История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе, стр. 1

Равиль Раисович Бухараев

История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

Иисус в исламе

^{(Вместо введения)}

Автор долго размышлял, как построить эти беседы, чтобы его собеседник, будь он христианин, мусульманин или атеист, не подумал бы тотчас, что его просят расстаться со своими убеждениями, но задумался бы над вещами, которые кажутся ему само собой разумеющимися.

Замысел этих бесед – все тот же: показать на подлинном историческом материале, что во взаимной истории мусульман и христиан собственно религиозные разногласия играли несравненно меньшую роль, чем человеческие пристрастия, предубеждения, политическое чванство и отсутствие интереса к тому, чем живет и дышит твой сосед.

В любом диалоге, особенно межрелигиозном, важнее всего задумчивая тишина между аргументами.

Замысел этих бесед пришел к автору не за письменным столом, а на высоком берегу реки Волхов, на травяном пригорке возле храма Иоанна Предтечи в Старой Ладоге. Здесь, у церкви с ее зелеными луковками, полноводный Волхов делает широкую и плавную дугу, и виден с этой церковной высоты не только противоположный, поросший густыми рощами правый берег, но и стоящие в отдалении варяжские курганы левобережья, в одном из которых, по преданию, похоронен вещий Олег.

В тот ясный июльский день, проводив своих друзей в храм, где началась служба, я остался ждать их над Волховом.

Тут, на досуге размышляя о связях языческой Старой Ладоги с древним Булгаром на Волге, я и понял, что разговор о древнем российском исламе хорошо бы начать именно так – в ожидании друзей из храма Иоанна Предтечи, кораническое имя которого, пророк Яхья, свято и для мусульман; на высоком берегу реки, во все века соединявшей два мира, но уже почти и позабывшей об этом в своем задумчивом и мощном стремлении из прошлого и будущее.

О монополии на истину

Удивительным может показаться, что ислам в своих основах нигде не притязает на обладание монополией на Божественную истину, причем именно потому, что был явлен, как убеждены в том мусульмане, в подтверждение истинности прежних Божественных откровений. Это становится ясно уже при первом знакомстве с основами ислама, среди пяти столпов веры которого содержится непререкаемая обязанность верить во все Божественные писания и всех пророков человечества:

«Истинно, те, которые не веруют в Аллаха и Посланников Его, и хотят делать различие между Аллахом и Посланниками Его и говорят: «Мы верим в одних и не верим в других», и желают избрать средний путь, – такие суть истинные неверные, и Мы уготовали для неверных позорное наказание. Что же касается тех, которые веруют в Аллаха и во всех Посланников Его, и не делают различия между ними, таким не замедлит Он даровать награду их, и Аллах Всепрощающ и Милосерд». (4:151–153)

Таким образом, поскольку само имя «мусульмане» означает «покорные истинной Воле Бога», то мусульманин не имеет права забывать, что эта Воля выражалась через всех пророков человечества, то есть, в частности, через Авраама, Моисея, Иисуса и Святого Пророка Мухаммада, да пребывает благословение Аллаха над всеми ними.

Удивительным для многих может явиться и то, что мусульмане верят не просто в пророка Ису, но именно в Иисуса Христа, то есть, в Мессию Иисуса, поскольку Христос по-гречески как раз и значит «мессия».

Из вышесказанного можно сделать хотя бы один принципиальный для нашего поиска духовной общности вывод. Как ни парадоксально это звучит, у мусульман с христианами гораздо больше общего, чем у христиан с мусульманами. В этом парадоксе главным образом и заключается суть взаимоотношений ислама и христианства на протяжение их общей истории.

Наверное, самое основное несогласие ислама с христианами состоит в том, что, по мнению мусульман, в историческом христианстве Иисусу приписано то, о чем он не только не говорил, что даже и не думал. Вот что говорит об этом Коран:

«А когда скажет Аллах: «О, Иисус, сын Марии, сказал ли ты людям: «Примите меня и матерь мою в боги наряду с Аллахом», он ответит: «Свят Ты! Никогда не мог я сказать того, на что не было у меня права. Если бы я сказал это, несомненно, Ты бы знал о том. Ты ведаешь, что в уме моем, и я не ведаю, что в уме Твоем. Ты один только ведаешь тайное. Ничего не сказал я им, кроме того, что повелел Ты мне – «Поклоняйтесь Аллаху, Владыке моему и Владыке вашему». – И я был свидетелем над ними, пока я пребывал среди них, но после того, как Ты послал мне смерть, Ты был блюстителем их; и Ты свидетель надо всем. Если Ты покараешь их, они слуги твои; и если Ты простишь их, истинно, Ты Могуч и Мудр». (Сура Ал-Майда, 5:117–119)

Как удивительно созвучны эти строки Корана с подобными же стихами из Евангелия от Матфея:

«Не всякий говорящий Мне: «Господи, Господи!» войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествали? И не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю Им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня делающие беззаконие». (От Матфея, 7:21–23)

Попробуем же объяснить, почему мусульмане считают, что христиане через века после ухода Иисуса не вполне верно восприняли ряд принципиально важных мест его проповеди.

Говоря о пророках и утверждая, что пророки посылались к каждому из народов Земли, Коран как бы являет внимательному читателю историческую схему вещей, суть которой состоит в принятии или отвержении пророка его народом и, соответственно, в дальнейшей земной судьбе принесенного пророком Откровения.

По утверждению Корана, в случае ислама окончательное и завершенное Божественное Откровение послано не какому-то народу в отдельности, но – «как милость всему человечеству».

Таким образом, вселенский универсализм ислама проистекает не из каких-то человеческих или культурных претензий, но как логический вывод из того фундаментального принципа, что ислам признает и поддерживает Божественное происхождение всех явленных религий, в том числе и в первую очередь иудаизма и христианства.

В этой схеме вещей, между тем, содержится, если вдуматься, еще один главенствующий принцип любой развитой религии.

Согласно этому принципу, Бог, в конечном счете, оценивает человека по тому, как сам человек исполнил свое земное предназначение. Предназначения эти различны, как различны сами люди, но окончательная мера плодотворности земной жизни состоит не в сравнении одних людей с другими, не в том, как достижения простого человека или пророка соотносятся с достижениями и даже подвигами других людей, а в том, что сделал и что свершил он сам. Именно в этом свете следует понимать и равенство пророков перед Богом, несмотря на то, что одним Он предназначает гораздо более высокие и труднодостижимые цели, чем другим.

Ислам, таким образом, утверждает, что изначальные Откровения всех религий являются истинными, поскольку происходят из одного Истока – Единого и Единственного Бога.

Поэтому Божественные откровения никогда не воевали и не воюют между собой, кто бы ни говорил обратного.

Воюют только догмы, созданные людьми.

Догмы, между тем, создаются не духовными исканиями личности, а консенсусом большинства, поэтому по сути своей являются антирелигиозными, ибо нарушают тот самый главный принцип, что каждый человек судим Богом по собственным делам и мыслям своим, а не по приверженности принятой общественной догме.

В этом и содержится заблуждение тех людей, которые предпочитают мусульман христианам или христиан мусульманам в их массе, то есть, судят по названию, а не по делам, не обращая внимания на конкретные поступки и деяния того или иного мусульманина или христианина или извлекая из одного неприглядного примера глобальные выводы: «все, мол, они такие!»