Наследник из Калькутты, стр. 79
Через несколько минут на лестнице зашуршали юбки. Эмили и Мери вошли в кабинет, придерживая под руки престарелую испанку в кружевной мантилье. Мюррей почтительно усадил ее в кресло у камина; молодые дамы расположились на диване, целиком покрыв его шуршащими волнами муслина и кружев.
— Друзья, сейчас мы услышим рассказ об удивительных приключениях мистера Уэнта. Теперь опасности позади, и милая Мери может выслушать его уже без волнения за судьбу мужа. Я счастлив, что и синьора Луис эль Горра, мать моего лучшего друга, находится теперь с нами и мы всей нашей братской семьей в Голубой долине разделим с нею заботы о маленьком Диего... Мистер Уэнт привез также и таинственный пакет от старого Томпсона... Давайте-ка его поскорее сюда, Эдуард!
Эдуард Уэнт достал из кармана своего морского сюртука небольшой пакет и с поклоном передал его леди Эмили. Сняв со стены кинжал, она распорола красный турецкий сафьян, в который был зашит сверток. Все следили за ее работой. Одна синьора Эстрелла отвернулась и потупилась.
Эмили извлекла из сафьяна маленькую шкатулку кипарисового дерева, сплошь покрытую искусной инкрустацией. Монах-резчик афонской обители долго трудился над этим ларцом! Молодая женщина открыла шкатулку... Из-под крышки выпала записка. Все затаили дыхание.
Леди Эмили, бегло пробежав глазами написанное, протянула мужу ларец и записку.
— Читай вслух, Фред, — тихо произнесла она. — Пусть наши друзья услышат, что пишет мне Фернандо Диас!
И Мюррей громко прочел собравшимся письмо погибшего Фернандо:
«Глубокоуважаемая синьора Эмили!
По прибытии в Пирей я передал синьоре Эстрелле Луис все подробности нашей беседы в ченсфильдской роще и ваш великодушный подарок. Вероятно, вам уже известно, что, напав с вашей помощью на след завещанного синьоре Эстрелле камня, я в Бультоне отнял его у подручных пирата Джакомо Грелли, моего кровного врага, который держит и вас в своей власти, обманом присвоив себе титул и владение виконта Ченсфильда.
Между тем обстоятельства синьоры Луис, благодарение богу, изменились к лучшему. Ей неожиданно пришел на помощь бывший греческий матрос, а ныне купец. Георгий Каридас, узнавший в синьоре мать своего прежнего капитана, которому он обязан и своей свободой и нынешним благополучием. Вместе с присланным вами золотом помощь Георгия Каридаса достаточна, чтобы обеспечить синьоре покойную старость.
Получив камень, синьора Луис эль Горра решила отблагодарить вас за великодушие к семье погибшего капитана и выразить восхищение вашей одинокой мужественной борьбой с его коварным врагом. Синьора просит вас принять этот камень как дар от ее сына, капитана Бернардито. Я берусь доставить подарок в Англию.
Да хранит вас бог, прекрасная, благородная синьора!
Преданный Вам Фернандо Диас.
Пирей, 28 января 1773 года.»
Эмили Мюррей тихо поднялась с дивана и подошла к старой испанке. Старуха, ссутулившись, глядела в огонь. Эмили порывисто опустилась на волчью шкуру у ее ног и поцеловала сморщенную руку с четками на запястье. Синьора Эстрелла перекрестила молодую женщину и поцеловала в лоб. Никто не смел нарушить тишину, только дрова чуть потрескивали в камине...
На дне кипарисового ларца, устланного черным бархатом, лежал замшевый мешочек. Мюррей открыл его, и чудесный алмаз засиял разноцветными лучами в свете камина. Молчание прервал Мюррей:
— Этот камень драгоценен и красив, но еще драгоценнее сердца, что бились в груди таких людей, как Фернандо и Бернардито! Больно думать, что в нашем несправедливом мире эти сердца не нашли иных путей, кроме бунтарства и пиратства... А теперь, Эдуард, мы готовы хоть до самого утра слушать ваш рассказ.
4
— Что ж, господа, начну с признания, что еще на острове, накануне отплытия «Ориона», я сделал небольшое открытие, которое сразу ввергло меня в недоумение. Помните, мистер Мюррей, час, когда шлюпки увозили груз, спрятанный среди скал? Осматривая песчаную косу, я наткнулся на заржавленный якорь и разобрал на его стволе полустертую надпись «Офейра». Мне стало ясно, что захваченная пиратами бригантина не погибла в сражении, а укрылась в водах острова. Кроме того, груз оказался столь велик, что он никак не мог бы уместиться на крошечном плотике, на котором якобы спасся мистер Мюррей. Я понял, что рукопись старого Мортона, отца моей Мери, искажает факты или умалчивает о какой-то важной тайне. Ведь в рукописи ни слова не было о посещении «Офейрой» острова!.. Потом другие дела отвлекли меня от этой загадки, вплоть до того дня, когда старый бультонский адвокат Уильям Томпсон раскрыл мне под величайшим секретом всю жуткую ченсфильдскую тайну...
Помню, поздним вечером я вернулся в Ченсфильд из конторы Томпсона под свежим впечатлением открывшейся мне тайны. Моя годовалая дочь спала в колыбельке рядом с постелью матери. Я заговорил с женой таким страшным шепотом, что бедняжка Мери вскочила, споткнулась о колыбельку, и дитя расплакалось. Жена прижала ребенка к себе, и я опомнился.
Без обиняков я открыл ей все, что услышал от Томпсонов, не умолчав и о роли ее отца. Мери тут же начала собирать вещи и одевать ребенка. Бледная и решительная, она сказала мне, что оставляет этот дом навсегда. Утром мы переехали в гостиницу «Белый медведь», и Мери послала записку Томасу Мортону: «Отец! Передо мною и моим мужем открылась истина, искаженная в вашей постыдной рукописи. Мы навсегда покинули Ченсфильд. Прощайте. Мери».
Я немедленно отправился к капитану Брентлею и потребовал отставки. Тон мой был столь решительным, что я получил согласие сразу. Брентлей понял — случилось нечто серьезное, и отговаривать меня не стал. Злополучный Мортон, получив записку дочери, не посмел нас разыскивать. Мы больше его не видели, так же как и Грелли... Семью я перевез во Францию, нанял для нее домик в окрестностях Руана, а сам верхом отправился через всю Францию в Тулон, чтобы с первым попутным судном отплыть из этого порта в Пирей. Вели меня туда, как вы, конечно, догадываетесь, самые неотложные заботы о семье капитана Бернардито.
Рассказчик замолчал и вынул из кармана пустую трубку. Когда он полез в карман за табакеркой, Мюррей остановил его и протянул красивый кожаный кисет, украшенный красным индейским узором, — подарок вождя шауниев, Горного Орла. Уэнт с интересом осмотрел шитый бисером узор и неторопливо набил трубку. Угольком из камина он зажег ее и пустил к потолку колечко душистого дыма.
— Превосходно! — заявил он. — Не хуже турецкого и покрепче! Вижу, что по части табака ваши друзья-индейцы действительно молодцы!.. Итак, господа, не стану утомлять вас подробностями, каким образом дошла до лжевиконта весть о том, что где-то в Пирее растет маленький сын капитана Бернардито Луиса. Весть эта сильно взволновала злодея, ибо в лице мальчика рос мститель, знавший от Фернандо Диаса, чьи руки обагрены в крови Бернардито. Грелли услыхал об этом мальчике благодаря целой цепи случайностей: моя Мери пооткровенничала с отцом, тот сразу уведомил Грелли. Самозванец посоветовался с Паттерсоном... Ну, а этот, на наше счастье, проболтался Томпсонам о мерах, какие намерен был предпринять лжевиконт... Конечно, это были обычные меры для Грелли: он решил послать в Пирей своего доверенного Каррачиолу с заданием разыскать и уничтожить мальчика. Простите, синьора Луис, что я так открыто говорю об этих ужасных вещах. Мне об этом рассказали Томпсоны, когда я сообщил им, что намерен поискать счастья в Голубой долине. Они от души пожелали мне обрести это счастье, поручили доставить вам пакет Фернандо Диаса и посоветовали поторопиться в Пирей, если я принимаю к сердцу судьбу маленького Диего. Разыскать и доставить мальчика в Голубую долину я давно обещал вам, мистер Мюррей, еще в письмах из Англии, но мне долгое время не удавалось узнать пирейский адрес синьоры Эстреллы. Получив у Томпсонов пакет от Фернандо, я с радостью увидел этот адрес на конверте... К счастью, агентам Грелли он не был известен!