Найди это (ЛП), стр. 44
Джексон решил, что нам нужна была смена обстановки, чтобы встряхнуться, поэтому мы поехали в Рим.
Насколько это безумно? Нужно что-то другое, так отправляйся во вместилище, пожалуй, самой могущественной древней цивилизации. Ну и что. В первый раз мы вели себя как туристы, и мне даже было все равно.
Легко было претворяться при свете дня. Мы оба были в этом хороши.
Мы взяли пешую экскурсию в город, увидели Колизей, Римский форум и театр Марцелла. Рим был городом, который я подробно изучала в классе по истории театра, поэтому стала ходячей страницей википедии, когда рассказывала Ханту, как работал Колизей, и как еще развлекались римляне.
— Тактический морской бой, — сказала я. — Они и правда заполняли всю арену водой и наблюдали, как два корабля, полные людей, сражаются, пока один не потонет.
— Звучит потрясающе.
— Черт, да, так и есть. Кроме, знаешь ли, от сотни до тысячи человек, которые, возможно, умерли.
— Точно, конечно, — сказал он, посмеиваясь. — Знаешь, кажется, тебе действительно это нравится.
— Рим? Не думаю, что есть хоть кто-то в мире, кому хоть немного не нравится это. Спасибо Расселу Кроу.
— Нет, я имею в виду историю. Ты могла бы учителем.
Я приподняла бровь.
— Я? Эм, я, возможно, обматерила бы ученика в первый же день.
Я подумала о том дне в Будапеште с маленьким художником. Было захватывающе помогать ему, но мне, также, хотелось ударить того задиру в солнечное сплетение.
— Нет, не обматерила бы. Ты была бы великолепной. И все твои ученики слушали бы тебя, потому что ты красивая.
— Да, вот что признает меня годной быть учителем. Сиськи.
Он пожал плечами.
— Для меня этого было достаточно, когда я был в старшей школе.
Я покачала головой и сменила тему:
— Я знаю, ты сказал мне, что тебя никто не ждет домой. Это значит ты до сих пор в армии?
— Больше нет.
Я дотронулась до его плеча, на котором, как я знала, был тонкий шрам, задаваясь вопросом, имеет ли он к этому какое — либо отношение.
— И у тебя нет никаких причин, чтобы вернуться?
— Я же сказал, Келси. — Он прижался лбом к моему. — Я весь твой.
В ту ночь он намеревался доказать это. Медленно, будто мы начинали все с начала.
Он целовал меня, пока не осталось ни одной тропинки боли от его прикосновений, пока я не могла вспомнить любых других губ, кроме его.
Он нашел каждую чувствительную точку, что заставило пальцы на моих ногах подворачиваться, а глаза закатываться. Он знал, что заставляло меня задерживать дыхание, и что заставляло выкрикивать его имя.
Он особенно наслаждался этим исследованием.
Он исследовал мое тело, будто был самым первым, и во многих отношениях мне тоже так казалось.
Он держал меня близко к себе, его пальцы зарылись в мои волосы и наши тела соединились. Его дыхание коснулось моих губ, и я подумала... вот, что значит доверять кому-то.
Я не осознавала, что плакала, пока он не убрал поцелуями мои слезы.
Я многое не осознавала, пока наверстывала с ним упущенное.
Из Рима мы направились в Неаполь, где у меня были три цели: пицца, Помпеи и еще больше пиццы. И, может, тайком сфотографировать итальянских мужчин в костюмах, которые, как я думала, могли быть частью мафии. Но это была неофициальная цель.
Мы загрузились в местный поезд из Рима и нашли в последнем вагоне пустое купе. С каждой стороны купе было по три сиденья лицом друг к другу. Хант занял место у окна, а я села посередине и прислонилась к нему.
— Итак, я думал, что мы можем поехать на остров Капри после Неаполя. Он не так далеко.
— Там больше нудистских пляжей? — спросила я.
Он пихнул меня в бок, и я взвизгнула, отскочив от него. Он, посмеиваясь, притянул меня к себе, и поезд медленно выехал с вокзала.
— Хорошо. Тогда мы отправимся в магазин за другим купальником, — сказала я.
Он пожал плечами.
— Я согласен. Если ты продемонстрируешь мне варианты.
— Думаю, я могу справиться с этим, — сказала я и перебралась, хихикая, к нему на колени.
Он немного отодвинулся от стекла, поэтому мои колени смогли разместиться по бокам от него. Его взгляд метнулся на дверь в купе, проверяя, что занавеска задернута.
— Сейчас, это вне всяких сомнений лучший способ путешествовать.
Я нашла эту точку на его подбородке, которая сводила его с ума, и сконцентрировала всю свою энергию на ней. Он схватился руками за мои бедра, опуская меня на себя.
— Келси.
Я опустилась бедрами на него, и он откинул голову на сиденье, простонав. Господи, я никогда не устану делать с ним такое.
— Келси, как ты себя чувствуешь?
— Правда? — Я прижалась своей грудью к его. — Ты правда должен спрашивать об этом?
Он убрал мои руки со своих плеч и положил на мои бедра.
— Я не это имел в виду. Я имел в виду то, что мы обсуждали в Чикве — Терре. Эти дни в Риме были веселыми, но мне нужно, чтобы ты была честной со мной и сказала мне, где ты находишься.
— В настоящий момент я на твоих коленях.
— Я серьезно. Есть вещи, о которых я хочу поговорить, но я не хочу так быстро тебя подталкивать.
Это даже отдаленно не напоминало то, как я хотела провести эту поездку в поезде.
Я придвинула его лицо ближе и сказала:
— Сейчас поцелуи, разговоры потом.
— Келси...
— Я не знаю, Джексон. Я еще не знаю, как себя чувствую. Я так привыкла к притворству, к тому, что отталкивала это все и приклеивала улыбку, что иногда я даже не понимаю, что делаю это. Я стараюсь, но я не знаю.
Его глаза несколько секунд искали мои, и я увидела, как в них мелькнуло что-то, похожее на боль. Мне не хотелось, чтобы он жалел меня еще больше, чем уже жалеет.
Поэтому я снова наклонилась, чтобы поцеловать его. Он замешкался, и я прикусила его нижнюю губу зубами. Его бедра поднялись к моим, и рот поймал мой.
— Неотразимая, — выдохнул он.
— Так продолжай уверять меня.
Его руки отважились подняться с моих бедер, чтобы подразнить кожу под краем моей футболки. Затем он перестал дразнить и скользнул одной рукой по моему позвоночнику до застежки лифчика. Казалось, все мое тело расцвело от его прикосновения, будто мое сердце увеличилось в объеме и моим ребрам пришлось раскрыться как лепесткам, чтобы создать пространство.
Он прервал наш поцелуй и снова сказал:
— Келси.
— Джексон. — Я снова качнулась на нем, и его тело напряглось, его хватка на мне стала такой сильной, что стало практически больно. Практически. Правда, от этого мне захотелось его еще больше.
— Я никогда не думал, что буду чувствовать себя так.
— Как так? — спросила я.
— Будто жизнь снова достойна, чтобы ее прожить.
Я отодвинулась, чтобы посмотреть в его глаза, и это чувство, эта привязанность к нему, которую я ощущала, больше не была крючком, а якорем осталась глубоко в моей грудной клетке.
— Я не поверила тебе, когда ты сказал, что я найду то место, которое назову домом. — Я нежно поцеловала его, пытаясь выплеснуть всю мою признательность и любовь, и все другие безымянные вещи, которые я чувствовала в своем поцелуе. — Это кажется домом.
Глава 26
Целых два дня в Неаполе мы питались пиццей, мороженым и кофе, а потом отправились на поезде в древний город Помпеи. Я была очень восхищена историей и тем, как существование живущих там людей идеально сохранилось благодаря извержению вулкана, которое остановило время в этом месте. Мы бродили по руинам, рассматривали фрески, колонны и заброшенные дома.
Повсюду были бродячие собаки, и маленькая дворняжка с потрясающими глазами, которую я назвала Чачи, следовала за нами практически весь день. В развалинах был не один театр, а два. В то же время, все это блекло в сравнении с увиденными гипсовыми слепками людей. Когда город был погребен, люди были погребены вместе с ним. А когда древний город открыли заново, люди превратились в пыль, но очертания их тел в их последние моменты сохранились благодаря вулканической породе. Можно было увидеть людей, прикрывающих руками рот, или пытающихся прикрыть другого человека. У кого — то едва хватило времени, чтобы защитить себя, прежде чем они умерли.