Ледяной холод, стр. 40
Дэниел Брофи не ел вообще. Его ростбиф оставался нетронутым, пока он смотрел в ночь, плечи провисли под тяжестью горя. И, наверное, еще вины. Осознание вины того, как бы все могло сложиться, если бы он поставил любовь выше долга, Мауру выше Бога. Теперь женщина, о которой он беспокоился, была всего лишь обугленной плотью, запертой в багажном отсеке под их ногами.
"Когда мы вернемся в Бостон, — произнес Габриэль, — нам нужно будет решить несколько вопросов".
Джейн посмотрела на мужа, удивляясь, как ему удалось сосредоточиться на необходимых задачах. В такие моменты она вспоминала, что вышла замуж за морского пехотинца.
"Каких вопросов?" — спросила она.
"Похороны. Оповещения. Должны быть родственники, которым нужно позвонить".
"У нее нет семьи", — сказал Брофи. "Только ма…" Он замолчал, не договорив слово "мать". Он не назвал имени, о котором они все подумали: Амалтея Лэнк. Два года назад Маура разыскала свою родную мать, которая оставалась тайной для нее. Поиск в итоге привел ее в женскую тюрьму во Фремингеме. Женщина совершила отвратительные преступления. Амалтея не была матерью, о которой кому-либо захотелось бы рассказывать, и Маура никогда не говорила о ней.
Дэниел более твердо повторил: "У нее не было семьи".
У нее были только мы, подумала Джейн. Ее друзья. В то время, как у Джейн были муж и дочь, родители и братья, у Мауры было только несколько интимных связей. У нее был любовник, с которым она тайно встречалась и друзья, которые на самом деле не знали ее. Это было правдой, которую Джейн вынуждена была признать: я действительно не знала ее.
"А что насчет бывшего мужа?" — спросил Сансоне. "Я слышал, что он по-прежнему живет в Калифорнии".
"Виктор?" — Брофи презрительно усмехнулся. "Маура презирала его. Она не хотела бы видеть его на своих похоронах".
"Знаем ли мы, чего она хотела бы? Что было ее последними пожеланиями? Она не была религиозна, полагаю, ей хотелось бы светской службы".
Джейн взглянула на внезапно застывшего Брофи. Она не считала, что замечание Сансоне было подколкой для священника, но атмосфера между двумя мужчинами заметно накалилась.
Брофи жестко сказал: "Даже если она отошла от церкви, она все еще уважала ее".
"Она была абсолютным приверженцем науки, отец Брофи. Тот факт, что она уважала церковь, не означает, что она верила в нее. Ей, вероятно, не понравилось бы, что на ее похоронах будет религиозная служба. И, будучи атеистом, ей все равно должно быть отказано в католических похоронах?"
Брофи отвернулся. "Да", — уступил он. "Это официальная политика церкви".
"Остается вопрос, хотела ли она захоронения или кремации? Мы знаем, чего хотела Маура? Она когда-нибудь обсуждала с Вами эту тему?"
"Зачем ей было делать это? Она была молода!" — голос Брофи вдруг сломался. "Когда тебе всего сорок два года, ты не задумывешься о том, как хотела бы похоронить свое тело! Ты не думаешь о том, кто должен и не должен быть приглашен на похороны. Ты слишком занят жизнью". Он издал глубокий вздох и отвернулся.
Долгое время все молчали. Раздавался только свист реактивных двигателей.
"Поэтому мы должны принять эти решения за нее", — наконец сказал Сансоне.
"Мы?" — спросил Брофи.
"Я лишь пытаюсь предложить свою помощь. И средства, чтобы оплатить все необходимое".
"Не все можно купить и оплатить".
"Вы думаете, я это пытаюсь сделать?"
"Разве не поэтому Вы здесь, а? Почему Вы пригнали свой частный самолет и взяли все под контроль? Потому что Вы можете?"
Джейн потянулась к руке Брофи. "Дэниел. Эй, расслабьтесь".
"Я здесь потому, что тоже забочусь о Мауре", — ответил Сансоне.
"То, что Вы делаете слишком много, очевидно для нас обоих".
"Отец Брофи, мне всегда было ясно, к кому привязана Маура. Ничто из того, что я делал и предлагал ей, не могло изменить тот факт, что она любила Вас".
"Но Вы всегда ждали в тени. Надеясь на шанс".
"Шанс предложить свою помощь, если она когда-нибудь ей потребуется. Помощь, которую она никогда не просила, пока была жива". Сансоне вздохнул. "Если бы она попросила. Я мог бы…"
"Спасти ее?"
"Я не могу переписать историю. Но мы оба знаем, что все могло быть иначе". Он прямо посмотрел на Брофи. "Она могла быть счастливее".
Лицо Брофи стало пунцовым. Сансоне только что произнес жестокую истину, но это правда была очевидна для всех, кто знал Мауру, кто наблюдал за ней в течение нескольких последних месяцев и видел, как ее и так стройная фигура стала еще тоньше, как грусть затуманила ее улыбку. Она была не одинока в своей боли: Джейн видела отражение боли в глазах Дэниела Брофи, усугубленное чувством вины. Он любил Мауру, но сделал ее несчастной, этот факт стал еще тяжелее для него, потому что Сансоне указал на это.
Брофи привстал со своего места, сжав руки в кулаки, и она схватила его за запястье. "Перестаньте", — воскликнула она. "Вы оба! Почему вы двое делаете это? Это не какой-то конкурс на то, кто любил ее больше. Все мы беспокоились о ней. Теперь не имеет значения, кто сделал бы ее счастливее. Она мертва, и нет никакого способа изменить ход истории".
Брофи откинулся в кресле, выпустив ярость из своего тела. "Она заслуживала лучшего", — произнес он. "Лучшего, чем я". Отвернувшись, он уставился в окно, погрузившись в свои страдания.
Джейн попыталась снова к нему обратиться, но Габриэль остановил ее. "Дай ему побыть одному", — прошептал он.
Так она и сделала. Она оставила Брофи наедине со своим молчанием и сожалением, и подсела к мужу по другую сторону прохода. Сансоне тоже встал и пересел в заднюю часть самолета, погрузившись в свои мысли. Оставшуюся часть полета они сидели по отдельности и молчали, пока самолет с телом Мауры летел на восток, в сторону Бостона.
22
Ох, Маура, если бы ты только была здесь и видела это.
Джейн стояла у входа в Епископальную Церковь Эммануила и наблюдала, как непрерывный поток скорбящих прибывал, чтобы проститься с доктором Маурой Айлз. Мауру бы удивила вся эта суета. Впечатлила бы и, возможно, немного смутила: она не любила быть в центре внимания. Джейн узнавала многих, потому что они пришли из того же мира, в котором обитали она и Маура, мира, который вращался вокруг смерти. Она увидела докторов Бристоль и Костас из отделения судмедэкспертизы, тихо поприветствовала Луизу, секретаря Мауры и ассистента Мауры в морге Йошиму. Здесь были и полицейские — напарник Джейн Барри Фрост, а также большинство убойного отдела, все, кто был хорошо знаком с женщиной, которую между собой они называли Королевой Мертвых. Королева, которая сейчас сама была мертва.
Но одного человека, которого Маура любила больше всех, здесь не было, и Джейн понимала почему. Глубоко скорбящий Дэниел Брофи сейчас стал затворником, и не стал принимать участие в службе. Он сказал свои прощальные слова Мауре наедине, обнажать свою боль на публике означало бы вызвать слишком много вопросов у окружающих.
"Нам лучше занять свои места", — мягко сказал Габриэль. "Они готовы начинать".
Она последовала за мужем по проходу к передней скамье. Закрытый гроб маячил прямо перед ней, обрамленный массивными вазами с лилиями. Энтоне Сансоне не пожалел денег, и красное дерево поверхности гроба было отполировано до такого блеска, что она могла видеть в нем свое отражение.
Священником, совершающим обряд был не Брофи, а преподобная Гейл Гарриман из Епископальной Церкви. Маура бы оценила, что ее поминальную службу провела женщина. Ей понравилась бы эта церковь, известная своей открытой политикой, принимающая в свои ряды всех. Она не верила в Бога, но верила в общность, и одобрила бы это.