Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы, стр. 1
Зеленоглазое чудовище
Найо Марш
Венок ля Риверы
(Пер. с англ. Э. Шустера)
Действующие лица
Лорд Пестерн и Бэгот Леди Пестерн и Бэгот
Фелиситё де Сюзё, дочь леди Пестерн и Бэгот
Достопочтенный Эдуард Мэнкс, троюродный брат (кузен) лорда Пестерна
Карлайл Уэйн, племянница лорда Пестерна
Мисс Хендерсон, компаньонка и секретарь леди
Пестерн
Бризи Беллёр, дирижер
Хэппи Харт, пианист
Сидни Скелтон, барабанщик
Карлос Ривера, аккордеонист
Сесар Бонн, хозяин ресторана «Метроном»
Дэвид Хан, его секретарь
Найджел Батгейт, репортер из «Ивнинг кроникл» Доктор Алингтон Миссис Родерик Элейн
Родерик Элейн, старший инспектор розыскного отдела Инспектор Фокс, бригадир, детектив Доктор Кертис
Сержант Бейли, детектив, специалист по отпечаткам пальцев
Сержант Томпсон, детектив, фотограф
Сержанты Гибсон, Маркс, Скотт, Уотсон и Сэллис, детективы
Всевозможные полицейские, официанты, музыканты и т. п.
Глава I
Письма
Леди Пестерн и Бэгот — своей племяннице по мужу мисс Карлайл Уэйн
3, «ГЕРЦОГСКАЯ ЗАСТАВА», ИТОН-ПЛЕЙС, ЛОНДОН, ЮГО-ЗАПАД 1
Дорогая Карлайл!
Твой дядя с присущей его словесным проявлениям непоследовательностью сообщил мне о твоем прибытии в Англию. Добро пожаловать домой! Возможно, тебе будет интересно узнать, что я воссоединилась с лордом. Мною двигали практические соображения. Видишь ли, он предложил Клошмер в дар нации и возвратился в «Герцогскую Заставу», где — ты могла слышать об этом — я жила последние пять лет. Сразу после войны я делила сомнительные прелести этой обители с членами некоей эзотерической секты, бежавшей к нам откуда-то из Центральной Европы. Твой дядя даровал им то, что, как мне кажется, колонисты называют скваттерскими правами, рассчитывая, без сомнения, вынудить меня перебраться назад, на Кромвель-роуд, или вернуться в общество моей сестрицы Дезире, с которой я в ссоре с тех самых пор, как впервые поняла до конца ее мотивы, а она — мои.
Других чужеземцев репатриировали, но секту не тронули. Ты получишь достаточное представление о ней, если я скажу, что эта публика натаскала в бальный зал валунов и ровно в полночь под дикарские вопли, чем-то напоминающие древние антифоны, затевала возле камней свои ритуальные действа, а еще свято придерживалась догмы, видимо, запрещающей пользоваться водой и мылом и стричь волосы. Но шесть месяцев назад гости отбыли наконец к себе домой, в Центральную Европу (я так и не удосужилась узнать, куда именно), и я стала полновластной хозяйкой дома. Я его вычистила и приготовилась насладиться покоем. Но не тут-то было! Представь мое разочарование — я поняла, что больше не переношу тишины и мне не хватает тарарама по ночам. Я привыкла то и дело сталкиваться с людьми, похожими на мелких немытых пророков, и не могла смириться с тем, что в доме одни только слуги, которых обычно не замечаешь вовсе. Короче говоря, почувствовала себя одинокой. В одиночестве человек начинает размышлять о своих ошибках. Я вспомнила о твоем дяде. Может ли человеку наскучить невразумительность? Лично я — сомневаюсь. Когда лорд Пестерн сделал мне предложение (ты наверняка помнишь — он служил атташе в вашем посольстве в Париже и частенько захаживал к моему отцу в гости), я уже была вдовой. Не jeunefille [1], я, конечно, не рассчитывала попасть в рай, но и не предполагала стать посмешищем для всего света. Понятно, по прошествии известного времени не следует ожидать от мужа больше того, на что он способен. Если он тактичен, то жена ничего не знает. Оно и к лучшему. Женщина смиряется с тем, что имеет. Увы, твой дядя напрочь лишен такта. Ладно бы речь шла об интрижках, малейшие признаки которых, я полагаю, мне известны до тонкостей, — ни одна не явилась бы для меня неожиданностью. Но мой второй супруг, одержимый сто и одной эфемерной и смехотворной навязчивой идеей, подготовил для меня нечто совсем иное: мой дом поочередно превращался в цитадель Армии спасения, прибежище индийских йогов, школу по изучению магии вуду и Бог знает во что еще. Твой дядя с потрясающей легкостью менял тенета христианства в дельфийском духе на практику нудизма. Он совершал шутовские выходки, которые в его-то лета были просто непозволительны. Согласился с ролью клоуна, а мне оставил сожаления, которые мне, видимо, следовало принять как данность. Но и этого ему оказалось мало — он требовал от меня соучастия.
Взять хотя бы нудизм. Вообрази мои мучения, когда мне, урожденной де Футо, было предложено прогуляться без одежды позади лавровых изгородей в Уильде, точнее в Кенте. Именно в этом месте и после этой провокации я впервые оставила твоего дядю. Я возвращалась к нему время от времени, но словно бы лишь за тем, чтобы столкнуться с очередной его глупостью. Я ничего еще не сказала о его характере: он обожает устраивать сцены и обладает некоторыми не слишком бросающимися в глаза, но мучительными для меня чертами. И все его выходки, увы, у всех на слуху и на виду.
И тем не менее, дорогая Карлайл, мы опять вместе в «Герцогской Заставе». Ибо, когда я решила, что тишина огромного дома не для меня и мне следует подыскать квартиру, пришло письмо от твоего дяди. Теперь он весь ушел в музыку, связался с оркестром, в котором бьет в барабаны, и превратил наш бальный зал в репетиционную. Мне же он предложил воссоединиться в «Герцогской Заставе». Я полюбила этот дом. Кроме того, там, где твой дядя, всегда шумно, а шум стал для меня потребностью. Я согласилась.
Вместе со мной туда последовала Фелисите. Горько признавать, но я очень тревожусь за нее. Обладай твой дядя хоть в малейшей степени качествами приемного отца, он мог бы повлиять на нее. Однако он или игнорирует свой долг, или с удовольствием рассуждает о перспективах настолько нежелательных, что я, ее мать, просто не в силах написать об этом подробнее. Мне остается только просить тебя, дорогая Карлайл, найти время и навестить нас. Фелисите всегда уважала твое мнение. Горячо надеюсь, что ты выберешься к нам в первый уик-энд следующего месяца. Твой дядя, полагаю, намерен пригласить тебя сам. Я присоединяюсь к нему. Будет замечательно снова увидеться, дорогая, и я просто мечтаю поговорить с тобой.
Любящая тебя тетя Сесиль де Футо Пестерн и Бэгот.
Лорд Пестерн и Бэгот — своей племяннице мисс Карлайл Уэйн
3, «ГЕРЦОГСКАЯ ЗАСТАВА», ИТОН-ПЛЕЙС, ЛОНДОН, ЮГО-ЗАПАД 1
Дорогая Лайла!
По слухам, ты вернулась. Твоя тетя утверждает, что просила тебя навестить нас. Приезжай третьего, и мы угостим тебя музыкой.
Твоя тетка снова живет со мной.
Любящий тебя дядя Джордж
Из разговора Г. П. Ф. «Рука Помощи» в журнале «Гармония»
Уважаемый Г. П. Ф.!
Мне восемнадцать, и я неофициально помолвлена. Мой жених безумно ревнив, и манера его поведения кажется мне более чем странной и просто пугающей. Подробности сообщаю отдельно, ведь может так случиться, что он прочтет здесь это мое письмо — и тогда быть нам в калоше. Прилагаю почтовый перевод на пять шиллингов, чтобы получить личный ответ. Пожалуйста, помоги мне.
«Тутс»
«Бедное дитя в несчастье, позволь помочь тебе, как умею. Помни, что я буду говорить как мужчина, и это, вероятно, хорошо, ибо только мужской ум способен постичь то странное самоистязание, которым омрачена любовь твоего жениха и которое делает тебя такой несчастной. Поверь мне, есть только один выход. Наберись терпения, докажи свою любовь непорочным поведением. Не пытайся убедить его в безосновательности подозрений. Сохраняй спокойствие. Продолжай любить его. Попробуй превратить ваши размолвки в легкую шутку, но, если не получится, не предпринимай новых попыток. Не позволяй ему допустить мысли, что ты нетерпелива. Даже мысли. Есть натуры такие деликатные и чувствительные, что с ними следует обращаться, как с цветами. Они не могут без солнца, не могут без заботы.