ничего общего с моей любовью и желанием жениться на тебе… — Он продолжал с насмешкой над собой. — Я просто воспользовался ранчо как удобным предлогом! Если бы не было «Голубки», мне бы пришлось долго, как это принято, ухаживать за тобой и униженно признаваться в любви!
— И тебе не стыдно за то, что ты так подло поступил со мной? Соблазнил бедную девушку и заставил выйти за себя замуж! Вы, сэр, вели себя как самый последний мерзавец! — сурово сдвинула брови Сара, но тут же не выдержала и улыбнулась.
Янси только крепче прижал к себе Сару, которая и не думала сопротивляться.
— Но ведь и ты любишь меня, дорогая? — прошептал он, поймав ее губы, приоткрывшиеся в нетерпеливом ожидании поцелуя. — Ты любишь меня и будешь любить до последнего вздоха…
После этих слов Янси впился в ее губы страстным поцелуем. Сара ответила ему с такой же страстью. Она отдалась во власть любви, любви к этому поразительному человеку — своему мужу. Ее сердце взлетело ввысь, по всему телу разлилось неописуемое блаженство.
— О, в моей любви можешь не сомневаться, — прошептала она. — Я люблю тебя больше жизни.., чудовище ты мое!
Глава 25
Для Сары наступило время головокружительного, безоблачного счастья. Все, кто видел молодоженов, не сомневались в силе и прочности их любви. Когда они были вместе, казалось, эту любовь можно даже потрогать руками, настолько она была осязаема. Чтобы понять силу и глубину их чувств, достаточно было просто увидеть, с каким обожанием Янси смотрел на Сару или какой нежностью загорались ее глаза при одном упоминании имени мужа.
В конце сентября Сара, застенчиво потупив глаза, сообщила Янси, что скоро на свет появится наследник «Дома голубки». Приветствовав это сообщение восторженным криком, Кантрелл заключил жену в свои объятия. На его лице появилась такая не передаваемая словами нежность, что без слов стало понятно, с какой радостью он готовится стать отцом.
Радостная весть мгновенно облетела маленькую деревушку, и ликующие жители вышли на улицы. Но, разумеется, не все, узнав о предстоящем материнстве Сары, были довольны…
Вечером того же дня Энн Шеллдрейк назначила своему возлюбленному свидание в одном из недавно отремонтированных амбаров, расположенных на самом краю деревни. Она понимала, как рискует, но встреча была ей необходима.
— Ты уже слышал? — вне себя от ярости воскликнула Энн, когда бывший управляющий «Магнолиевой рощи» проскользнул через широкие двойные двери в прохладный полумрак, где скрывалась его возлюбленная. — Наша маленькая сучонка понесла!
Хайрам кивнул с невозмутимым видом.
— Ничего страшного, — успокоил он Энн. — Вспомни, я тебе уже говорил, что это ничем нам не грозит! Ну родит она ребенка, унаследует он «Голубку»! И что? Мы же получим «Солнечное ранчо» и все остальное!
Энн фыркнула и приготовилась произнести целую речь.
— Получим-то получим, да вот когда? — начала она ворчливо. — Ты упустил отличную возможность покончить с Янси.
Боюсь, больше нам не представится другого такого шанса избавиться от мерзавца. К тому же он явно что-то заподозрил, раз велел своим людям следить за тобой, так ведь? Мы сильно рискуем, даже просто встречаясь. Я уверена, что всякий раз, когда ты ускользаешь от своих соглядатаев, они немедленно бегут к своему омерзительному хозяину с докладом! — Энн огляделась по сторонам. — Я чувствую себя как в тюрьме! Если в самое ближайшее время ничего не произойдет, я просто сойду с ума.
Можешь в этом не сомневаться! Я ненавижу «Голубку», эту мерзкую, Богом забытую дыру! Мне здесь не с кем поговорить. За исключением наших влюбленных, — в ее устах слово «влюбленные» прозвучало как самое грязное ругательство, — в «Доме голубки» даже не на кого взглянуть. Здесь нет магазинов, да что там говорить!.. Мне совершенно нечего делать, время ползет как черепаха! Если бы ты знал, как мне здесь тошно! — Она бросила на Хайрама пылающий взгляд. — Знаешь, однажды мне так захотелось хоть как-то нарушить нестерпимую скуку, что я поехала с Сарой в этот отвратительный полевой лагерь! — Она содрогнулась, желая показать, как там было ужасно, и с тоской посмотрела на Хайрама. — А поскольку за каждым твоим шагом следят люди Янси, мне пришлось отказаться даже от твоей любви. Единственное, что мне остается делать, это думать о наших невзгодах. Если придется еще пару недель прожить в этой дыре, того и гляди начну поглядывать с любовью даже на своего муженька!
Словно желая наверстать упущенное, Энн и Хайрам яростно занялись любовью, но им пришлось поторопиться и поэтому обойтись без любовных ласк. Они даже разделись не полностью, только чтобы одежда не мешала акту любви. Отчаяние и опасность, соединившись со страстью, оказались мощным катализатором, который быстро привел влюбленных к оргазму. Тяжело дыша, они лежали на сене, и их тела вздрагивали от последних всплесков наслаждения.
Энн обнимала Хайрама за шею, не желая отпускать.
— О, Хайрам, что же нам делать? — печально вздохнула она. — Если твои опасения относительно слежки подтвердятся, значит, этот негодяй Янси догадался о наших планах, и тебе больше не представится возможности убить его. Что же касается Тома… — Энн закусила нижнюю губу. — Мне кажется, он все-таки что-то подозревает. Я часто ловлю его странные взгляды, которые он бросает на меня, когда думает, что я смотрю в сторону. В последнее время он вдруг начал проявлять повышенный интерес к моим делам: что я делаю, куда иду. Том стал каким-то странным. Я его ненавижу! О Господи, как бы мне поскорее избавиться от него!
Где-то рядом раздался едва слышный шорох. Хайрам тут же напрягся и внимательно прислушался.
— О Господи! — прошептала Энн. — Ты уверен, что обманул людей Янси?
Хайрам кивнул и спросил напряженным шепотом:
— А ты?
— Том отдыхал, когда я ушла. По-моему, он даже не знает, что я вышла из дома.
— Ты уверена в этом? Ты же сама только что сказала, будто в последнее время он постоянно расспрашивает тебя.
— Говорю тебе, я была осторожна, — заверила любовника Энн.
Шорох встревожил влюбленных, и они долго еще лежали, напряженно прислушиваясь. Но в амбаре слышалось только жужжание ночных насекомых. Время ползло очень медленно. Наконец Энн облегченно вздохнула, ее терпение иссякло, и она пошевелилась. Однако несмотря на тишину, царившую в амбаре, Хайрам никак не мог успокоиться.
Он молча освободился от объятий возлюбленной и замер, напряженно прислушиваясь. Не услышав в прохладном воздухе никаких подозрительных шорохов и звуков, Хайрам постепенно расслабился.
Он помог Энн встать, оглядел ее с ног до головы, достал из ее волос несколько соломинок.
— Может, пришло уже время решить дело с твоим мужем, — осторожно заметил он. — Если Том умрет, то мы избавимся по крайней мере хотя бы от одного препятствия.
Энн ослепительно улыбнулась, и ее голубые глаза сверкнули в темноте.
— О, Хайрам, я так надеялась, что ты скажешь что-то подобное!.. Как мы это сделаем? И когда? Пожалуйста, пожалуйста, устрой это побыстрее!
— Устрою, не волнуйся, — насупившись, кивнул Барнелл, — но не забывай, что в последние дни у меня связаны руки. Сейчас я уже не могу передвигаться по ранчо так же свободно, как раньше. Смерть Тома должна выглядеть как несчастный случай. Ни в коем случае нельзя давать Янси оснований для новых подозрений.
Эни кивнула. Следующие несколько минут они обсуждали убийство Тома Шеллдрейка, после чего расстались.
После возвращения Хайрама в свое жилище не прошло и пяти минут, как Хуан Мендоса, оставив Роджерио Дюрана у дома бывшего управляющего «Магнолиевой рощи» продолжать наблюдение, сам отправился доложить хозяину о результатах слежки.
— Барнелл встретился с белокурой гринго в большом амбаре, в том, что стоит прямо за загоном для лошадей. Я не заметил, когда она пришла. Скорее всего она уже была в амбаре и ждала его. — Хуан смущенно повертел в руках сомбреро и с тревогой добавил: