Тринадцатая Ева, стр. 50
У нее имелась сестра… И, вероятно, семья. А эти типы лишили ее всего этого!
– Ну что, милая моя, я удовлетворил твое любопытство? – сказал профессор и посмотрел на настенные часы. – Мне надо торопиться! Иначе на самолет опоздаю. Вещей, так и быть, много с собой не возьму, однако пора уже выезжать…
Ева взглянула на этого самодовольного типа. Похоже, он в самом деле не понимает, что является не ученым, а преступником. Это уже не просто аморальное поведение, а вывих сознания, прореха вместо души.
Поежившись под ее пристальным взглядом, Аркадий Ильич произнес внезапно дрогнувшим тоном:
– Ева, милая моя, ты же жива! И все благодаря мне! Это я тебя защищал. Это я настоял, чтобы тебя не уничтожили как брак. Я, можно сказать, твой отец! Так что давай разойдемся по-хорошему…
Отец… Наверняка у нее имелся отец. Но даже самый ужасный отец, пьяница, забулдыга и садист, был во сто крат лучше этого говорливого, интеллигентного бородача, который был подмастерьем дьявола. Вернее, его правой рукой!
А дьяволом был этот самый упомянутый им Герман Юнгштедт…
Рука Евы опять легла на рукоятку пистолета. Профессор проследил за ней взглядом, его лоб внезапно покрылся испариной, и он затараторил:
– Ева, милочка, ну зачем тебе вымещать на мне злобу? Ведь я и так вышел из игры! Я рассказал тебе все, что знаю! Это Герман Юнгштедт во всем виноват. И его сводный братец, Игорь Толобузин. Олигарх из сводного братца не вышел, поэтому служит у младшего на посылках, заправляет научно-исследовательской частью его концерна. Это все они! Не помогай я им, они бы нашли другого…
Ева взяла в руки пистолет и произнесла:
– Кажется, Аркадий Ильич, вы сказали мне еще не все! Я хочу знать, кто я такая на самом деле! И не говорите, что не знаете! Знаете! И еще мне нужно знать, где располагается фабрика Ев…
Даша Величко
Даша поняла, что отказаться от обеда, состоявшего из горы пюре, тефтель и салата, она все равно не сможет. Марина поставила перед ней тарелку и сказала:
– Ешь! И без разговоров! На тебе лица нет!
Даша взяла вилку и вдруг почувствовала, что по лицу струятся слезы. Как же это было глупо просто так реветь – на чужой кухне, по такому поводу.
А собственно, по какому?
– Спасибо вам, что забрали меня! – произнесла девушка сквозь слезы.
Марина тотчас примчалась, когда Даша позвонила ей. А потом девушка просто ушла из квартиры Дмитрия Иннокентьевича, который был настолько занят своей новой гостей, этой гламурной штучкой, что ничего этого не заметил. Правда, набросала наскоро на салфетке, которую оставила лежать на кухне, пару прощальных строк, поблагодарила доктора Чегодаева и выскользнула из двери.
А что ей оставалось еще делать?
Марина привезла ее в свою квартиру – небольшую, но уютную. Даша все отнекивалась, но Марина настояла, заявив, что все равно живет одна. Ее взрослая дочь давно жила отдельно, а с мужем Марина рассталась.
– Не надо мне выкать, – заявила секретарша доктора Чегодаева. – Так, рассказывай! Дело ведь в бабе?
Даша зарыдала еще сильнее, боясь признаться самой себе, что Марина права. Было бы из-за чего плакать! Вернее, из-за кого… Ведь она потеряла и нашла, а затем снова потеряла сестру. Оказалась замешана в головокружительную, зловещую историю, не могла вернуться домой и толком не ведала, все ли было в порядке с мамой… Ну, диплом забросила и госы как пить дать пропустит, но это еще цветочки. Не исключено, вообще лишится жизни…
Да, было из-за чего лить слезы. Но ведь рыдала она вовсе не из-за этого, а из-за того, что доктор Чегодаев… Дмитрий Иннокентьевич… Дима…
– Значит, шеф! – произнесла мрачно Марина и потрясла кулаком в воздухе. – Ну, шеф, погоди!
Раздался звонок в дверь, и на кухню влетела Ирина. Даша ее еле узнала – без формы, парика и чудного макияжа она выглядела совершенно иначе.
– Извините, не могла с работы раньше уйти! – сказала она, плюхаясь на стул. – Я ведь, помимо того, что людей из элитных психушек извлекаю, еще и работаю, вы можете себе это представить, девочки?
Даша сквозь слезы улыбнулась, вздохнула и принялась излагать все, чему стала свидетельницей.
Марина и Ирина то и дело обменивались красноречивыми взглядами, а когда Даша завершила повествование, Ирина заявила:
– Что же, Димочка мне с самого начала не нравился! Не понимаю, отчего вы, идиотки, все по нему сохнете! Ведь не мужчина, а мужчинка!
Даша вздрогнула и посмотрела на Марину, залившуюся густой краской. Неужели и она тоже влюблена в…
Но дело было в ней самой, а не в Марине.
– Дмитрий Иннокентьевич очень компетентный и отзывчивый человек! – заявила та. – Однако слишком доверчивый. И наивный. И этим многие, в том числе его пациенты, пользуются. Кроме того, он винит себя в гибели жены, хотя, насколько я могу судить, никакой ответственности за это не несет. Она бы и так умерла от рака, а та смерть, которая настигла ее тогда, избавила ее от мучений, болей и хосписа…
Даша ощутила небывалую жалость к доктору Чегодаеву, но потом приказал себе забыть о нем. Однако отчего-то не выходило.
– Все равно он мне не нравится, – отрезала Ирина. – На такого мужика положиться нельзя. Обманет и предаст! Все длинноволосые – ветреники!
Вынеся вердикт, видимо основывавшийся на какой-то давнишней личной истории, она энергично кивнула и потребовала кофе.
– И зачем он только привел эту особу к себе домой? – спросила Марина, поджимая губы. – Ведь речь идет о жене этого Юнгштедта. Точнее, вдове. Потому что его самого, оказывается, как только что сообщил «LifeNews», убили. Так ведь?
Даша кивнула и быстро пересказала то, что ей удалось услышать. Ну, подслушать в квартире доктора Чегодаева, но не все ли равно…
– Так, так, так! – заявила Ирина в задумчивости. – И эта особа твердит, что к убийству непричастна? Наверняка убила и отнекивается!
Даша, которая всеми фибрами души желала, чтобы так оно и было, выдавила из себя:
– Нет, не думаю… Она произвела на меня впечатление человека, который сильно напуган… Да и зачем ей убивать мужа?
– Да еще и таким странным образом? – поддержала ее Марина. – Кажется, где-то в спальном районе, в какой-то халупе, с плавающей в ванне зарезанной же любовницей… Отравила бы его тихо дома или во время поездки в Италию или Швейцарию с утеса столкнула бы – никто бы ее не заподозрил…
Ирина усмехнулась и заявила:
– Ну, я хоть и в бутике эксклюзивного дамского белья работаю, но информацию кое-какую раздобыть смогла. А что, если эта особа не знала, что творит? Потому что ведь профессор, в пансионате которого мы побывали, именно на этом специализировался. Да и Юнгштедт, теперь покойный, говорят, какие-то странные эксперименты ставил…
Даша, сжав кулаки, заявила:
– И он ведь нашел мою сестру – у этого профессора! Но она угнала его автомобиль…
– Это Димочка ваш сказал, но кто знает, как оно было на самом деле, – заявила Ирина. – Потому что повторюсь: не верю я ему. Он что, снова ездил в милый пансионат?
Даша объяснила, что Дмитрий Иннокентьевич побывал в московской консультации профессора Васильева-Дельгадо. И даже сообщила адрес, который упоминал доктор Чегодаев.
– Цветной бульвар… – пробормотала Ирина. – А что, давайте туда смотаемся! Профессор явно многое знает! Его надо прищучить!
Сказано – сделано. Пять минут спустя (обед так и остался стоять нетронутым на столе) три авантюристки неслись на авто Ирины по направлению к Цветному бульвару. Вот они достигли невысокого красивого особняка. Припарковав автомобиль на пустой стоянке, они подошли к зданию консультации.
– Странно, должно быть открыто, но не работает… – пробормотала Даша, а Марина заявила:
– Ага, там же вывеска, что сегодня приема нет. Но, собственно, почему?
– А это мы сейчас узнаем! – сказала Марина и подошла к двери. – Наверняка закрыта… Однако с этим можно легко справиться…