Кодекс страсти, стр. 41

– Я не шучу, Дэниел. Я действительно могла бы быть бабушкой. Элизабет Тейлор стала бабушкой в моем возрасте. Что бы ты тогда сказал?

– Если бы ты стала Элизабет Тейлор? Я бы очень удивился. И немножко расстроился. Я люблю блондинок и привык общаться с женщинами, которые знают, что «Хэдли против Баксендейла» это из области договорного права, а не футбола.

– Ты просто не любишь, когда тебе отвечают «нет».

Кэролайн была рассержена. Он подшучивал над разницей в возрасте. Да, он мог себе это позволить, потому что был младше.

Дэниел потянулся к ней и развернул ее лицом к себе.

– Я принимаю снег в качестве ответа, Кэролайн, и ты знаешь об этом лучше, чем кто бы то ни было. Как только ты захочешь, чтобы я ушел и больше не возвращался, скажи мне об этом. Я кручусь вокруг тебя потому, что считаю твои аргументы глупыми. Не думаю, что ты так на самом деле думаешь. Ты что-то хитришь. – Он пристально посмотрел своими темно-карими глазами в ее голубые глаза. – Скажи мне раз и навсегда «уходи», и я уйду. Но сначала мне хотелось бы узнать причину. Мы непрерывно говорим об одном и том же, Кэролайн, и ты постоянно скрываешься за той же дымовой завесой: возраст, общественный статус и прочее. Поведай мне настоящую причину. Если ты стыдишься меня или соглашаешься с мнением дочери относительно того, что никто не может сравниться с твоим бывшим мужем, – скажи мне об этом. Но на этот раз я хочу слышать правду, только правду и ничего, кроме правды.

Дэниел вновь откинулся в свой угол кабины, выпустив ее из объятий.

– Давай, Кэролайн, я слушаю.

Кэролайн глубоко и прерывисто вздохнула. Ну как рассказать ему правду? Она не хотела, чтобы кто-нибудь звал эту правду.

– Прости, Дэниел. Мне бы очень хотелось объяснить тебе, почему я не решаюсь на то, чтобы…

– Заниматься со мной любовью, – помог ей Дэниел.

– Да. Заниматься с тобой любовью.

Страсть окрасила ее голос. Заниматься с ним любовью. Сама мысль об этом заставляла ее одновременно таять и кипеть. Заниматься с ним любовью. Если бы это было возможно!

– Я… Это не самая сильная моя сторона.

Дэниел ожидал продолжения, но она умолкла.

– Знаешь, Каролина миа, это не соревновательный вид спорта. Я не выставляю за это оценки. Я просто хочу близости с тобой. Максимально возможной близости. – Он положил руки поверх ее ладоней, которые она нервно сжимала на коленях. – Я бы отстал от тебя, если бы не был убежден, что ты желаешь того же самого.

Кэролайн ничего не ответила.

– Разве ты не хочешь этого? Разве ты не хотела меня, когда мы разговаривали по телефону? Ты лежала в постели, разве не так? Я хорошо представляю тебя. Я тоже лежал в постели и тоже очень хотел тебя. Я хочу видеть тебя, и обнимать, и…

– Нет, нет. Прости, но я действительно страшно разочаровала бы тебя. Я именно такова, какой выгляжу. Застегнута на последнюю пуговичку, прямолинейна и… и… вообще неинтересна.

Ее глаза наполнились слезами, и ей пришлось высоко поднять голову, чтобы не расплакаться по-настоящему. Кэролайн не хотелось плакать при Дэниеле. Плачущая, она выглядела ужасно.

– Мне пора.

Она распахнула дверцу и выскочила из автомобиля.

Глава 16

– Мама, ну куда же ты подевалась?

Бен, подбоченившись, стоял в дверях кухни и смотрел на поднимающуюся по лестнице Кэролайн.

– Знаю, знаю. Извини за опоздание. Я просто…

Внезапно Кэролайн остановилась и тихонько ахнула. Она совсем забыла о том, что Бен и его друг Питер должны были на машине Питера отправиться в город на рок-концерт. Она обещала вернуться к пяти, а сейчас уже шел седьмой час.

– Я не там сделала поворот… – замялась она.

– Ладно, мама, все в порядке, – слегка нахмурившись, сказал Бен. – Просто я начал немножко беспокоиться за тебя, вот и все. У нас с Питом полно времени. Все равно эти «Пушки и розы» никогда не начинают вовремя.

Кэролайн прошла в кухню, а Бен продолжал стоять и смотреть на нее.

– С тобой точно все в порядке? – спросил он. – Ты выглядишь немного…

– Все отлично. Просто страшно болит голова. Все эти толпы и рождественские гимны сведут меня с ума. – Кэролайн с ужасом почувствовала, что ее голос дрожит. – Думаю, мне лучше немного полежать. Желаю тебе как следует повеселиться, дорогой. Оставь мне номер телефона Джима, чтобы я могла связаться с тобой.

– Хорошо. Ты уверена, что у тебя…

Бен замолчал.

– Да-да, все отлично.

Все, что она могла сделать, это отправиться к себе в спальню. «О, Боже, – думала она, привалившись спиной к двери комнаты. – На этот раз я действительно попалась. Я просто разлетаюсь на кусочки при мысли о том, каково это – заниматься любовью с Дэниелом. Я не могу сделать этого. Я знаю, что я не обаятельна и не привлекательна. Иначе Гарри не стал бы… Нет, лучше вообще не думать об этом. Совершенно».

Не включая свет, оставаясь в зимних потемках, Кэролайн опустилась на пол, прижавшись спиной к двери.

– Пока, ма, я оставил тебе номер Джима. Мы попадем туда только после концерта, но ты можешь что-нибудь передать, – доносился снизу голос Бена. – Я вернусь завтра к полудню.

– Прекрасно. – У нее перехватило горло, и она сделала еще одну попытку. – Прекрасно, увидимся завтра. Всего хорошего.

Кэролайн сидела без движения, прижав колени к груди и продолжая подпирать спиной дверь. Ну почему они не могут быть просто друзьями? Она умела быть другом. Впрочем, нет. Теперь уже нет. Взять хотя бы Бордена и Лиз, пару добрых друзей, ставших практически равнодушными, если не враждебными. Нет, ей плохо удавались подобные взаимоотношения.

И почему все должно быть так сложно? Почему Дэниел не может быть другом, Борден – понимающим боссом, а Тесса – любящей и преданной дочерью? На секунду Кэролайн представила себе эту картину. Комедия положений выпуска пятидесятых годов.

Потом вдруг всплыла неожиданная мысль: «Скучно. Ужасно скучно. Все очень милые и добрые». Кэролайн попыталась представить себе милого и доброго Дэниела. Это выглядело нелепо. Впервые за несколько последних дней ей захотелось рассмеяться.

«Да и ты сама, моя девочка, вовсе не добрая и не милая», – сурово сказала она себе. А потом подумала: «Дэниел не ищет в тебе совершенства. Ты не нужна ему совершенной. Ему попросту нужна Кэролайн Уильямс Фолкнер. Можно сделать ему такой подарок?

Кэролайн сгорбилась. Нет. В этом-то вся беда. Дэниел принимает ее за кого-то иного. Будет невыносимо разочаровать его. Удрученная и разбитая мыслями, крутящимися в голове, как жернова, Кэролайн прикрыла глаза. У нее не было сил встать и поесть.

Даже не было сил дойти до кровати.

Тишину прорезал телефонный звонок. Кэролайн проигнорировала его, сосредоточившись на мысли о душе и аспирине.

Через несколько секунд телефон вновь зазвонил. «Черт побери, – раздраженно подумала она. – Кому это не терпится поговорить со мной? Тесса? Этого я не вынесу. Мейда? Боже сохрани!…Дэниел. Нет. Я не могу. Если я принимаю душ, то не слышу телефона». Этого оказалось достаточно для того, чтобы придать ей энергии. Она медленно поднялась и побрела в ванную.

Двадцатью минутами позже она порадовалась тому, что сумела сделать это. Чистая, благоухающая своим любимым шампунем, Кэролайн решила, что стакан молока и хороший сон подготовят ее к перипетиям завтрашнего дня. Надев фланелевый пижамный костюм и красные теплые носки, она спустилась вниз.

Дверной звонок зазвонил долго и пронзительно. Кэролайн решила не обращать на это внимания. Он зазвонил вновь – четыре резких коротких звонка. Потом раздался стук, и послышался голос Дэниела:

– Я знаю, что ты дома, Кэролайн, и буду стоять здесь до тех пор, пока ты не откроешь или пока соседи не вызовут полицию.

– Уходи, – прошипела сквозь закрытую дверь Кэролайн. – Уходи немедленно.

– И не подумаю. Открой дверь и встреться со мной лицом к лицу. От этого не спрячешься, Кэролайн. Открой дверь, и давай разберемся.