Вершина холма, стр. 50

– Тебя.

– Я получила от мужа указание обеспечить тебя всем необходимым, – улыбнулась Ева. – Тебе что-нибудь нужно?

– У меня все есть.

– Может быть, тебе все же чего-то недостает?

– Чего именно?

– Например, этого.

Она приблизилась к Майклу и поцеловала его. В первый момент он замер, помня слова Хеггенера и стараясь не отвечать на поцелуй, но прикосновение губ Евы, близость ее тела заставили его позабыть обо всем, он запустил руки под плащ и провел ими по шелковой ткани ее блузки.

Отпрянув от него, Ева торжествующе улыбнулась:

– Вот видишь, тебе все-таки что-то нужно.

– Ева, – смущенно сказал он, – не следует нам это делать.

– Почему?

Она сняла плащ и небрежно бросила его на викторианскую софу.

– Из-за твоего мужа. Если бы я познакомился с ним раньше, чем с тобой, я никогда…

– Теперь тебе легко так говорить. В любом случае, счастье мое, сначала ты познакомился со мной.

– Он мне нравится. Более того, я им восхищен. Его мужеством, благородством…

– Я тоже им восхищаюсь. Но это по другому департаменту. Надеюсь, ты запомнишь мои слова. По другому департаменту. Мы придерживаемся в браке некоторых четко сформулированных правил. Ты идеально отвечаешь одному из них. Можно мне посмотреть, правильно ли застелена кровать? – лукаво спросила она.

– Нельзя обождать до вечера?

– Можно. А можно сделать это сейчас. Не испытывай мое терпение, Майкл. Ты не очень-то галантен, я могу обидеться.

– Какая уж тут галантность, – с горечью произнес Майкл. – Мы набрасываемся друг на друга, как дикие звери. Мы не пара влюбленных, мы противники.

– Называй это как хочешь, мой дорогой, – мягко сказала она и пошла в спальню, но тут раздался стук в дверь, и она остановилась.

Майкл открыл дверь и увидел Сьюзен, в руках она держала горшок с цветущей азалией.

– Это тебе для уюта, – сказала Сьюзен, входя в комнату.

Она кивнула Еве, поздоровалась с ней и добавила:

– Хотя, кажется, здесь и так уже вполне уютно.

– Доброе утро, мисс Хартли, – холодно произнесла Ева. – Какой прелестный цветок. Но вообще-то мне азалия не нравится. Она цветет так долго, что устаешь ею любоваться.

– Я разрешаю Майклу выбросить ее, когда она ему надоест. Я все равно об этом не узнаю – завтра меня уже тут не будет.

– Да, управляющий мне сказал. Какая жалость, что напоследок вам не повезло с погодой.

– О, я уже накаталась, и я еще вернусь.

– Да? – сказала Ева. – Обязательно позвоните заранее, чтобы вам оставили номер. До марта у нас все занято.

– Спасибо, – поблагодарила Сьюзен. Она окинула комнату взглядом.

– Какой очаровательный домик. Тебе повезло, Майкл. Ты не хочешь предложить дамам выпить?

– Извините.

Майкл вытащил из коробки бутылку «Джонни Уокера» и открыл ее.

Сьюзен грациозно присела на софу, осторожно сдвинув в сторону плащ Евы.

– Пожалуйста, без льда. Просто плесни немного воды.

– Я не люблю виски, – заявила Ева. – У тебя есть вино, Майкл?

– К сожалению, нет.

– Надо сказать прислуге, чтобы доставили сюда ящик.

Намек был прозрачен, и легкая улыбка, заигравшая на губах Сьюзен, говорила о том, что она его поняла.

Взяв бутылку, он вышел на кухню, налил в бокалы немного воды и приготовил напитки для себя и Сьюзен. Когда он вернулся в комнату, Ева крутила ручку настройки маленького приемника, стоявшего на столе. Голос диктора тонул в треске статических разрядов, которые наполняли комнату.

– В горах просто невозможно добиться хорошего приема, – заметила Ева и выключила радио. – Мы вынуждены довольствоваться деревенскими развлечениями.

Мастерство, с каким Ева владела английским языком, часто поражало Майкла, но сейчас он не показал ей этого. Майкл протянул бокал Сьюзен и чокнулся с ней.

– Майкл, – сказала она, отпив виски, – сегодня вечером Антуан устраивает для меня в баре прощальный обед. Ты, разумеется, приглашен. Вы, мадам, и ваш муж – тоже.

– К сожалению, вечером мы заняты, мисс Хартли, – ответила Ева. – Пожалуйста, поблагодарите от моего имени месье Ферно.

Сьюзен быстро осушила бокал:

– Ну, мне пора. Еще раз поздравляю, Майкл, у тебя уютное гнездышко. Ждем тебя к восьми. До свидания, миссис Хеггенер. Спасибо вам за то, что в вашей гостинице все ко мне так хорошо отнеслись. Я уже мечтаю сюда вернуться.

– Не сомневаюсь, вся прислуга будет вам рада, мисс Хартли. – Она сделала едва заметное ударение на слове «прислуга».

Упругой, пружинистой походкой Сьюзен вышла из коттеджа, и ни Майкл, ни Ева не проронили ни звука до тех пор, пока не услышали шум отъезжающего автомобиля. Наконец Ева сказала:

– Я пускаю тебя в этот домик при одном условии: ты не будешь принимать здесь эту женщину.

– В таком случае спасибо за все, я подыщу себе другое жилище. У меня есть одна странность – я люблю самостоятельно распоряжаться собой.

Он начал бросать только что распакованные вещи в чемодан.

Ева поглядела на Майкла, подошла к нему и взяла за руку.

– Хорошо, негодяй, – прошептала она. – Никаких условий.

Глава 19

Обед в баре «У камина» оказался на удивление хорош, он опроверг слова Джимми Дэвиса о низком качестве приготовляемой им пищи. Сьюзен, слегка под мухой, веселилась от души. Готовясь к возвращению в город, она наложила вокруг глаз зеленые тени, высветлила новую прядь волос, а небольшие красные пятна на щеках придавали ей сходство с куклой.

Бар был переполнен посетителями, Антуан играл великолепно; склонившись над клавиатурой, он щурил глаза от сигаретного дыма и раскачивался в такт музыке, словно охваченный религиозным экстазом. За соседним от Майкла столиком сидела Эннабел Фенсток в обществе молодого человека по фамилии Барлоу, которого неделю назад она представила Майклу, при этом парень произнес: «Ты что, тоже из гарема?» – и громко засмеялся. На Сторза это произвело самое неприятное впечатление. Ну и вкусы у Эннабел, а может, это она от отчаяния, подумал Майкл и отошел в сторону.

Музыка и общий шум в зале не позволяли Майклу слышать, о чем говорят Эннабел и Барлоу, но тон их беседы был далеко не мирный. Внезапно оба встали, Эннабел задела Майкла своим креслом, и они направились к выходу. Майкл заметил, что Барлоу крепко сжимает руку Эннабел, причиняя ей боль, но она молча вышла из ресторанчика вместе с парнем. Обождав минуту-другую, Майкл сказал Сьюзен:

– Извини, я пойду глотну свежего воздуха.

Он быстро, но стараясь не привлекать к себе внимания, последовал за парой. На улице шел снег. Майкл увидел обоих неподалеку от двери – Барлоу по-прежнему цепко держал Эннабел за руку, а она пыталась вырваться.

– Чем я хуже других, – почти кричал парень, – ты ведь путаешься с кем попало в этом дерьмовом городке, дешевая шлюха!

Он отпустил ее и ударил кулаком. Эннабел упала на заснеженный тротуар.

– Сукин ты сын, – тихо произнес Майкл. – А ну-ка живо убирайся прочь.

Он шагнул к Эннабел, неуверенно пытавшейся подняться на ноги.

– Кто это может меня прогнать отсюда? – удивился Барлоу с перекошенным от злобы лицом, на которое падал свет уличного фонаря.

– Я, – ответил Майкл, помогая Эннабел встать.

– Ты, а кто еще? – спросил Барлоу. – Только сунься – нарвешься вот на это, приятель.

Он опустил руку в нагрудный карман и частично, ровно настолько, чтобы Майкл увидел блеск стали, вытащил оттуда нож.

Визг Эннабел подхлестнул Майкла, и он не раздумывая изо всех сил нанес правой рукой удар по мерзкой улыбающейся физиономии; кулак врезался в челюсть, и сладкая дрожь пронзила кисть Майкла, отдалась в плечо, разлилась по телу. Барлоу покачнулся и рухнул лицом вперед, кровь брызнула на снег. Майкл перевернул невнятно бормотавшего парня, вытащил из кармана нож и бросил его как можно дальше через крышу бара. Затем он обнял Эннабел, успокаивая ее, и сказал:

– Все в порядке, милая. Больше он не будет к тебе приставать. Это первый нокаут в моей спортивной карьере. Пойдем, я провожу тебя.