Кодекс страсти, стр. 26

– Ты ведь прочитала дело Палсграф, Кэролайн?

– Что? А… Да.

Глава 11

«Лучше бы эти несколько недель сгинули в тумане», – решила Кэролайн, с трудом поднимаясь по ступеням здания юридической школы. Прошло уже две недели после Дня Благодарения, был четверг, семь часов вечера, на улице холодно и сыро, и она собралась сдавать свой последний экзамен: договорное право.

Учеба занимала все ее мысли. Накопилось уже много грязного белья и неоплаченных счетов, мебель покрылась слоем пыли. Кэролайн даже взяла три выходных дня на работе, хотя клялась не делать этого. Борден обнял ее за плечи и с улыбкой сказал, что все в полном порядке. Кэролайн ощущала неловкость, когда объятие Бордена продолжалось чуть дольше обычного, но сейчас она выбросила Бордена из головы вместе со всем и со всеми. Почти со всеми.

Она не могла отставить в сторону Дэниела. Несмотря на все усилия, она думала о нем, о времени, которое они провели вместе в День Благодарения, о его поцелуях. Подготовка к его экзамену, казалось, еще больше сближала их.

Кэролайн говорила себе, что будет избегать его, по крайней мере, пока не закончатся экзамены. Она не позвонила ему в тот вечер, когда он прервал занятия, и в следующий вечер тоже.

Но Дэниел продолжал звонить ей, и у нее не хватило духу оборвать его. Слушать по телефону его мягкий, интимный голос, лежа в постели, было слишком приятно, и она не могла с этим бороться. Соблазнительный, однако безопасный на расстоянии, Дэниел пробивал брешь в ее обороне, и Кэролайн обнаруживала, что она кокетничает и высказывает такие вещи, о которых постыдилась бы упоминать, находясь лицом к лицу с ним.

Кэролайн обнаружила также, что может расслабиться и доверять себе все то время, пока Дэниел не подавляет ее своим присутствием. Все противоречивые чувства, которые он пробуждал, приглушались с помощью телефона. Можно было говорить о чем угодно и о ком угодно.

– Да, Дэниел, конечно, я верю, что ты играл в футбол в средней школе. Почему бы мне не верить?

– Дело не в том, веришь ли ты мне. Я хотел только знать, не изменит ли это твоих чувств.

В его голосе послышалась улыбка, и Кэролайн представила себе внезапный блеск его усмешки и мерцание этих глаз цвета черной патоки.

– Почему это должно изменить мои чувства? Неужели я обязана считать тебя бесчувственным животным? – рассмеялась в трубку Кэролайн.

– Ну, я немного надеялся, что это заставит тебя думать, будто я волнующий, великолепный физический экземпляр.

– Я уверена, что ты был таким – в средней школе. – Кэролайн безуспешно пыталась подавить смех.

– Удар в самое сердце! Я выставил перед тобой все мои достоинства, но они не производят на тебя никакого впечатления. Президент Геологического Клуба, полузащитник, обладатель Регионального дискуссионного приза – и все мало. Ты стойкая женщина, Кэролайн.

– Ты не говорил мне о призе за дебаты. Вот теперь я потрясена. Я выиграла приз «Дочерей американской революции» за эссе, но как участник дебатов я была сущим бедствием.

– И вся твоя склочность не помогала перед толпой?

– К сожалению, нет, – сказала Кэролайн. – Я не могу не восхищаться тем, как ты можешь стоять перед классом и говорить в течение полутора часов, не допуская ни единого незавершенного изречения.

– Наконец-то эта женщина хоть чем-то во мне восхищается!

– Да, конечно. – Кэролайн зевнула. – Но сейчас ей пора спать.

– Хорошая мысль. Тебе нужен отдых. Экзамен по гражданским право нарушениям через два дня, так ведь?

– Да, но откуда ты знаешь?

– Я просмотрел расписание вашей группы. Я знаю, где ты, Кэролайн.

– Следишь за мной, что ли?

– Я всегда слежу за людьми, о которых беспокоюсь.

Голос Дэниела, поначалу шутливый, стал мягким и серьезным. Кэролайн судорожно сглотнула. Этот голос всегда волновал ее. Он был, как сахарный песок – шершавый, но сладкий.

– Спокойной ночи, Дэниел. Хорошего сна.

– Лучше бы ты была здесь, Кэролайн. Спи спокойно.

Несколько таких звонков – и решение Кэролайн поколебалось. Дэниел заставлял ее смеяться и расслабляться после учебного дня. Да, она была его студенткой, и их отношения вышли из границ чисто профессиональных. Однако, говорила она себе, это всего лишь несколько поцелуев. А все прочее – одна болтовня, и только.

Постоянно ведя сама с собой подобные лицемерные разговоры, Кэролайн почти убедила себя, что дружба между ними была бы вполне уместна, принимая во внимание семилетнюю разницу в возрасте. Конечно, если им суждено было нечто большее, чем дружба, ее возраст мог бы стать препятствием. Но этого не случится. Дружба – единственное, что было и что будет.

Эти логические обоснования действовали до тех пор, пока она не вышла из лифта в тот четверг вечером и не увидела Дэниела в холле перед экзаменационной комнатой. Встреча с ним в первый раз после двух недель, в течение которых она слышала только его голос, подействовала на нее, как удар электрического тока. Его густые волнистые волосы блестели под светом ламп в холле, в том самом холле, где они целовались вечером в другой четверг, две недели назад. Дэниел разговаривал со студентом и улыбался. Кэролайн резко остановилась и посмотрела на него. Он был самым притягательным, волнующим мужчиной из всех, кого она когда-либо видела. Теперь ей это окончательно стало ясно. Именно это она с таким трудом пыталась скрыть от себя: очевидная, непреодолимая сексуальная привлекательность Дэниела Фрателли волновала ее.

Все ее разумные доводы потеряли силу, поскольку уже не имело значения то, что он моложе, что он ее преподаватель, что они совсем разные и что он отец-одиночка и бывшая жена все еще поглощает его энергию. Не имело значения и то, что ни его, ни ее знакомые не одобрят их отношений. Не имело значения, что школа тоже будет смотреть на это с неодобрением. Ничто не имело значение. Он появился в ее жизни, как валун на тщательно размеченном пути. Можно было любить его или бояться, но с этим валуном по имени Дэниел просто нельзя было не иметь дела.

Почему-то это мгновенное озарение не встревожило Кэролайн. Теперь, когда исчезли всякие отговорки, и правда выступила наружу, ее мысли стали ясными и спокойными. Она и Дэниел чувствовали нечто важное друг к другу. Пока ей было неизвестно, что они будут делать со своими чувствами, но это ее не беспокоило. Она на время забудет об этом и будет думать только об экзамене.

Кэролайн так сильно сосредоточивалась во время сдачи экзаменов, что весь мир вокруг нее как будто пропадал в тумане. Так случилось и в этот раз. То, что именно Дэниел составлял задание, не мешало ей хладнокровно обдумывать вопросы. Она могла припомнить доказательства; она могла изложить свои мысли словами и эти слова уместить в стройные параграфы. Неожиданная встреча с Дэниелом была как бы встречей единомышленников, и Кэролайн наслаждалась этим. Как обычно, она потеряла счет времени и поначалу не замечала, что свет в комнате периодически меркнет. Она щурилась и протирала свои очки для чтения рукавом свитера, но ни разу не подняла глаза от тетради для экзаменационных работ.

Внезапно свет погас.

«Совсем как в День Благодарения», – вспомнила Кэролайн с затаенной улыбкой. Она весело подумала: неужели они с Дэниелом генерировали столько электричества, когда были вместе, что это привело к короткому замыканию?

– Леди и джентльмены, прошу оставаться на своих местах, – раздался из темноты бесплотный голос надзирателя.

Кэролайн услышала скрип открываемой двери, но в холле тоже не было света.

– Энергия отключена в этой части Филадельфии и в западных пригородах. – Это был голос Дэниела. – Если вы немного задержитесь, мы узнаем, что случилось, и сообщим вам.

Западные пригороды – это означает и Бринвуд. Кэролайн вздохнула. Получается, что трамваи в Бринвуд сейчас не ходят.

«Проклятие! – подумала Кэролайн. – А как же я попаду домой?» Она вспомнила о Дэниеле и о его потрепанной серой «хонде», но затем в ее сознание вторглась непрошеная мысль: «Он не может подвезти меня. Все узнают. Они начнут задавать себе вопросы. И болтать».