Воздушный стрелок. Книга 3 (СИ), стр. 58
— Теперь понятно, почему на коротких дистанциях этот ЛТК плевал на все блокировки эфирной связи. — Я на миг замолчал и тяжело вздохнул. — И вот что стоило деду просто сообщить мне об этом, без всякого шантажа и спама? Впрочем, это риторический вопрос.
— Я понял. — С легкой усмешкой кивнул цесаревич. — Итак?
— Считайте, что у вас есть мое принципиальное согласие. Осталась самая малость. Обсудим условия? — Поинтересовался я, и дед просто-таки взорвался фонтаном негодования! Но Михаил одним жестом заставил Скуратова промолчать, так что тот, едва не захлебнулся набранным для крика воздухом.
— Титул? Деньги? — Спокойно осведомился цесаревич, разглядывая меня с интересом энтомолога. Ну да, не каждый день, насаживаемая на булавку мошка пытается о чем-то договориться с поймавшим ее натуралистом.
— Договор о невмешательстве, подобный заключенному с родом Громовых. — А мой ответ его явно удивил.
— Интересно. — Помолчав, выдал цесаревич и, вдруг улыбнувшись, повторил, — крайне интересно, я бы сказал. Вы верите в возможность такого договора?
— В случае с Громовыми, он свою эффективность доказал… на деле. — Я пожал плечами, и со стороны деда плеснуло пониманием и… злостью. О, неужели он догадался, кого именно я хочу видеть гарантом этого соглашения, а?
— Что ж, давайте попробуем, Кирилл Николаевич. Ха! Такого на моей памяти еще не случалось, честное слово… — Цесаревич выудил из ящика несколько листов и, подвинув их вместе с ручкой на край стола, кивнул пребывающему в некоторой оторопи Скуратову-Бельскому. — Берите, Никита Силыч, побудете нашим секретарем, пока мы обсуждаем с Кириллом Николаевичем конкретику.
А в чувствах у наследника престола забурлил такой азарт и предвкушение, что я было засомневался в правильности своих действий… Ну, с чего бы вдруг?! Да тут еще и дед тормозит… странно все это. Ну да ладно! Шаг уже сделан, а значит, вперед… до победного.
Обсуждение условий закончилось далеко за полночь. А подписание договора, к которому словосочетание «о невмешательстве» уже особо и не пришьешь, состоялось и вовсе под утро. Хорошо торгуется Рюрикович. Вместо «расхождения бортами» получилось скорее соглашение об ограниченном взаимодействии. А все потому, что господин наследник престола бился за каждый пункт моей свободы, аки лев… в смысле, плюшки себе выторговывал. Не хочешь в клуб? Пожалуйста… за шиворот никто тянуть не будет, но взамен, прими как данность, что аттестацию учеников твоей школы будет проводить только государственная комиссия. Не хочешь оказаться втянутым против своей воли и решения в политические или шпионские игры? Принеси клятву опричника… и так далее и тому подобное.
Ну а гарантом нашего соглашения, как я и пожелал, стал Никита Силыч. Ему подобное оказалось не по нраву, но с бурчанием и ворчанием, он-таки поставил свою «нынешнюю» подпись, засвидетельствовав тем самым договор. А потом и клятву опричника скрепил, как духовное лицо. Правда, кривился при этом… ну да, его тоже можно понять. Не каждый день приходится собственную жизнь в залог оставлять. А вот цесаревич, наоборот, только что не сиял от удовольствия. И вот этого я уже понять не мог… но ничего, разберусь.
— Что ж, осталось дело за малым. ЛТК. — Откинувшись на спинку кресла и убрав бумагу договора в стол, проговорил цесаревич.
— У деда дома. — Я мотнул головой в сторону опешившего от такой подставы Скуратова, а наследник престола резко посмурнел.
— Кирилл Николаевич, вы шутите? — Холодно спросил он.
— Хм… скорее, неправильно выразился. — Улыбнулся я в ответ. — Извините.
— Тогда… — Михаил выжидающе замолчал.
— В склеп загляните. — Проговорил я, под отчетливый скрип зубов Скуратова. Повернувшись к деду, развел руками. — Извини, я решил, что тебе пока этот саркофаг без надобности, а искать в нем ЛТК точно никто не станет. Очень удобная камера хранения получилась.
— Там же, одна крышка под полтонны весом. — Заметил цесаревич, на что я только пожал плечами.
— А Эфир на что?
Вызванный Михаилом, полковник Ремизов, так и не сменившийся за все время наших ночных бдений, получив приказ, даже взглядом не выдал своего удивления и, отвесив короткий «кавалергардский» поклон, исчез за дверью. А там, не прошло и четверти часа, как дюжий рында в сопровождении пары своих коллег, втащил в кабинет цесаревича огромный кофр со сложенным в нем ЛТК.
Повинуясь жесту наследника престола, рынды, хлопнув себя кулаком в грудь, вывалились за дверь, а Михаил, поднявшись из-за стола, обошел стоящий в центре комнаты кофр по кругу и приглашающе махнул мне рукой.
— Ну что, Кирилл Николаевич, продемонстрируйте нам это чудо германского гения.
Замечательно… а я-то все раздумывал, как поаккуратнее деактивировать мастер-ключ…
— Ну, что скажете, Никита Силыч? — Поинтересовался цесаревич, когда молодого гранда проводили к выходу из Кремля, и он исчез за воротами древней крепости. — Как вам мой новый опричник?
— Скажу, что это была самая идиотская ночь в моей жизни, за последние лет десять. — Вздохнул тот, устало опускаясь на недавно оставленное Кириллом кресло. — Этот мелкий паршивец мне все нервы вымотал.
— О, да вы, господин Скуратов, кажется, готовы сделать ту же самую ошибку, которой не далее как вчера вечером попрекали меня самого. — Сытым котом улыбнулся цесаревич, отворачиваясь от окна, у которого остановился, чтобы увидеть, как недавний посетитель покидает Кремль.
— Это от усталости, Ваше высочество. — Слабо улыбнулся тот в ответ.
— Хм… Никита Силыч, скажите, а что вас так взбудоражило в заключенном нами с юным Николаевым договоре? — Вдруг спросил Михаил. — Точнее, почему вы так забеспокоились, когда о нем вообще зашла речь?
— Не столько о нем самом, сколько о его «эффективности», как выразился мой внук. — Нехотя ответил Скуратов и, помолчав, медленно и тихо договорил, — покойный Громов нарушил условия того договора…
— О… — Цесаревич замер, осознав смысл фразы. — О! Однако. Какой… резкий молодой человек.
— Не то слово, Ваше высочество. Не то слово… — Вздохнул Скуратов.
— Полагаю, он узнал о причинах травли со стороны старого Громова? — После недолгой паузы, спросил Михаил. В ответ, Скуратов неопределенно качнул головой.
— Только о сумасшествии Георгия. Вторая ему неизвестна. Пока… но это лишь вопрос времени, полагаю.
— Ясно… Ладно, оставим пока. — Цесаревич встрепенулся. — Никита Силыч, придется вам еще раз побыть моим секретарем. Берите ручку и бумагу. Пишите… «Боярину Бельскому от корня Гедеминова. Сим, я, Михаил Романович, Великий князь Тверской, наследник Престола отца моего, Волей Божьей Царя и Государя Российского Романа Третьего, повелеваю оставить всякие действия и умыслы в отношении мещанина Кирилла Николаева…»
— Не стоит, Ваше высочество. Я ценю вашу заботу обо мне, как о гаранте договора, но это лишнее. В случае с Бельским мне ничто не угрожает. — Отложив ручку, покачал головой Скуратов и усмехнулся. — Он же затеял эту возню не по вашему приказу… И Кирилл это понимает. Так что, дайте им самим разобраться…
— Теперь я понимаю, за что внук вас т а к не любит. — Смерив старика долгим взглядом, протянул Михаил.
— У него есть на то все основания. — Невозмутимо кивнул в ответ Скуратов, закрывая свои эмоции непробиваемыми щитами. Выходит, не так уж и равнодушен к внуку старый вассал, как хочет казаться…
Глава 5. Не судите и не судимы будете
Вот интересно… а в городе-то стало куда спокойней! Ни тебе канонады, ни грохота взрывов, даже возмущений в Эфире от применения стихийных техник, и тех нет… про перестрелки и вовсе молчу. Хотя… нет. В южной части неба над городом хватает отблесков от вспышек взрывов и пожаров. Но далеко.
По пути в Кремль, я как-то не задумывался об этом факте, просто мимоходом порадовавшись спокойствию на маршруте. А вот сейчас, до меня дошло. Похоже, лоялисты-таки зачистили «серую зону». И судя по всему, оттеснили противника в южную часть города… Ну да и черт с ними. Могли бы и раньше это сделать. Я взглянул на мерцающее зарево поднимающееся над городом и, покачав головой, прибавил ходу. Спать хочется, сил нет. А мне еще до дома бежать и бежать. Эх, надо было Лисенка оставить, а не отправлять его вместе с караваном… с другой стороны, попытку оседлать его в ЛТК, иначе как издевательством над техникой не назвать, так что… М-да, а жаль машинку, все-таки, я только начал к ней привыкать. Хм…