Все сокровища мира, стр. 48
– Почему Кордильеры?! – возопил я, когда Шмайсер вернулся на место.
– Да по приколу… Слово красивое, вспомнил вдруг отчего-то… Вслушайся, как звучит: Кор-диль-е-ры! Поэма в прозе!
Я поискал взглядом стоп-кран. Стоп-крана не оказалось. Это был неправильный трамвай. Трамвай из Зазеркалья. Я оглянулся: нет ли на задней площадке гусеницы, курящей кальян?
Гусеницы там не обнаружилось. Зато парила физиономия Чеширского, кто бы сомневался, самое для него место…
– Мы едем в Кордильеры! – порадовал я. – Скажи спасибо этому фрику с автоматом. Он подсуропил.
– Спасибо! – сказал Чеширский, и я от изумления чуть не рухнул с сиденья трамвая. Я-то был уверен, что Чеширский, по своему обыкновению, промолчит.
Кордильеры начались резко, неожиданно. Я взглянул в окно – за окном не было ничего. Пустота, чистый и прозрачный горный воздух. Свежий, наверное. Мне захотелось высадить стекло и дышать им, дышать, дышать, без респиратора, без мерзких туманов Зоны…
Трамвай кренился влево, все сильнее и сильнее. С рельсами явно было что-то не в порядке… Я посмотрел в заднее стекло, ожидая увидеть трамвайные пути, проложенные по узкому горному уступу, или что-нибудь еще хуже, например, рельсы, опирающиеся на шпалы, нависшие над пустотой, лишь одним концом вмурованные в отвесный горный склон. Но не увидел ничего. Трамвай словно бы катил по чистому горному воздуху.
Опора из воздуха была никудышная, и вагон кренился все сильнее и сильнее.
Шмайсер, остававшийся на ногах, ухватился за поручень, но тот согнулся, словно был сделан из пластилина…
– Вот тебе твои Кордильеры! – крикнул я злобно. – Жри, кушай!
– А я-то что? Ты сам хотел выбраться из замкнутого круга? Или не хотел?
Чеширский в нашу пикировку не вмешивался. Судя по положению его головы, тело невидимки находилось не совсем в вертикальном положении…
Меня тем временем совсем размазало по стеклу трамвая. Перед самым носом оказалась надпись, нанесенная по трафарету. Надпись предписывала в случае экстренной эвакуации разбить стекло молотком и без паники, по одному покинуть салон трамвая.
За окном, снова неожиданно, показался склон – крутой, почти отвесный. Но я решил, что дальше выжидать смысла нет, что случай самый подходящий, пора эвакуироваться.
Одна беда: молотка я не видел. Что за идиотизм – писать инструкцию и прятать молоток, потребный для ее выполнения?
Кордильеры, Кордильеры, а я маленький такой…
Затем я увидел-таки молоток. Он висел неподалеку в специальном зажиме, был окрашен в красный цвет и мало напоминал молоток. Неровный кусок железа, криво приваренный к железной же трубе. Оно и правильно, зачем закупать хорошие молотки для такой пустой надобности, для одноразового применения?
Я выдрал молоток из зажима и начал лупить по стеклу.
Оно пошло трещинами, стало непрозрачным, я уже не видел, что там, снаружи. Но пробить ход на волю никак не удавалось, стекло упорно не желало распадаться на куски и покидать раму.
Я сменил тактику и лупил теперь не по центру – по краям, по периметру окна. Такой подход оказался более действенным. Несколько ударов – и проклятая стекляшка выпала из рамы. Вместе с нею выпал я… И не увидел склона, куда можно было бы приземлиться.
Маленькие дети, ни за что на свете не садитесь в трамваи по обкурке… И закинувшись колесами, тоже не садитесь. Черт-те куда можно приехать на таком трамвае.
4
Воздух был действительно свежий. Почти горный. Но лишь почти – какой-то гадостью снизу все же пованивало…
Я вновь стоял рядом с майором на опоре ЛЭП, отдаленно напоминавшей ажурную решетчатую букву «Т».
Вновь у нас под ногами свисали здоровенными фарфоровыми соплями изоляторы – длинные, замысловатой формы, порождающие ассоциации с секс-шопом и наверняка порадовавшие бы дедушку Фрейда… В небесах вновь парила рукотворная «птичка», целящаяся подобрать Ильзу с крыши, и майор теми же словами комментировал ее полет.
Чувство дежавю было нестерпимым. Оно сжимало голову, давило на виски безжалостным инквизиторским обручем. Сейчас снова все пойдет по кругу, как альбом «Green Zombie» в салоне Вечного Джипа: те же реплики, те же действия…
– Я только что побывал в Кордильерах, – сказал я, чтобы разорвать замкнутый круг. Прошлый раз я эту реплику точно не произносил.
– Ты не пробовал уменьшить потребление этой гадости? – спросил майор, восстановив круг, потому что эту фразу я уже от него слышал.
Слышал… да, но чуть раньше, кажется… Значит, все не так уж жестко задано? И в какой-то момент можно повернуть не туда, принять иное решение и выскочить из петли… Мысль была логичная, но картину портил один неприглядный факт: почему тогда не вырвался никто из тех, кто много лет ведет перестрелку на «Ленинце»? Ведь у них наверняка временная петля той же природы… Так почему же они все празднуют и празднуют свой затянувшийся День сурка?
Поразмыслив, я решил, что «Ленинец» мне не указ, и попытаться надо. Выбрать момент и выскочить из наезженной колеи.
Но пока что выскочить возможность не представлялась… Вместо того пришлось вновь играть в южноамериканских ленивцев, карабкаясь по проводам в полном боевом снаряжении, вновь десантироваться на крышу… Какие уж тут шаги в сторону. Разве что сигануть с провода ласточкой и тупо разбиться о землю. Но такой выход из замкнутого круга я решил отложить до лучших времен.
На крыше альтернативных вариантов вновь не просматривалось. Лезть на лестницу сквозь толпу агрессивных мутантов – не вариант. И мы вновь отступили шахтой лифта, вновь оказались не то в цеху, не то в машинном зале ТЭЦ… Погрузчик вновь завелся, и я вновь оказался за его штурвалом и подумал: вот он, шанс свернуть в другую сторону.
Ворота вновь поддались тарану, и сразу за ними я решил изменить курс. Но вовремя вспомнил: далеко не уеду, аккумуляторы сядут… Пришлось совершить хитрый маневр: доехать до «энергетической линзы», получить свою порцию энергии и выполнить то, что моряки называют «поворот оверштаг».
– Куда? – крикнул майор. – Выезд там!
Я не стал растолковывать, что за КПП нас поджидает засада черных сталкеров, противотанковая канава и бесславное крушение планов. Все равно бы он не поверил. Времени хватило, чтобы придумать убедительную и замотивированную причину смены курса.
– Там есть вторая бетонка, она выводит как раз к вышке! Заберем твоих бойцов!
Бетонка неподалеку от вышки действительно проходила, в этом я не соврал. Но можно ли пробиться на нее с территории ТЭЦ – большой вопрос. Сверху мне не удалось разглядеть проезд, мешали здания, перекрывавшие обзор.
И мы покатили назад. Я рулил, майор стрелял, иногда в дело вступала Ильза, зачищая сектор девять-двенадцать. Мутантов в этой стороне попадалось больше прежнего, но я не обращал внимания, давил не попавших под выстрелы и не успевших убраться с дороги.
Триангуляционная вышка маячила в отдалении, служа ориентиром и не позволяя сбиться с пути.
Проезд, похоже, все-таки в сторону вышки имелся… Иначе зачем преграждать путь шлагбаумом и пунктом досмотра автотранспорта? Шлагбаум я протаранил, а досматривать нас и без того никто не собирался. Покатили дальше, и тут я понял, что на искомую бетонку нам не попасть… Впереди была парковка, куда работники ТЭЦ ставили личный автотранспорт, и несколько заржавевших разваливающихся остовов автомобилей до сих пор там громоздились. А искомая дорога тянулась параллельно, неподалеку, но от нас ее отделяла песчаная насыпь высотой метра три. Длинная, протянувшаяся вдоль всей дороги, и объезда я не видел.
Не понос, так золотуха… В смысле, избавился от канавы, чтобы заполучить препятствие другого вида…
– Держитесь крепче, иду на таран! – крикнул я майору и Ильзе и выворотил штурвал в сторону насыпи.
Колеса глубоко зарылись в песок, буравили его, обрушивали вниз мини-лавинами. Инерция позволила погрузчику заползти, забраться на насыпь, задрав к небу «рога» и накренившись на корму примерно на тридцать градусов.