Женить нельзя помиловать, стр. 31
ГЛАВА X,
По моей щеке методично елозила мелкоячеистая терка. Шершавая, влажная и горячая. Не скажу, что это было неприятно, скорее щекотно. Потерпев минуты две, я с трудом разлепил один глаз. По-моему, левый, хотя точно утверждать не берусь.
— Хватит, Изверг, — раздался рядом знакомый голос — Он, кажется, пришел в себя.
Мою щеку вновь потерли — на этот раз шелковым платком — и нежно поцеловали. Вот такое обхождение старина Сэд всегда безмерно любил и уважал. Я блаженно улыбнулся и вновь закрыл глаз, ожидая продолжения.
— Сэд!
Увы мне, увы! Я всегда поражался умению жены вложить в произношение моего имени — далеко не самого длинного — бесконечное число смыслов. Сейчас ее тон подразумевал, что в ближайшее время продолжения не последует. По крайней мере до тех пор, пока я не брошу валять дурака. Э-эх! Нет в жизни счастья!
Я вновь открыл сначала один глаз, потом другой.
— Как ты себя чувствуешь?
Нет, зря я жаловался. В глазах Глори было столько тревоги, столько любви и нежности, что… Одним словом, я все-таки получил еще один поцелуй, куда более долгий, чем первый, после чего окончательно примирился с действительностью и сел.
— Ну, как наш больной? — поинтересовался подошедший Бон.
— Нормально, — пожал я плечами. — Голова, правда, гудит, но это не в первый раз, и, как я подозреваю, не в последний.
— Да уж. Но напугал ты нас изрядно. Вообрази: вот ты стоишь у скалы, а в следующий момент из нее торчат одни твои ноги и то место, откуда они растут! Честное слово, я был почти готов увидеть лужу крови, в которой покоится твое надвое рассеченное тело. Тем более, что тело это не подавало никаких признаков жизни. А потом Изверг преспокойно сунул в камень свою голову, без малейших повреждений извлек обратно и посмотрел на нас так…
Изверг приосанился и горделиво зыркнул по сторонам. По выражению его морды всем было ясно, что он, как всегда, считает себя самым умным, красивым и замечательным драконозавром на свете.
— А если бы это и впрямь была ловушка? — ласково спросил я этого зазнайку. В ответ Изверг лишь помотал ушами, говоря этим: «Но ведь не была!»
— Мы, разумеется, шагнули вперед, — продолжал Бон, — и увидели, во-первых, бесчувственного тебя, а во-вторых, во-он тот камень, об который ты приложился головой. — Тут он указал на валяющийся неподалеку булыжник, расколотый аккурат пополам.
— Ну врешь ведь! — возмутился я. — Моя голова, конечно, повсеместно известна своей прочностью, но, чтобы разбить такое, нужен по меньшей мере молот.
— Ладно, уговорил, — не стал настаивать парень. — Это чудо совершил наш непризнанный бородатый гений.
— Да ну тебя! — уже собирался было обидеться я. Но тут мой взгляд упал сначала на Глори, а потом на скромно опустившего очи долу Римбольда. Неужели?! Еще один взгляд на Бона, изо всех сил пытающегося сдержать улыбку. Да нет, разыгрывают!
— Ребята, они что, издеваются? — умоляюще вопросил я драконозавров. Все трое синхронно кивнули и оскалились. Вот паразиты! Уйду я от них!
— Римбольд! Ты что, правда его расколол?
— Ну-у, — задумчиво протянул гном, — это как посмотреть. С одной стороны, он раскололся после того, как я в сердцах наподдал по нему ногой. Палец отбил, между прочим. Цени.
— Ценю безмерно. А с другой?
— А с другой, — вмешалась Глори, — еще неизвестно, что бы было, если бы ты предварительно не приложился об него головой. Так что будем считать уничтожение булыжника коллективным подрядом.
— Будем, — кивнул я и огляделся по сторонам. Мы находились в узком каменном мешке. Слева и справа — отвесные стены насколько хватает глаз, за спиной — такая же, ничем не отличающаяся от других. Даже сейчас, зная, что это иллюзия, я мысленно зааплодировал поставившему ее магу. Отменная работа! Что ж, тем лучше. Не нужно ломать себе голову на предмет того, куда ехать дальше. Держись, бабка Штефа! Мы уже близко!
Дно ущелья, в котором мы очутились столь необычным образом, оказалось настолько каменистым, что ни о каких следах не приходилось и мечтать. Впрочем, Изверг и Лака несколько секунд принюхивались, а потом рванули вперед столь резво, что Забияка не сумел за ними угнаться при всем желании. Возмущенные вопли Римбольда остались далеко позади — драконозавры мчали вперед с мрачной целеустремленностью Тикакота и Тутукака — ездовых демонов богини войны Вархильды (она же Бой-Баба). Кем при таком раскладе являлись мы с Глори, даже думать не хотелось, особенно если взять в расчет, что факт наличия мужа Вархильды теологи дружно отрицали.
Проскакав по ущелью, мы оказались в обширной котловине. Ага, вот и наша беглянка! Первым ее заметил Изверг. Штефа самым наглым образом расположилась на здоровенном валуне с трубкой в зубах и увлеченно пускала колечки, время от времени зыркая по сторонам. И вообще у меня сложилось впечатление, что старая карга поджидала именно нас. Тем более что, услышав громовой рев моего приятеля, обещающий похитительнице малолетних массу всего приятного, она ничуть не испугалась, а лишь глубоко затянулась и выпустила новую порцию аккуратных колечек. В этот момент взошло солнце, от чего-то там отразилось, и мне на миг показалось, что колечки превратились в буквы, а буквы сложились в слова. Слова же гласили: «И шо так долго?» Я моргнул, и, когда вновь открыл глаза, никаких букв, разумеется, и в помине не было. «Вот ведь довела, дрянь! — мысленно выругался я. — Уже мерещится невесть что!»
В этот момент непонятно откуда выскочил Ветерок. Увидев нас, он радостно взвизгнул и припустил навстречу, радостно мотая ушами и хвостом одновременно. Одно слово — ребенок. Подождав, пока малыш получит двойную порцию облизываний от счастливых родителей, и убедившись, что с ним все в порядке, мы не спеша направились к бабке, благо деваться ей было некуда.
— Здг'асьте-здг'асьте! — энергично помахала она, когда мы с Глори спешились.
— У тебя есть ровно две минуты, чтобы доходчиво объяснить все произошедшее, — сурово отрезал я, кладя руки на загривки Изверга и Лаки. — После этого я предоставляю вот этим милым животным полную свободу действий. Учти, они крайне недовольны твоим поведением. Время пошло.
— А пошло оно! — хмыкнула Штефа, красивым прыжком оказавшись рядом с нами. Да, с ногой у нее, и впрямь, все в порядке.
— Значит так, мои хог'ошие, — начала лепрехунша, уперев руки в боки. — Шоб вы знали, я тоже кг'айне недовольна вашим поведением. Для начала могли бы сказать стаг'ой женщине «спасибо».
— За то, что украла у нас Ветерка?!
— Ой, да нужен он мне, как паг'алитику ходули! Это во-пег'вых. Во-втог'ых, если я шо-нибудь хочу укг'асть, то я это таки укг'аду с такой же легкостью, как вы скушаете дольку апельсина.
— У тебя осталась еще минута! — зловеще напомнила Глори. — Как я понимаю, есть еще и «тг'етье»?
— Умненькая девочка, — похвалила бабка, не обратив никакого внимания на издевку. — Тг'етье касается «спасибо». За то, шо указала вам дог'огу в Ущелье, за то, шо не оставила тут одних, и главное — за то, шо…
— Время вышло! — перебил ее я, как и Глори до бесконечности возмущенный наглым поведением старушенции. — Ребята…
Конец моей фразы утонул в жутком грохоте. Потом земля содрогнулась настолько основательно, что все — и я, и Глори, и драконозавры, и даже подъезжающие Забияка, Бон и Римбольд — не удержались на ногах. Все, кроме бабки Штефы. Она будто в землю вросла и даже не покачнулась. Так и стояла, широко расставив кривые ножки в грубых башмаках, подобно полководцу созерцая из-под руки громадное облако пыли, заслонившее всю восточную часть котловины.
— Да чтоб вас всех Пругг молотом приложил! — возмутился Римбольд, поднимаясь на ноги и смачно плюнув. — Что тут происходит?!
— Не что, а кто! — прогрохотало из облака пыли. — Это я происхожу!