Кодекс страсти, стр. 37
Вместо этого ей нужно было застелить кровать Тессы и привести в порядок дом. Кэролайн решила ограничить рождественские украшения зелеными и красными лентами, замысловато развешанными и вокруг каминной полки и окон, но даже на это ей потребовалось бы несколько часов. Она с улыбкой принялась за дело. Все вокруг пахло Рождеством. Она собиралась испечь груду домашнего печенья просто так, для запаха. Аромат корицы и еловых веток – это Рождество.
Принявшись завязывать банты на широкой сатиновой ленте, Кэролайн подсчитала, сколько ей еще предстоит сделать: купить кое-какие продукты для праздника, в том числе ростбиф и йоркширский пудинг; дописать последние рождественские открытки.
После ухода Гарри она сократила список, и теперь он содержал только ее друзей, а не знакомых и клиентов Гарри.
Не было необходимости беспокоиться о наряде, идя к Кевину на пиццу и пиво. В противоположность приему у Ченнингов, на вечеринке у Келли царили джинсы и свитера, а для гостей было припасено шесть упаковок пива. Кевин должен был подвезти Кэролайн, так как у нее не было машины. Она только надеялась, что Тесса сумеет удержать свой острый язык и не будет делать посмешище из Кевина.
Телефонный звонок прервал ее мысли.
– Здравствуй, мама, как ты? – сказала Тесса.
Кэролайн сразу заподозрила, что случилось что-то неладное. Тесса всегда говорила сладко, как Леденцовая фея, когда лгала или собиралась солгать.
– Привет, дорогая. Надеюсь, ты собираешься сказать, каким поездом приезжаешь сегодня пополудни. Ведь ты приезжаешь сегодня, да?
– Ну… Да, я обещала, что… но… Вот почему я звоню тебе. Видишь ли, я разговаривала с бабушкой несколько дней назад, и она сказала, что отправит меня. Я сказала отцу, и… и… он и Роксана… в общем, они просили меня приехать в Калифорнию на Рождество. Поэтому я…
– Я надеюсь, ты объяснила им, что проводишь Рождество дома с Беном и со мной?
Желудок Кэролайн сам собой завязался в тугой узел. Она точно знала, что скажет Тесса, еще до того, как она сказала это.
– О, мама, ты знаешь, я не видела отца с тех пор, как…
– Ты сказала, что поедешь. – Кэролайн не знала, грустить ей или сердиться. – И как ты собираешься попасть в Калифорнию, Тесса?
Последовала долгая пауза:
– Я уже здесь, мама. Я приехала на Лос-Анджелесском экспрессе прошлой ночью.
Кэролайн лишилась дара речи. Она разрывалась между яростью и смехом. Рассчитывать на Тессу. Да был ли хоть один праздник, который она ухитрилась не испортить?
– Ты просто уехала. Без единого слова. Ничего, никакого намека, когда я звонила насчет рождественских подарков и вечеринки. Ты уже уехала. И все это произошло в одну неделю?
– Ну… может быть, нет… Мы с бабушкой говорили об этом после Дня Благодарения, и она предложила помочь мне с поездкой. А папа… он только позавчера сказал, что я могу приехать.
– И ты не удосужилась сказать мне об этом до отъезда. Тесса, как ты могла? Почему я последняя обо всем узнаю? Что с тобой происходит?
– Я знала, что ты не поймешь. – Теперь Тесса говорила свободно, из чего становилось ясно, что сейчас она, как всегда, будет обвинять мать. – Я знала, что ты начнешь сходить с ума из-за того, что я хочу видеть отца, а он хочет видеть меня! Ты ревнуешь, потому что отец любит меня, но больше не любит тебя.
– Боже, Тесса, какой вздор ты несешь! Я рада, что отец хочет видеть тебя. Мне просто хотелось бы знать твои планы заранее, вот и все. Я рассчитывала на… то есть думала, что… ты будешь здесь. Я надеялась, что мы втроем…
Голос Кэролайн задрожал, и она умолкла.
– Я вернусь сразу после Нового года. Папа и… она собираются на Гавайи в янва…
Тесса внезапно прикусила язык.
– Кто и куда собирается в январе?
Этот человек не имел достаточно денег, чтобы заплатить за обучение детей в колледже. И он едет на Гавайи?
– Ты знаешь. Она. Роксана.
Тесса говорила так, будто сосала лимон.
– И они с твоим отцом куда-то собираются?
Кэролайн прекрасно слышала, куда, но все еще отказывалась верить.
– Да нет, они никуда не едут. Я ошиблась. – Голос Тессы стал звонче. Она снова лгала. – Должно быть, я все перепутала. Они просто хотели поехать на побережье Сан-Диего на несколько дней. Это будет очень дешево. Практически без денег.
– Не старайся лгать ради него, Тесса. Это не имеет никакого смысла.
Кэролайн тяжело опустилась на кухонный табурет. Что на свете могло иметь значение, если не это? Ее дочь уехала в Калифорнию, Гарри поедет на Гавайи, а его мать лжет, манипулирует и платит за все. Это имеет значение, черт возьми!
– Тесса, с тобой все ясно. Если ты хочешь проводить День Благодарения со своей бабушкой, Рождество с отцом, а Пасху с архиепископом Кентерберийским, прекрасно. Но, в конце концов, я хочу знать об этом заранее. Я устала планировать праздники, которые ты портишь. Я хочу знать твои планы. Я заслуживаю некоторого уважения и намерена получить его!
– О, мама, ради Бога! Ну какая разница? Тебе абсолютно все равно, дома я в праздники или нет, – нетерпеливо сказала Тесса. – Послушай, я должна сейчас идти. Отец предлагает мне покататься на водных лыжах, и я хочу пойти туда раньше, чем она вернется от маникюрши. Я сообщу тебе, когда прилетает мой самолет. Будь готова встречать меня. Пока, мама!
Кэролайн услышала, как Тесса положила трубку. Она откинулась назад и уткнулась головой в дверцу шкафа. Все еще держа гудящую телефонную трубку в руке, она сказала:
– Возьми такси, Тесса, или иди домой пешком. Или позвони бабушке. У меня ведь нет машины, помнишь?
Глава 15
– Когда вернется ваша дочь, Кэро? – спросил Кевин, направляя свой старенький «шевроле» в сторону центра Филадельфии, к своему дому.
– Не раньше, чем закончатся рождественские каникулы, – неестественно бодрым голосом ответила Кэролайн. – Она уехала на праздники к отцу в Калифорнию.
– А… – сказал Кевин и тут же поспешно добавил: – Я, видимо, позабыл. До окончания экзаменационной сессии ни о чем другом не мог думать. Все, что мне говорили в промежутке между Днем Благодарения и прошлой неделей, просто вылетело из головы.
Кэролайн была рада тому, что нет необходимости объяснять причины изменения планов Тессы. Возможно, Кевин почувствовал, что ей не хочется говорить об этом, и сменил тему. Кэролайн все еще обижалась и сердилась на Тессу.
Большую часть вечера она не общалась с гостями. Здесь собралась компания студентов-юристов и несколько искусствоведов, друзья и коллеги брата Кевина, который жил здесь же. Деннис Келли, в отличие от своего брата, был приземист и энергичен, но вот чувство юмора и огромное дружелюбие были их общими чертами.
Они подливали Кэролайн пива, подкладывали пиццу, давая ей возможность посидеть молча, улыбаясь и не слишком обращая внимание на периодически подсаживающихся к ней студентов, желающих еще раз обсудить сорванный экзамен по договорному праву и погадать, какими будут их оценки.
Хотя поначалу Кэролайн была склонна отказаться от посещения этой вечеринки, ей удалось перебороть себя, и теперь она не жалела об этом. Здесь собрались ее друзья. Они не лезли с вопросами и не требовали исповедоваться перед ними. Они попросту принимали ее такой, какая она есть: Кэролайн Фолкнер, их однокурсница. Было гораздо легче принимать такое отношение, чем откровения и неуместную жалость Лиз Ченнинг.
Вечер подпортил лишь один эпизод. Возвращаясь из ванной, Кэролайн услышала разговор Кевина и Сьюзен Элдер.
– Не следует ли рассказать ей об этом? – озабоченно спросила Сьюзен.
– О чем об этом? – ответил Кевин. – О том, что какие-то ничтожества распускают слухи о ней и профессоре Фрателли?
– Ну, она имеет право знать об этих слухах, заявила Сьюзен. – Если она получит на экзамене «отлично», кто-нибудь заявит, что это потому, что она спит с ним.
– О, Господи! – в голосе Кевина зазвучало возмущение. – Ну и что? Пусть она посмеется над этим. Уж кто-то, а Фрателли никогда никому не поставит завышенную оценку. Он может всю ночь проваляться в одной постели с Мишель Пфайфер, а утром влепить ей двойку – если она ее заслужит. Этот парень неподкупен.