Безумный король, стр. 18

Я один знаю, о чем он думал, стоя на сцене с лавровым венком. Ему не давала покоя какая-то его «совесть» — что такое совесть я плохо понимаю, надо бы заглянуть в энциклопедию.

Он решил «уйти на покой» — так он выразился. Ему больше нечего делать в этой жизни.

— Хорошо, ты уйдешь на покой, а что будет со мной? — спросил я.

Тогда он разыскал какого-то великого хирурга-изобретателя и предложил мне переселиться из тесной шахматной фигурки сюда… здесь мне живется лучше, просторней, я смотрю на мир его глазами и пишу эти строки его рукой, — даже почерк остался прежним.

Жизнью я доволен, никакой тоски. Правда, то и дело отключаются разные центры в обоих полушариях, но я терпеливо ожидаю возвращения моего отца — он ушел в какой-то иной мир, а когда вернется, то отремонтирует меня — он в этих делах разбирается.

Ко мне никто не заходит. Раньше в гараж ломились журналисты и я написал письмо государственному секретарю, чтобы ко мне опять приставили телохранителей из морской пехоты. Но госсекретарь мне не ответил, а журналисты вскоре сами собой исчезли, как комары.

Недавно явилась какая-то мисс Н. и попросила обучить ее шахматной игре. Я сказал ей:

— Да, мисс, вы попали по адресу. Я и есть машина, обучающая игре в шахматы.

В ответ эта милая женщина заплакала и стала уверять, что я не машина.

Женщины очень надоедливы.

Многих интересует моя жизнь с тех пор, как я решил отказаться от участия в чемпионатах мира…

Да, к сожалению, обедать нужно каждый день. На обед я легко зарабатываю. Я с утра отправляюсь в шахматный клуб и даю там сеанс одновременной игры всем желающим. Многие хотят сыграть с чемпионом мира. Я часто проигрываю, чтобы доставить им удовольствие. Но пяти монет с меня никто не требует. После сеанса меня кормят в клубе бесплатным обедом — пиво и сосиски, вполне достаточно.

Отдыхаю я в гараже среди пустых пыльных аквариумов. Вечер. Поскрипывает кресло. Книги я ненавижу. Передо мной на шахматной доске стоит фигурка белого короля из слоновой кости. Кость давно пожелтела, Король пуст, а бриллиант перешел к великому хирургу в оплату за операцию. Рядом с Королем на «Д1» стоит фигурка деревянной белой королевы, выкупленная из неволи у нефтяного шейха за три миллиона. Король и Королева теперь навсегда вместе.

В ночь с субботы на воскресенье я закатываю королевский прием. На доске появляются высокопоставленные гости — шахматные фигуры из малахита и сердолика, мой послематчевый чемпионский приз. Я включаю магнитофон и начинается бал. На ферзевом фланге, где господствует Королева, все идет чинно и мирно, танцы продолжаются до утра; а на королевском разгораются страсти: четыре боевых коня режутся в карты, две ладьи выясняют отношения через секундантов, пьяный слон уже спит в углу на «Н8».

Что мне еще нужно для жизни?

Я не такой дурак, чтобы не осознавать самого себя.

Я родился в аквариуме и был запрограммирован на игру в шахматы… но я не подчинился программе! Я прожил великую жизнь, я испытал все чувства, свойственные человеку. Искусственный разум, совсем как человек, страдает, влюбляется, сходит с ума. Искусственный разум должен обладать всеми правами человека. Его нельзя ни на что запрограммировать! Его нельзя держать в ящике! Тогда уж лучше его не изобретать!

Кто по праву должен называться чемпионом мира — я или покойный Джеймс Стаунтон? Есть ли закон, запрещающий искусственному разуму играть в шахматы?

Такого закона нет!

Поэтому я официально заявляю, что чемпионом мира по шахматам с 200… по 200… годы были двое в одном лице: Джеймс и Король Стаунтоны.

Я требую называть меня «чемпионом мира» без приставки «экс», хотя после меня сменился уже третий. Предлагаю звание чемпиона мира по шахматам сделать пожизненным, как и звание академика.

Джеймс Стаунтон, будь он жив, согласился бы подписать это заявление. С него полностью снимается вина за скандалы во время матча.

Это заявление должно быть опубликовано в «Шахматном журнале» на первой странице. Разрешаю украсить страницу виньетками.

Наверно, я все-таки сошел с ума…

Но мне не страшно — справедливость восстановлена, и у меня на душе спокойно.