Пока страсть спит, стр. 64

То, что она так тяжело восприняла смерть мужа, молодого, пышущего здоровьем человека, было понятно. Но одно это не могло повергнуть ее в состояние, в котором она пребывала. Из красивой женщины она превратилась в зомби. В своем анализе Рафаэль подошел к правде очень близко. Но об одном он не подумал в силу своего собственного характера. Бет терзало чувство страшной вины.

Это она рвалась навестить Стеллу. Это она выбрала нетрадиционный маршрут. Это ей захотелось побывать на ранчо дель Число. И, наконец, опять именно она приняла решение прервать пребывание там и срочно возвратиться домой.

После смерти Натана Бет мысленно наградила его таким количеством положительных качеств, которыми он при жизни не обладал. Себя же она корила за отношение к Рафаэлю Сантане и чуть ли не считала гибель Натана карой Божьей за это прегрешение. В потоке самобичевания Бет не вспоминала, что Натан сам захотел присоединиться к Рафаэлю и не слушал его распоряжений, когда ситуация стала смертельно опасной. В ее глазах Натан Риджвей уже был канонизирован.

Пока Бет истязала себя, жизнь продолжалась, в том числе и для Рафаэля. Он с немалым удивлением получил приглашение от полковника Фишера прибыть в миссию Сан-Хосе, где содержались пленные индейцы.

Поначалу Рафаэль не собирался реагировать на приглашение, но потом любопытство взяло верх.

На квартиру к полковнику Рафаэля проводил молодой солдат с мрачным выражением лица. Выяснилось, что полковник основательно болен, поэтому всеми делами вершил молодой капитан Редд. Капитан понимал, что переговоры с команчами сорваны самым порочным методом.

Фишер не стал тратить время на обмен любезностями, сразу перешел к делу.

— Вы, Сантана, знаете ваших друзей-команчей. Как вы думаете, доставят ли они сюда затребованных нами пленных к окончанию двенадцатидневного срока, который мы им отпустили?

Рафаэль не сел в кресло, а стоял посреди комнаты, внимательно смотрел из-под полей сомбреро на военных и теребил серебряные насечки на широком белом поясе. Ответил он коротко:

— Нет, почему они должны сделать это? Вы перебили их вождей, которые прибыли сюда под мирными знаменами вести переговоры так, как они их понимали. Те из индейцев, которые пережили бойню, находятся в ваших руках, и никаких гарантий сохранения их жизней не существует. Так зачем же команчам привозить вам белых пленников?

Фишер, обычно смуглый, а сейчас бледный из-за болезни, принялся ругать и клеймить индейцев за то, что они держат в плену женщин и детей. Вместе с тем полковник не мог не признать, что, приступив к выполнению жестокого приказа в тот день, они не ожидали столь трагических результатов. А затем он даже согласился, что на индейцах лежит только часть вины за срыв переговоров. Потом все же поправил себя:

— Команчи начали первыми, а мы были только вынуждены дать отпор.

— Я не вижу смысла продолжать наш спор, — сказал Рафаэль и собрался выйти из комнаты.

— Сантана, не уходите! — Полковник смягчил свой тон. — Мне нужна ваша помощь. Что же нам теперь делать?

Рафаэль оказался в трудном положении. Он не хотел предать команчей, но то, что он убил двоих из них, подталкивало его к белым.

— Прежде всего советую вам оставить все надежды увидеть пленников живыми. Думаю, все белые женщины и дети, которые не были формально приняты в члены племени, уже мертвы. Как только посланная вами индианка прибыла в лагерь команчей, судьба пленников была решена. Шанс избежать мучительной смерти имеют только те, кого племя приняло в свой состав. Но даже у них не очень ясное будущее.

Глаза Рафаэля жестоко блеснули, и он закончил свой приговор:

— Как же вы могли не подумать о судьбе несчастных, ни в чем не виновных женщин и детей, так вероломно нарушая договоренность с индейцами?

Фишер не смел посмотреть ему в глаза, и Рафаэлю стала противна эта ситуация. Но он все же был вынужден договорить, отвечая на вопрос о возможной мести со стороны индейцев.

— Вы перебили практически всех великих вождей команчей. Я не думаю, что сейчас племена смогут найти воинов, которые заняли бы их место. Они будут жить надеждой на месть, но, скорее всего, не сейчас. Еще не сейчас. Хотя они расширят свои действия на границах и будут безжалостно убивать и грабить всех, кто попадется на дорогах. В таких масштабах, о которых вы и подумать не можете. И еще об одном не могу не сказать вам. Ваш обман и массовое убийство вместо переговоров будут иметь страшные для вас последствия. Вы, Ламар, Джонсон, все, принявшие решение о нападении на индейцев практически заставили команчей забыть распри между собой и объединиться против белых. И помните, вскоре против вас начнется война, которая может закончиться только в двух случаях: либо техасцы покинут эту территорию, либо здесь будет убит последний команч.

Глава 19

Рафаэль покинул миссию Сан-Хосе полный разочарования и ярости. Он не без злорадства выстрелил своими последними словами в лицо полковнику Фишеру. Было ужасно сознавать, что тупость и недальновидность меднолобых вояк перечеркнула все усилия здравомыслящих людей, которые стремились избежать всего того, что теперь стало реальностью.

Домой Рафаэль возвратился поздно. Дамы уже ушли, и даже его отец отправился в свою спальню, оставив на посту только Себастиана. Рафаэль был не в том настроении, когда нужна какая-нибудь компания, но тем не менее, увидев Себастиана, смакующего бренди, он обрадовался. Себастиан посмотрел на него и тут же спросил:

— Куда ты исчез? Все волновались, почему тебя нет на обеде.

— Прости меня, я закрутился и совершенно забыл предупредить, что у меня неотложные дела.

Себастиан понимающе улыбнулся и предложил выпить. Рафаэль уютно расположился в кресле, вытянув длинные ноги. Они начали обсуждать планы Себастиана на будущее. Тот, уже загораясь и сверкая зелеными глазами, пояснил, что мог бы обрабатывать полученную от матери землю в Англии или от отца в Вирджинии, но решил осесть здесь, в Техасе. Себастиан пояснил почему:

— Решил взять совершенно нетронутую землю и сделать на ней все так, как хочу именно я!

И тут Рафаэль почувствовал, что завидует Себастиану. Точнее, не Себастиану, он никогда и никому из людей не завидовал. Он завидовал его идее о нетронутой никем земле.

Рафаэль любил гасиенду дель Чиело, но у нее уже было прошлое — дон Фелипе сражался за нее с мексиканскими бандитос и команчами. То, что он получил в наследство по материнской линии от Эйба Хаукинса, работало само по себе — он становился богаче и богаче, даже не дотрагиваясь до средств семьи Сантана. Когда они беседовали о планах Себастиана, Рафаэль вспомнил о земле к северу от Хьюстона, которая принадлежала ему. Когда-то он приобрел недорого эту землю, скругляя владения Эйба, да и стоила она в первые месяцы независимости Техаса очень дешево. Эйб был мудрым человеком и по собственному опыту знал, что однажды мужчине захочется своей, а не унаследованной земли. Он втолковывал это Рафаэлю. И сейчас тот был вынужден признать, что такой момент наступил.

Рафаэль рассказал об этой земле Себастиану, а тот живо отреагировал:

— Что ты собираешься делать с ней? Обрабатывать? Продать?

Рафаэль, сосредоточенно разглядывая стакан с виски, медленно произнес:

— Еще не знаю, это зависит от…

Он замолчал, поняв, что слишком далеко зашел в своих прожектах. Заглаживая ситуацию, Рафаэль пояснил, что понадобятся месяцы упорнейшего труда, чтобы сделать на этой земле хоть что-нибудь. И добавил, что в ближайшее время собирается побывать там, чтобы оценить реальную обстановку.

— Да, потрудиться придется, но зато в свое время… Он опять сдержал полет своих мыслей, и Себастиан посмотрел на него весьма подозрительно.

— Это серьезно? Ты собираешься поселиться там и зажить семейной жизнью? — В голосе у него звучало недоверие.

Рафаэль постарался рассеять его.

— Энчантресс, где расположен мой участок, не хуже и не лучше многих других.