От Волги до Веймара, стр. 81

Пребывание в Луневе

В рабочей группе по церковным вопросам

В феврале 1945 года я завершил свою деятельность на фронте в Намслау и вернулся в местопребывание Национального комитета – Лунево. Первые две недели были посвящены анализу проделанной работы, составлению докладов, подготовке выступлений по радио и статей для нашей газеты. После этого я, наконец, нашел время, чтобы спросить, «что нового», снова побыть со старыми друзьями: с Гюнтером ван Хоовеном, Эрихом Вайнертом, Альфредом Куреллой – и встретиться со знакомыми мне священнослужителями вермахта, прежде всего с Йозефом Кайзером и патером Людвигом. Я пробыл на фронте без перерыва десять месяцев; моя жажда информации была столь же сильна, как и потребность поделиться впечатлениями. Мне хотелось узнать, как обстоит дело с рабочей группой по связи с христианскими кругами, созданной во время моего пребывания на фронте. Из газеты и листовок мне стали известны некоторые факты, но оставалось неясным, в какой атмосфере разворачивается деятельность этой группы. Не представляла ли она церковный собор в миниатюре? Как протекает сотрудничество с Национальным комитетом?

Среди военнопленных нашли широкий отклик такие факты, как участие священнослужителей обоих вероисповеданий в деятельности Национального комитета, их выступления по радио, доклады, которые они делали в лагерях для военнопленных. Особенное впечатление производило, конечно, на них, что священники совершали богослужения – в том числе и по московскому радио; они также исполняли свою обязанность духовников.

Несомненно, Йозеф Кайзер был одним из наиболее популярных католических священников вермахта. Горный инженер по образованию, он довольно поздно, тридцати лет, приступил к изучению теологии и стал приходским священником в Зауерланде. Под впечатлением нищеты и бедствий семей горняков и собственных столкновений с владельцами шахт он понял, что такое классовая борьба, стал проявлять интерес к социальным и политическим проблемам. Выступая в защиту шахтеров, он оказался в конфликте со своим церковным начальством; он сам об этом нам рассказывал; а от солдат мы узнали, что он с таким же бесстрашием выступал против эсэсовцев и зондерфюреров, когда они пытались в его присутствии бесчинствовать. В котле под Сталинградом, близ Вертячего, он с наперсным крестом в руке передал своих подопечных тяжелораненых солдат первому же советскому коменданту со следующими словами: «Пожалуйста, помогите, я священник!»

Хорошо помню, как патер Кайзер, беседуя с нами, излагал свои мысли о будущем послевоенной Германии; ему мерещилась перспектива создания христианской государственной общности вроде средневекового сословного государства. Патер Людвиг более трезво оценивал положение, он учитывал в своих концепциях необратимые перемены, происшедшие со времен первой мировой войны; не в последнюю очередь он указывал на необходимость считаться с существованием обоих христианских вероисповеданий и с различиями между их взглядами.

В конце 1943 года мне пришлось беседовать и с евангелическими священниками: с пастором Иоганнесом Шредером, пастором Николаем Зенихсеном, с пастором Карлом Пагелем, а также с дивизионным священником 208-й пехотной дивизии и нынешним епископом в Грейфс-вальде д-ром Фридрихом Вильгельмом Круммахером. Обсуждая занимавшие нас проблемы, мы, в конце концов, уясняли для себя собственные позиции. Нам очень помогли встречи со священнослужителями русской православной церкви. Мы знали, что русская православная церковь морально и материально поддерживает борьбу советских народов против захватчиков, мы знали, что она наставляет и проповедует, находясь в атеистическом окружении; во всем этом мы видели подтверждение правильности выбранного нами пути: независимо от различий в образе мыслей, вере и мировоззрении совместно уничтожать общего врага – фашизм.

Шестнадцатого июня 1944 года по инициативе пасторов Йозефа Кайзера и Иоганнеса Шредера состоялось совещание, которое завершилось основанием рабочей группы по церковным вопросам. В этом совещании участвовало много священнослужителей, студентов-теологов и мирян.

Спустя несколько дней – я тогда работал на фронте и поэтому не мог участвовать в совещании – получили и мы первое воззвание рабочей группы и протокол заседания.

Воззвание и протокол свидетельствовали, что в это столь горестное для всего мира время христиане ищут решения важнейших вопросов с чувством высокой ответственности, честно и серьезно, действуя в духе глубокой религиозности и миролюбия. Понятно, что отношения между церквами и государством в прошлом и позиция церквей по отношению к новой Германии неоднократно подвергались обсуждению. Председатель Национального комитета Эрих Вайнерт сказал по этому поводу в своем докладе:

«Наша задача заключается в том, чтобы показать немецкому народу, как должна вестись национальная борьба за нашу свободу и нашу честь при участии всего народа без различия политических и религиозных взглядов.

В концентрационных лагерях третьей империи томятся и страдают рядом друг с другом деятель рабочего движения и священнослужитель, христианин рядом с человеком, не принадлежащим к христианской церкви. Но долгие годы совместных тяжких испытаний сблизили людей, эти связи сохранятся и после ликвидации власти террора. Таким образом, заложен фундамент, который послужит крепкой основой нашей будущей демократии.

Когда церковь, подвергаемая преследованиям, обороняется против враждебных выпадов и притеснений со стороны людей, обожествляющих Гитлера, то это справедливая война, которая встречает полное сочувствие неверующих антифашистов; более того, они считают ecclesia militans{86} своим союзником и товарищем по оружию в борьбе за свободу. Поэтому мы глубоко убеждены, что это боевое содружество предстанет в будущей Германии как нерасторжимый союз, построенный на взаимном уважении.

Та часть немецкого народа, которая исповедует христианскую религию и принадлежит к ее церквям, желала бы, чтобы была внесена ясность в вопрос о том, какое положение займет церковь в демократической Германии, какие ей будут предоставлены права и привилегии. Я могу вам дать ответ от имени Национального комитета и сказать, что мы твердо придерживаемся принципов нашего Манифеста, в котором предусмотрено восстановление и расширение политических прав и социальных завоеваний трудящихся, свобода слова, печати, организаций, совести и вероисповедания. Мы считаем эти права священными и неприкосновенными.

Однако такая подлинная демократия, в которой все эти права и привилегии были бы осуществлены и обеспечены, может стать реальностью только при условии, что наш народ сам завоюет эту демократию. Народы еще никогда не получали свободу и права как дар небес. Но недопустимо и такое положение, когда одна часть народа в борьбе добивается прав для другой части народа и преподносит их ей в дар. Из этого следует, что и перед церковью встанет вопрос, предъявляет ли она лишь требования насчет будущих прав, не занимая уже сейчас ясную позицию, или она сумеет своим участием в борьбе на стороне всего народа обосновать свое право на свободу вероисповедания. Только таким образом могут быть созданы предпосылки для того, чтобы демократическое государство, претворяя в жизнь волю народа, защитило церковные учреждения и свободу их религиозной деятельности от нападок и преследований. Но в том случае, если бы церковь себя противопоставила народному движению против Гитлера, ей не придется рассчитывать на то, что она получит желательные ей гарантии».

Тогда же евангелический пастор Иоганнес Шредер в своем заключительном слове обрисовал позицию священнослужителей по отношению к Национальному комитету следующим образом:

«Мы не призываем вас участвовать в политических авантюрах, а послужить христианскими добрыми делами немецкому народу в столь тяжкую для него годину. Мы призываем к сотрудничеству, к объединению всех, кто с чистым сердцем и чистыми руками стремится помочь Германии. Но ведь такие сердца и силы объединены именно в нашем движении, в движении „Свободная Германия“. И в этой связи я хочу еще раз сослаться на высказывания господина председателя Эриха Вайнерта, которым я придаю большое значение: все мы знаем, что в миллионах немецких сердец не осталось ни следа доверия к Гитлеру; мы знаем, что миллионы немцев борются, трудятся и умирают на гитлеровской войне только потому, что испытывают ужас при мысли о вакууме, который наступит после падения Гитлера; они в страхе задают себе вопрос: что будет после Гитлера? Ежедневно национал-социалистская пропаганда им внушает, что после крушения Гитлера наступит хаос, гибель, конец западной культуры.