Таверна трех обезьян, стр. 27

Вдруг, в самый драматический момент, дверь купе с грохотом распахнулась, словно взорванная нитроглицерином. Мадам Перруш навалилась на нее и мгновение спустя очутилась внутри. Вампир пикнуть не успел: гигантша дважды воткнула ему в грудь заостренный дубовый кол, в то время как верная Одиль осыпала нечестивую плоть градом жестоких ударов крикетного молотка… Вампир дико взвыл, в вопле его смешались мучительная боль и стон избавления души, целых сто лет втайне тосковавшей по безмятежному покою… Я опять провалился в беспамятство.

Наконец, в окне моего купе забрезжил новый день, пришедший на смену ночи, которая, казалось, обернется полным триумфом сил зла.

Я узнал еще кое-что, пока нас с Ковадонгой приводила в чувство та же мадам Перруш, вливая нам в рот коньяк по капле: на самом деле они с Одиль являлись членами отряда особого назначения Интерпола, занимавшегося поимкой вампиров. Довольно долго они тайно выслеживали Сукарриету, ныне освобожденного навсегда. Они не без оснований подозревали, будто он и есть тот хищник, кто опустошал страну басков. Но скользкий кровопийца несколько раз оставлял их с носом, пока не настала ночь расплаты.

Женщин только что забрал полицейский вертолет, они должны были срочно заняться телами Полли Флок и генерала Бокарроты. На прощание я вручил им свою скромную визитную карточку и объявил, что их покорный слуга, Франсиско Хавьер Мурга Бустаманте, кабальеро из Бильбао, их вечный должник, ибо обязан им жизнью. Не знаю только, расслышали ли они мою речь за шумом вертолетного винта… В переносном холодильничке решительная Одиль увозила голову нашего вампира.

Когда машина начала взлетать, мадам Перруш швырнула мне в лицо мою визитку, выразительно давая мне понять, что Ее Великодушие прощает мне долг благодарности. Какая грандиозная женщина!

Фантастическое путешествие подошло к концу. К полудню мы прибыли в Санттьяго-де-Компостела.

Я отказался от последнего обеда, заказанного в тошнотворном ресторане «Эль Пилоро»: с прошлого своего посещения я не в силах забыть их ужасный раковый суп, а ведь я тогда еще не вырос из детских штанишек. Затем я надлежащим образом распрощался со своими товарищами по одиссее.

Мне удалось ненадолго увидеться с Ковадонгой наедине и сказать ей, как я сожалею о том, что наши отношения во время поездки, полной приключений, сложились не так, как бы нам обоим хотелось, но все в наших руках, и впереди у нас целая жизнь… Она повернулась ко мне спиной, полагаю, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, и продиктовала номер телефона. Мы увидимся в Мадриде без надоедливых вампиров! Скорей бы!

Я взял билет на прямой авиарейс, прилетавший в Бильбао в семь вечера. Завтра свадьба Хулио Куррутаки, и я не намерен пропустить ни церемонию в базилике Святой Бегонии, ни торжественный обед в гольф-клубе. У меня осталось достаточно времени, чтобы отправиться в собор за благословением. Я изрядно намучился по дороге в Сантьяго — чего только не довелось мне пережить. Ну и что? Да здравствует славный щеголь из Бильбао!

Nota Bene. Я глубоко возмущен: меня чуть ли не пинками прогнали от дверей храма. Презренные святоши отказались благословить Мило!

PS. (написано две недели спустя). Я звоню по телефону, оставленному Ковадонгой, и мне все время отвечает паскудная мясная лавка Санчеса в районе Алуче. Неужели я неверно запомнил номер?

Викторина

Продолжаем наш конкурс. Разыгрываем второй тур… Ответив на этот вопрос, вы получаете четыреста пятьдесят песет: назовите реки мира, которые впадают в Атлантику или Средиземное море. Повторяю вопрос: основные реки, не притоки, впадающие в Атлантический океан или Средиземное море, как, например, Эбро! Время пошло! (тикают часы) Миньо… Дуэро… Гвадиана… Гвадалкивир… хм… Сена… Темза…"

После этого тура вопросов выберут почтовые карточки с именами участников конкурса для программы, которая пойдет на будущей неделе. Всегда одно и то же.

«Осталось еще тридцать секунд… Так… вот… Амазонка! Тахо! (Звучит серена, колокольный перезвон…) Два Тахо, моя дорогая сеньора, это слишком много… (Взрывы смеха) Разумеется, совершенно точно, река Тахо повторялась дважды… Виктория, пожалуйста, скажи нам результат. С удовольствием, Кико… Десять правильных ответов, по четыреста пятьдесят песет за каждый, что составит в итоге… Четыре тысячи пятьсот песет!!! (Фанфары.) Какая прелесть эта наша Виктория!»

Кико Ледгард здорово держался, с непринужденной легкостью ветерана… Посмотрим, повезет ли мне сегодня вечером. Покерная партия показала, что вполне вероятно: мой невидимый партнер, Противник, собрал лишь жалкую пару четверок, тогда как я выложил на стол пламенеющие фигуры.

Я перенял привычку спрашивать у карт, как мне поступать — действовать или пустить все на самотек — играя в покер в одиночку, от моего старшего брата Фаустино. Бедный псих живет с мамой и в ус не дует, как вечный недоросль. Сначала речь шла просто о развлечении, но постепенно указания карт превратились для меня в нерушимый закон, оказывая влияние на мои решения и на жизнь вообще.

На этой неделе я отправил на Испанское телевидение сто две почтовые открытки, вдвое больше, чем прежде. Рано или поздно ручка красавицы Марии Касаль вынет одну из моих. Мне нравится эта девочка, которая появляется на экране с эпохи самых первых викторин вроде «Раз, два, три — а ну-ка повтори». В ту пору, году в семьдесят третьем, должно быть, и состоялось мое посвящение в профессиональные игроки в лотерею.

«…А сейчас объявляем участников розыгрыша на следующей неделе… Какие прелестные шортики на тебе сегодня, Мария Касаль! Большое спасибо, Кико… Эту открытку прислали к нам из города Пуэбла де Касалья…»

Всего только три открытки, не густо. Я шесть месяцев слежу за этой еженедельной программой и девять потратил на предыдущую, пытаясь стать ее участником. Это единственный конкурс и, возможно, самый крупный из всех, имевших место на телевидении, где я еще не появлялся, и это обстоятельство уже начинает действовать мне на нервы, что весьма неприятно.

«…Вторая открытка пришла из нашего города, из Мадрида. Ее написала сеньора — или сеньорита? — Констанса Сукубо Сукубо…»

Я вспоминаю первый раз так ясно, словно это было сегодня. Расцвет радиоконкурсов прошел, их вытеснило телевидение. Суть соревнования, первого в своем жанре, состояла в том, что полагалось предложить любую тему по выбору, а затем выдержать град вопросов, раз от раза усложнявшихся, неделя за неделей, пока не наберется определенное количество неверных ответов, после которого участник выходил из игры.

Я добросовестно подготовил тему, выбранную не потому, что она показалась мне особенно близка, но за ее исключительный лаконизм: путешествие по Франции в 1965 году. Я продержался в игре приличный срок — целых шесть недель — и получил выигрыш в размере двухсот сорока трех тысяч песет.

«…Автор третьей открытки — дон Хусто Пинсон… Пинсон… вроде бы, Сепильо… площадь Асдрубал, без номера, Кадис». И на этот раз не повезло. Карты меня частенько обманывали, даже очень часто. Но я не отчаиваюсь, законы вероятности должны когда-нибудь перестать насмехаться надо мной. На следующей неделе я отправлю двести четыре открытки, это станет генеральным наступлением. Я очень рассчитываю на выигрыш.

Начиная с удачного первого конкурса, который назывался «Отвечайте и получайте», я не пропустил ни одного из тех, что передавали по ящику. Подобное постоянство не могло не привлечь внимания прессы к моей персоне. Никакой выгоды мне репортаж не принес, ибо в данной области анонимность играет существенную роль.

Участием в конкурсах я зарабатываю на жизнь: призы в звонкой монете являются моим единственным источником дохода. В среднем два конкурса в год с материальным вознаграждением примерно в полмиллиона в каждом приносят мне дивиденды для безбедного, хотя и скромного существования: живу я один и потребности у меня простые. Кроме того, в моем распоряжении полно свободного времени, совершенно необходимого для моего рода деятельности — мне надо готовиться к конкурсам.