Все сокровища мира, стр. 76

Понимал и все равно сомневался. Возможно, останься Ильза в живых, я не стал бы тянуть билет в смертельной лотерее. Оставил бы все как есть – для Крис время пролетит незаметно, лишний год или два она и не заметит, а за этот срок может отыскаться способ понадежнее.

Я стоял и сомневается: стоит ли нажимать на кнопку… И понятия не имел, что Ильза жива, что она совсем рядом и готова нажать на свою кнопку без сомнений и колебаний.

2

Позже, когда я нашел и прослушал походные записи Ильзы, надиктованные ею за время путешествия в одиночку, многое прояснилось, но далеко не все.

Например, я никогда так и не узнал, подготовила ли Ильза заранее имитацию своей гибели или же экспромтом воспользовалась подвернувшимся случаем. В любом случае ее действия от того не изменились: нырнула во вскрытую трубу коллектора и взорвала гранату, вызвав обвал.

Выбираться из Зоны в одиночестве Ильза не опасалась. У нее действительно имелась палочка-выручалочка, позволяющая покинуть зону вместе с Триггером. За ней по условному сигналу должен был прилететь самолет, устроенный примитивнее первых бипланов, без авионики и вообще чего-то сложного, способный летать, когда физические законы идут вразнос.

На самом деле транспортный гидросамолет к тому времени разрушился в одном из пробных полетов, но Ильза о катастрофе не знала и надеялась, что наниматели – отнюдь не родной НИИ, а контора профессора Черного, – ее вытащат. Если у нее окажется Триггер – непременно вытащат.

А к Триггеру ее должен был привести я.

Привел… Только Триггер оказался вовсе не Триггером, а не пойми чем… Вневременной консервной банкой с застрявшей внутри подругой сталкера Лорда.

Дальнейшие действия Ильзы в дневнике не отразились, о них можно только гадать… Подозреваю, что, когда благоверная сообразила, что променяла все в своей налаженной жизни на мираж и фикцию, она, судя по всему, сорвалась с резьбы… Возможно, ревность тоже имела место – все-таки в ловушке был заточен не кто-то иной, а именно Крис.

Из некоторых фраз, записанных в дневнике, можно было сделать вывод: наши давние чувства у Ильзы не умерли, хотя не исключено, что я истолковал ее обмолвки слишком лестным для себя образом.

Как бы то ни было, состояние Ильзы было далеким от спокойствия и рассудительности, когда я наконец решился и нажал на кнопку Пеленгатора. Одновременно Ильза, судя по всему, привела в действие одно из уцелевших у нее устройств, мощное и не опробованное.

3

Пришел в себя я спустя считаные секунды – взрыв, отправивший меня в нокдаун, был не совсем типичным: вспышка, грохот, но никакой ударной волны. Я даже не потерял сознание, просто некоторое время не способен был что-либо воспринимать.

Когда зрение вернулось, увидел я странное… Такой исход эксперимента ученые люди не предусмотрели…

Ловушек стало две. Во второй находилась Ильза. Ни ее оружия, ни снаряжения внутри не оказалось, но у ее ног валялся не то прибор, напоминающий оружие, не то оружие, стилизованное под прибор. Ильза ничего не понимала, она была в бешенстве. У Крис, напротив, наступил период усталого безразличия – сидела на полу с отрешенным видом, вытянув ноги.

Две ловушки оказались связаны в некую конструкцию, в симметричный диполь, соединенный чем-то, напоминающим световые ленты. Они-то и начали исчезать первыми, затем и обе колбы замерцали, стали терять материальность и потихоньку растаяли.

Я остался один. И не понимал, как отнестись к тому, что только что произошло. Смысл произошедшего не понимал тоже.

Потом мне в голову пришла мысль: а что, если это не ловушки, а нечто вроде спасательных шлюпок? Или, скорее, исследовательские капсулы, защищающие разведчика от всех превратностей Зоны?

Тогда понятно, почему люди, лучше меня сведущие в науках, были уверены: Триггер окажется на Полигоне. Даже если все системы управления капсулами сбиты, конечная точка маршрута наверняка задана жестко…

Датчики Пеленгатора, вероятно, записали при взрыве и образовании новой капсулы много интересного, раскрывающего ее суть. И можно попытаться заработать на новый, улучшенный вариант аппаратуры… Года за четыре управлюсь, экая ерунда, право.

Но сначала надо поискать записи Рябцева, раскрывающие суть дела. Едва ли я в них с лету разберусь, даже пытаться не буду. Просто сниму жесткие диски со всех компьютеров, какие попадутся, может, знающие люди отыщут зацепку…

На выходе из зала меня поджидал сюрприз: распятый майор исчез, «ведьмино гнездо» тоже куда-то подевалось, и никаких их следов на стене я не увидел… А ведь следы непременно должны были остаться, те же отверстия от «прутиков»… Похоже, странный взрыв вновь сотворил какой-то фокус со временем, и майору еще предстоит здесь погибнуть.

На всякий случай я проверил мертвеца, лежавшего на лестнице, – не исчез ли, часом, и он? Мертвец оказался на месте. Но выглядел он значительно свежее, словно «костоломка» закончила разрушительную работу не далее как вчера.

При трупе теперь имелся автомат «АК-100» и подсумок с четырьмя запасными рожками. И ствол, и патроны я забрал, пригодятся при выходе из Зоны.

Более того, на трупе вновь обнаружилась граната «РГЧ-18», притом что предыдущая так и оставалась в моем рукаве.

Вторую гранату я трогать не стал, пусть лежит, дожидается меня прежнего…

Стрельба началась, когда в своих поисках компьютеров я добрался до третьего этажа. До тех пор никакой вычислительной техники не попадалось, словно все сотрудники Рябцева пользовались ноутбуками и прочими портативными устройствами, да так и унесли их с собой.

Стреляли вдалеке, судя по звуку – в стороне городка аттракционов. Кто с кем воевал, я не стал гадать, но в конфликте принимал самое активное участие Шмайсер – лающий звук его «МП-40» ни с чем не спутать.

Стрельба стала сигналом – пора уходить, если не хочу новых приключений на свою задницу. Хватит, наприключался…

В результате поживиться удалось лишь одним компьютером – стоял он в приемной перед начальственным кабинетом и едва ли хранил в памяти что-то особо секретное, прихватил его диск для очистки совести.

Бой на улице длился около четверти часа и затих постепенно, словно участники столкновения выходили из игры по очереди, один за другим. Пора уносить ноги, если не хочу иметь дело с победителями. А я ни с кем не хочу иметь дело, я хочу отсюда выбраться и все хорошенько обдумать в одиночестве, тишине и спокойствии.

Спустившись на второй этаж, я вспомнил, что надо бы сделать панорамный снимок того места, где появилась передвижная тюрьма Крис, так, чтобы в кадр попали все находившиеся рядом приборы. Возможно, какой-то из них оказал влияние на все дальнейшее.

Но выполнить задуманное мне не позволил человек, дождавшийся, когда я отложу оба автомата и возьмусь за камеру.

– Не дергайся, – произнес из темноты глубокий баритон. – Ты у меня на прицеле.

Я узнал звучный голос Чеширского.

4

«Не верь Чеширскому, не верь Чеширскому…» – вертелась у меня в голове строчка-предупреждение.

Но я предпочел поверить и не дергаться. Шансов опередить его с выстрелом все равно не было.

– Оттолкни ногой подальше назад свои трещотки, – скомандовал он.

Я оттолкнул.

– Теперь пистолет… Нет, не так, отстегивай вместе с кобурой… Теперь нож – аккуратно, двумя пальчиками и в угол. И второй нож, выкидной.

Он методично разоружал меня, а я горько жалел, что не погасил в соседнем корпусе фонарь, привлекавший внимание к надписи. Чеширский не мог пройти мимо единственного освещенного окна и наверняка прочитал про гранату…

Однако, к удивлению, ни слова о последнем моем оружии Чеширский не произнес. Он не знал о спрятанной в рукаве «РГЧ-18».

Голос шел откуда-то снизу, от пола: наверное, Чеширский взял меня на мушку из положения лежа, укрывшись за станиной какого-то прибора. В засадах он знал толк, но на сей раз напрасно перестраховался. Вернее, я сам облегчил ему работу, занявшись дурацкой съемкой.