Война «невидимок», стр. 73
В один из таких вечеров Найденов увидел Коротышку, выходящего из дверей конторы. У рулевого был смущенный вид. Неожиданно натолкнувшись на Найденова, он растерялся. Найденов притянул его за руку:
– Сядь здесь, Нильс…
Нильс не слишком охотно опустился на камень.
– Что с тобой? – опросил Найденов.
Нильс вскинул глаза на Найденова.
– У-у! – промычал он сквозь сжатые челюсти, словно не находя слов для выражения кипящей в нем злобы. – Есть тут человечишко, которого я хотел бы…
– Побить? – усмехнулся Найденов.
– Нет… убить!
Нильс собирался еще что-то сказать, но послышались осторожные шаги, из-за забора появилась длинная фигура Гука. Увидев Коротышку, механик в нерешительности остановился. А тот в свою очередь, едва заметив механика, вскочил и зашагал к бараку…
Гук пристально поглядел ему вслед, потом шепотом спросил Найденова:
– Что бы вы сделали с человеком, пастор, если бы узнали, что он предал вас?
Найденову показалась, что его ударили. Он непроизвольно сделал такое движение руками, что Гуку, по-видимому, все стало ясно без слов.
– Сильный вы человек, херре пастор, – произнес он.
– А я… не мог бы… не мог бы убить человека…
– Не чувствуете себя достаточно сильным?
– …постараюсь быть сильным… – Гук поднял плитку шифера и легко переломил ее. – Да, постараюсь, херре пастор, – сказал он уходя.
Найденов еще долго сидел, глядя, как одна за другой загорались на бледном небе звезды. Из задумчивости его вывел осторожный оклик Йенсена:
– Херре пастор…
– Идите сюда, Нордаль.
– Тише! – Нордаль поспешно подошел. – Случилось несчастье: Коротышка убил Гука!..
– Вы хотите сказать, Гук убил Коротышку?..
Послышавшиеся со стороны бараков торопливые шаги заставили их умолкнуть. Оба подвинулись в тень и увидели Нильса, выбежавшего на освещенную месяцем площадку. Не найдя никого там, где он ожидал увидеть Найденова, Нильс повернулся и побежал обратно к баракам, но Найденов выскочил из своего укрытия и схватил его за руки. Нильс испуганно вскрикнул.
– Фу, господи! – вздохнул он с облегчением. – А я думал – они!
– Кто они?
– Гунны.
Он испуганно огляделся и хрипло сказал:
– Я… убил Эйнара.
– Ты убил Гука?
Коротышка ответил кивком. По спине его пробежала судорога.
– Он был у борова, он донес… Они условились, что послезавтра утром Гук выпустит нас из лагеря, а внизу, у катера, нас всех схватят…
– Значит, Риске все знает?
– Все. Эйнар предал нас.
– Подожди, – прервал Найденов. – Я хочу знать, как ты узнал о предательстве.
– Я слышал весь их разговор за стеной конторы. Я… выписывал ордер на товары.
– Почему же ты не пришел и не сказал об этом мне или Нордалю?
– Я так и хотел сделать, – торопливо прошептал Нильс. – Клянусь богом, я так и хотел сделать. Но Эйнар ходил за мною по пятам, он следил за каждым моим шагом. Я знал, что сегодня ночью он убьет меня… Он видел меня в конторе. Там тонкая дощатая переборка. Он понял, что я слышал все. Сегодня ночью он непременно убил бы меня.
– Иди, успокойся, Нильс, – сказал Найденов. – Мы подумаем, что теперь делать.
– Я же говорю вам: бежать! Сегодня же бежать!
– Ты отлично знаешь, что мы не можем выйти за ограду. Или ты выпустишь нас за проволоку?
– Вы напрасно смеетесь над простым человеком, херре пастор. Я все придумал. Если вы послушаете меня, все будет хорошо.
– Окажи же, что ты придумал?
– Вот… – Нильс понизил голос. – Вот, – повторил он, – мы: я, Нордаль и Лунд, – все, кто имеет право спускаться к берегу, пойдем туда, чтобы с ночи погрузить товары, которые завтра я должен отвезти на продажу в Рамсе. А вам, херре пастор, придется… – Нильс запнулся, – вам придется немного пострадать… Вы видели бочки, что каждый вечер порожняком скатывают вниз к берегу для заполнения цементом, а утром снова поднимают сюда? Так вот, вы должны забраться в такую бочку, мы с Нордалем и Лундом возьмемся помочь рабочим скатить ее вниз, и вам придется посидеть в ней, пока мы вас выпустим. Эдак примерно до полуночи.
То, что предлагал Нильс, сильно смахивало на ловушку. Когда парень отошел, Найденов оказал:
– Дорого дал бы я, чтобы знать, кто из них предатель.
– По-моему, это уже безразлично. Если мы и не сделаем попытки к бегству, нас все равно здесь не оставят. Риске знает все. Этого достаточно, чтобы посадить нас под замок, за каменную стену.
– Может быть, вы и правы, Нордаль.
– Мы мало чем рискуем, попытав счастья. К тому же, нам нельзя откладывать эту попытку. Говорят, будто вчера ночью сюда тайно приехал какой-то важный гестаповец. Едва ли нам следует ждать добра от такого визита.
– Может быть, вы и правы, – повторил Найденов и стал осторожно пробираться в тени бараков к дому, где жил Риске и другие офицеры охраны. Среди освещенных окон четко выделялось одно, затянутое темной шторой. Оно невольно привлекло внимание Найденова. Он тихонько подошел, заглянул в щелку. В маленькой комнатке спиной к окну, у постели, стоял коренастый человек и делал гимнастику. Найденову бросилось в глаза, что вся спина этого гимнаста покрыта густыми волосами, а под левой лопаткой виднеется небольшое розовое пятно четырехугольной формы – след удара стилетом или кортиком.
Найденов вздрогнул. Не эту ли спину он видел уже в ванной перед прибытием «Ярроу»? Это было накануне того дня, когда Мейнеш расставил ему силки на пристани.
Вероятно, этот человек прибыл сюда за ним. И под конвоем его увезут в Германию.
Найденов понял: откладывать бегство нельзя.
Через час на щебнистом скате – единственном склоне Олеейя, плавно спускавшемся к берегу, грохотали пустые бочки.
На откосе стоял комендант Риске и, попыхивая папиросой, следил за работой.
– Эй, вы, – крикнул он двум рабочим, бережно катившим бочку, в которой сидел Найденов. – Вы так нянчитесь с этой бочкой, будто в ней сидит ваша любимая бабушка!
Рабочие испуганно остановились и, вытянув руки по швам, ждали приближения Риске. Он подходил с фонарем в руке. Острый луч света скользнул по бочке. Сидевший в ней Найденов понял, что еще секунда, и все будет кончено. Но в этот момент со стороны офицерского дома послышался хриплый голос:
– Риске! Пойдите-ка скорей сюда! Быстро!..
На крыльце, в квадрате растворенной двери, темнел силуэт коренастого мужчины с длинными руками.
В плену у привидений
Шел девятый день плавания «Ундины» и шестой день с тех пор, как она вошла в шугу. Шуга сменилась мелко битым льдом. На смену битому льду пришли гонимые с севера мощные паки. И вот «Ундина», вытащенная экипажем из полыньи, беспомощно лежит на боку среди огромного ледяного поля и дрейфует с этим полем на юг, то есть туда, откуда с таким трудом пробивались норвежские моряки, чтобы доставить Найденова к берегам родины.
В это утро Найденов еще раз тщательно проверил запасы пищи и пришел к печальному выводу, что если даже вдвое уменьшить нормы, питания хватит не больше чем на три-четыре дня.
– Значит, – сказал он спутникам, – предстоит еще урезать порции либо быть готовыми к тому, что через четверо суток мы начнем голодать, если не окажемся на земле или на борту какого-нибудь судна.
Найденов взял бинокль и в тысячный раз оглядел горизонт. Взгляд его остановился на черной точке среди белого поля льда. Рядом появилась вторая, за ней – третья, четвертая… Найденов насчитал с десяток движущихся точек.
– Тюлени! – радостно воскликнул он и, передав бинокль Лунду, указал направление.
Шкипер, внимательно присмотревшись, сказал:
– Кому же еще здесь быть!.. Но странно: они как будто ходят на хвостах!
– По мне пускай хоть на головах! – крикнул Нильс.
Через несколько минут они вдвоем с Найденовым, прячась среди торосов, подкрадывались к тюленям. Один удачный выстрел сулил запас пищи и топлива на много дней. До тюленей оставалось тысячи полторы шагов, когда Коротышка жестом остановил Найденова и шепотом сказал: