Звоночек 3 (СИ), стр. 93

Дней за пять всё встало на свои места и вечером, перед сном, мне уже думалось, что кем бы ты ни был, что бы от тебя не потребовало твоё Отечество, это в любом случае почётно и крайне важно. Скоро те, кто уж точно не хуже меня, будут выполнять приказы "удержать любой ценой", ложиться под танки, ходить в атаки, а ведь могли бы стать мастерами, учёными, хорошими родителями, поэтами и композиторами, как Окуджава, или даже любимыми всеми клоунами, как Никулин. Но кто может додуматься их в этом упрекнуть? И да укрепит меня в мыслях Сашка Матросов, которому сейчас лет двенадцать, наверное, бегает где-то, наслаждаясь каникулами и обеспеченным самым прогрессивным социальным строем счастливым детством!

После того, как я навёл порядок у себя в душе, и тренировки, казалось, пошли гораздо продуктивнее. Конечно, я не стал рвать с места в карьер, а начал постепенно. Даже сперва и бросать не пытался, а прохаживался, покручивая вокруг себя отлитый на МССЗ чугунный спортивный снаряд, привыкая к его весу. Да и Полина, которая на это время вообще перестала ходить на работу и став для меня в какой-то мере и тренером и врачом и диетологом одновременно, не советовала сразу напрягаться, а укрепить сперва связки, для чего очень плавно увеличивать нагрузку и, самое главное, пить особый густой рыбный бульон с приправами. Вообще, всевозможными зельями она начинала меня пичкать сразу с подъёма, подавая какой-то душистый травяной отвар от которого страшно хотелось жрать. Надо сказать, что и питание было весьма и весьма сытным, богатым калориями и витаминами. А уж ингредиенты, из которых Поля составляла свои рецепты, порой ставили в тупик "поставщиков". Одно мясо разъярённого дикого медведя, обязательно доставленное в виде туши и не замороженным, а только охлаждённым, чего стоит! Вообще-то моя ведьмочка всегда была резко против поедания медвежатины, ссылаясь на какие-то свои табу, но сейчас заявила, что случай особый. Заодно, под шумок, она пополняла впрок наши запасы провизии, различными деликатесами в неимоверных количествах, даже не думая себе в чём-то отказывать, сказывался менталитет человека, хоть раз пережившего настоящий голод. В принципе, конечно, мы были достаточно обеспечены, чтобы всё просто купить, но, скажем, дальневосточного лосося в московских магазинах сейчас просто не водилось.

От такой диеты "с примесями" я постоянно находился в состоянии потребности совершать какие-то действия, расходовать энергию, что и делал с утра до вечера, мало при этом уставая. Раньше бы я под конец дня, наверное, пластом бы валялся, несмотря на то, что слабаком не был, а сейчас был готов хоть вагоны разгружать. А ещё мне очень хотелось женщину, но супруга категорически отлучила меня от тела, заявив, что потом – хоть сотрись, а сейчас ни-ни. Очередная волшебная настойка на ночь и глубокий здоровый сон уже минуты через три.

Знание, умение, навык. Первое взять было неоткуда, кроме как из зрительной памяти и в процессе пробных бросков вносить коррективы. Упор ногами в землю должен быть постоянный, молот надо раскручивать не горизонтально, а под углом, продвигаясь вперёд, а в конце, распрямляясь, совершить мощное движение, послав снаряд вперёд и вверх, к цели. Умение пришло само собой, в процессе, подобно умению плавать или держать равновесие во время езды на велосипеде. А вот для наработки навыка нужно было время, которого у меня просто не было. Всю вторую неделю подготовки бойцы роты охраны только давались диву, глядя на своего командира, который, поначалу, после разминки бросал молот вдоль канала, используя запретную зону вдоль внешней его стороны, бежал к нему, считая шаги для оценки дистанции, бросал обратно и так без конца. Поняв, что уже могу, я усложнил задачу, сделав тренировки более приятными. Теперь молот летал с берега на берег, через всю пятидесятиметровую ширь, а капитан госбезопасности, в одних труселях, скидывал у кромки воды сапоги, специальные, мягкие, идеально сшитые ради такого случая строго по ноге, и преодолевал преграду вплавь, спасаясь таким образом от июньской жары, обувал на той стороне запасную пару и процесс повторялся.

Назначенный день приближалось неумолимо, обычно о ходе тренировок, ради того, чтобы я не отвлекался, ездил докладывать Косов, но 20-го числа Кобулов приехал сам посмотреть на мои успехи. Впечатление я произвёл благоприятное и мои слова, что переносить ничего не требуется, были приняты с одобрительным кивком. Программу-минимум, хорошую дальность броска, я продемонстрировал, а вот точность попадания гарантировать был не готов. Однако большего желать было бы грешно, а немцы, пожелав меня переплюнуть, всё равно столкнутся с теми же самыми трудностями.

Эпизод 8

22-го июня 1936 года я проснулся очень и очень рано даже для себя, привыкшего вставать в пять утра, будто почувствовал что-то неладное. Потянувшись рукой, понял, что Поли рядом нет, а за окном хоть глаз коли. Вот те раз! Тело, напичканное за последние две недели всевозможными возбуждающими народными средствами, отреагировало на вброс адреналина мгновенно. Я ощутил непреодолимую потребность куда-то бежать, искать, в конце концов, поднять на уши караул. Если жена на острове, быстро найдём. Впрочем, если нет, то это ничего не меняло, сейчас я был готов поднять на уши не то что близлежащие посёлки, но и всю Москву.

Чу, в из сеней послышался тихий скрип аккуратно открываемой двери.

— Ты где была? — встал я перед супругой не только уже одетый, но и, вдобавок, вооружённый. Шестилетняя привычка снимать поутру ради тренировки меч со стены оказалась сильнее логики.

— Тише, детей разбудишь, — шикнула на меня Поля и, как ни в чём не бывало, спросила. — Что это ты вдруг вскочил ни свет, ни заря?

— Что вскочил, что вскочил? Вскочил и всё! А тебя нет! — затараторил я, давая выход рвущейся наружу энергии хоть таким способом, раз беготни не случилось. — И вообще, ты что мне зубы заговариваешь, вопросом на вопрос отвечаешь? Где была, спрашиваю?

— А ты о самом хорошем, наверное, сразу подумал? Ревнуешь, что ли? — подколола меня Поля.

— С чего это ты взяла, что ревную?

— Значит, не ревнуешь? — она приблизилась и взяла меня обеими руками за портупею. — Так, значит?

От её лукавого взгляда в голове у меня окнчательно всё перемешалось и я на миг растерялся, почувствовав, что жена загнала меня в угол.

— Беспокоюсь я!

— Верю, — шепнула Поля и очень нежно поцеловала. — Дела у меня были в купальскую ночь, на которые батюшка точно не благословил бы, — тихо сказала она глядя прямо мне в глаза.

— Надеюсь, без баловства?

— Ах ты охальник! — шутливо стукнула она меня в грудь своим кулачком. — За то, что вообще мог подумать такое, завтрак готовить не буду тебе. Вон, мёду с орехами поешь и простой водой запьёшь.

— Может, чайник поставить? — брякнул я, думая между тем, как бы половчей смыться на зарядку, где и умотать себя до полного выветривания дурных мыслей.

— Так надо, — твёрдо сказала Полина и мне пришлось смириться. Да, сегодня надо именно так. И вообще, близким людям порой лучше доверять не оценивая и не рассуждая, если в их словах слышится хоть десятая доля той уверенности, с которой вынесла свой вердикт Поля.

— А теперь, пойдём рассвет встречать, — разделив со мной трапезу из свежайшего мёда, который, налитый в стеклянную банку, давал при её перевороте всего лишь один большой пузырь, наполненного смесью из дроблёных грецких и лесных орехов, закономерно приправленного какой-то травкой, белого хлеба и воды, заявила моя жена.

— Что, это тоже обязательно? — переспросил я.

— У тебя совесть есть? Ты когда со мной последний раз рассвет встречал? Если не сейчас, то сколько ещё такого хорошего случая ждать?

— Слушай… А ведь действительно…

— А я о чем? Пойдём, говорю!

На всём нашем острове, с восточной стороны, оставалось единственное место, не засаженное по берегу "зелёнкой" и не опутанное колючей проволокой. Забранная в гранит, стрелка у самого начала канала представляла собой круглую площадку, на которой, на ступенчатом возвышении, со соего постамента наблюдал встающее светило высеченный из гранита отец народов. В моём мире, после того, как к власти пришёл кукурузный Никита, новоявленные борцы с культом Личности, не утруждая себя тяжёлой работой, просто сбросили памятник в воду и забыли о нём. И только старожилы ещё помнили, что где-то здесь, под самым берегом, лежит Иосиф Виссарионович, Генеральный секретарь партии, Вождь страны и Верховный главнокомандующий Красной Армии. А гранитная ротонда и пустой постамент остались, тоже став памятником отсутствию совести народа, воспользовавшегося талантом человека без остатка и выбросившего его, как более не нужную вещь, вопя при этом об изнасиловании и припоминая настоящие или мнимые злодеяния и ошибки, погибших по его вине. Забывая при этом оглянуться вокруг и посмотреть на живущих благодаря ему, ибо простое перечисление занимаемых Сталиным в то непростое время должностей однозначно говорит о его месте и роли в истории. Можно хоть сто раз менять общественный строй и правительства, каждое из которых будет лить помои на головы предшественников, но уже ничто и никогда не изменит того, что именно этот великий человек привёл Красную Армию в Берлин, так или иначе обеспечив её всем для этого необходиммым, от высокой мотивации до прозаических портянок, уничтожил зверя, шедшего истребить всех нас.