Дракон Золотого Руна (СИ), стр. 19
Далее явился выборный от швабских куливринеров. Им, к моему удивлению, оказался лишенный рыцарского сана из?за недостаточного 'финансового благополучия' вполне такой… нет, вы только вслушайтесь!.. юнкер Отто фон Штирлиц.
У дойчей много лишней мороки с обретением рыцарского сана. Молодой немецкий дворянин имеет несколько возможностей пройти долгожданный обряд посвящения: принять участие в коронационной поездке императора в Рим, отправиться в Крестовые походы или просто военные экспедиции против еретиков — гуситов в Богемию, сарацин в Испанию, турок в Венгрию, наконец, совершить паломничество в Святую землю. Согласитесь, все данные мероприятия требуют довольно больших расходов, если не сказать большее. Да и головушку свою можно сложить с больше степенью вероятности. Отто даже заложил свои родовые земли, но к гробу Господню скатался. Рыцарство обрел, впрочем, ненадолго. После путешествия, финансовые дела пошли из рук вон плохо, совсем обнищал шваб и не смог подтвердить в своем рыцарском союзе свой статус. Думаю, кроме бедности, есть на то еще свои причины, но фон Штирлиц естественно о них не упомянул. А мне дела нет допытываться. Кстати, союз называется 'Братство Осла'*. Швабская креативность однако… После этого, он недолго думая подался в 'псы войны'. Такой себе крепыш с типично тевтонской мордой. Рыжей и флегматичной, но впрочем, вполне понятливый и без понтов. Пообтесался уже. На любимого мной актера Тихонова не похож от слова совсем. А жаль…
По итогу собеседования(и за памятную мне фамилию их командира) я принял швабских головорезов к себе в роту. На регулярную службу, а не по контракту. Будут бузить, перевешаю без жалости, а в случае благообразного поведения попробую со временем экипировать до уровня мосарабов, хотя и затратно это весьма. Но у меня есть заветные письма к казначею и военному интенданту Малого Отеля. Не успокоюсь пока не вытрясу нужную монету. Верней, этим займется Логан, у него лучше получается.
Выступили на марш далеко после обеда. Итак, война для меня на пару месяцев закончилась. И это хорошо. А что началось? А вот хрен его знает. Но, думаю, веселой прогулкой мое путешествие явно не назовешь. Хотя, посмотрим, чего судить заранее. Я иду Пьер Ле Горжиа…
10
Охотничий рог взвыл и неожиданно смолк. А через секунду раздался пронзительный женский визг.
— Черт!.. — я осадил свою иберийскую кобылку и прислушался. — Где же ты Маха?
Повторный визг раздался примерно метрах пятидесяти впереди и правее.
— Выпороть бы тебя соплячка!.. — с чувством предался я мечтам и чуток пришпорил лошадку. — Ну… пошла Папильона*… на тебя теперь одна надежда…
* От papillon(фр.) — бабочка.
На охоте мы. Машка… то есть Мария Бургундская, затеяла пышную парфорсную охоту и наотрез отказалась меня отпускать пока я не приму в ней участие. Принял… принял, мать его ети, участие, а теперь пытаюсь догнать наследницу Бургундского престола. Мария, по своему обычаю, в охотничьем азарте опередив всю свою свиту рванула в чащу за чудовищно громадным туром*. Я едва за ней удержался следом, да и то, только благодаря своей Папильоне, которая, выделывала настоящие цирковые номера продираясь сквозь чащу. Чудо, а не лошадка…
— А — а — а… — очередной вопль раздался совсем рядом и уже через мгновение, вылетев на небольшую полянку, я стал свидетелем жуткого зрелища.
Мля… Карлуша если что, казнит первым, а уже потом перевешает весь Малый Отель…
Лошадь Марии лежит на боку, вывалив груду сизых внутренностей, рядом пара раздавленных в лепешку гончаков, а жуткого размера лохматая и рогатая зверюга пытается достать рогами девушку, которая каким?то чудом успела залезть на толстый и кривой дубок. А теперь задрав подол зеленого бархатного платья с чувством визжит.
— Kuda po kopanomu chren rogataya!!! — обращая на себя внимание заревел я и выхватив из чехла рогатину бросил поводья.
Ну сейчас начнется…
Кобылка почувствовав, что я дал ей волю, радостно всхрапнула и кокетливо пошла боком прямо перед лохматой башкой с чудовищными рогами, похожими на громадный лук. Тур заревел и выворачивая копытами целые пласты мха рванул вперед.
Папильона прянула чуть вправо, потом влево, а затем изящным движением ушла из?под самых рогов. Закрутила пируэт по спирали и опять возникнув перед мордой зверюги стала приплясывать на своих сухих, точеных ногах. При этом еще презрительно всхрапывала, матюкая лесное чудище на своем мудреном лошадином языке.
Еще рывок рогатой зверюги и еще серия финтов…
М — да… так Папи может играться до бесконечности. Купил я ее по случаю, у бродячих зингар* и не устаю до сих пор удивляться. Если бы не знал, что сейчас, коррида как таковая еще не существует, то подумал бы, что зингары стащили иберийку у какого?нибудь пикадора. Папи просто рождена для парфорсной охоты, ей богу, даже похожа своим видом на легавую собаку.
Во время очередного пируэта глянул на дерево и усмотрел что Машка взирает на разыгрывающееся перед ней действо с широко раскрытыми глазами и даже немножечко разинула рот.
Умудрился содрав берет, изящно поклониться наследнице престола и легонько тронул лошадку шпорами. Пора…
Папильона уйдя от очередного выпада, выскочила сбоку тура и я налегая всем телом всадил ему рогатину чуть повыше лопатки. А потом бросив древко, выхватил секиру.
Ну!..
Тур роняя из пасти клочки кровавой пены ткнулся мордой в землю, но выправился и взревев, опять кинулся в атаку. Папильона скользнула в сторону и встала на дыбы. А когда она опускалась на ноги, в круп зверюги с хрустом врезалось кованное в Толедо стальное лезвие.
Зверь захрипев ничком рухнул на смятую траву.
Не верю!.. Ух, ты!.. Вот это я!.. Все сделал по рекомендациям Торвальда Бременского, автора каноничного трактата об охоте: 'Диалоги о увлекательнейшей и прелестнейшей страсти'. Теперь только осталось…
Отъехал на несколько метров, соскочил с кобылки и дождавшись пока тур перестал биться, подошел к нему. Рубанул секирой чуть пониже затылка, окончательно добивая зверя, затем отломил дубовую веточку, смочил ее почти черной звериной кровью и став на колено протянул ее Марии:
— Этого зверя я посвящаю Вам моя государыня!
Жуткую отсебятину творю, но выглядеть должно жутко куртуазно…
— Я… я принимаю ваш… ваше… — девушка попыталась слезть с дерева и едва не свалилась. — Барон… да снимите же меня…
Черт, идиот… в самом же деле…
Мария дождалась пока я подбегу к дереву и с легким вздохом упала мне в руки.
— Жан!!! — ее алые губки провоцирующе близко приблизились к моим.
— Контесс*… — я решительно отстранился и осторожно поставил девушку на землю.
Черт! Тянет впиться в эти нежные губки, аж дыхание сводит. Но не могу! Не должен! Нельзя, черт побери! Ее девичьи гормоны одолевают, а я запросто могу головы лишиться.
— Но почему — у — у?! — цепкая ручка вцепилась мне в колет и потянула к себе.
— Контесс*… — я отступил на шаг и обнажив охотничью шпагу стал на колено, затем протянул ее Марии. — Госпожа, лучше заколите меня собственной рукой, но не подвергайте таким мукам…
Мария озадаченно закусила губку и промолчала дав продолжить.
— … я горю как в аду, ежедневно подвергаемый чарам Вашей дивной красоты, мои чувства к Вам подобны земным и небесным стихиям, но я не достоин даже Вашего взгляда. Ваша участь любить королей…
— Кого мне любить, я решу сама… — перебила Мария. — Но… но…
— Контесс… Прошу Вас… — я расслышал приближающийся топот лошадей и подвел Марию к Папильоне. — Соблюдем приличия, а вечером, во время бала, я буду счастлив в случае Вашего на то желания продолжить беседу…
Ф — фух… съехал таки…
Дальше были охи и ахи вельмож, готовые распрощаться со своей жизнью егеря и бледный как смерть главный лесничий Отеля, обещающий мне за спасение своей чести немыслимые дары.
Не волнуйся граф… я без корысти ради, но обещанное без зазрения совести стребую. Людишками, к примеру…