Возвращение в Африку, стр. 23

Но даже для неприхотливых туркана пропитание на острове представляет немалую трудность. Они съедают те продукты, которые привозят с собой, питаются выловленной рыбой, а также всем, что попадается, А попадаются прежде всего яйца — птичьи, черепашьи, крокодильи. Туркана любят и крокодилье мясо, особенно мясо молодых крокодилов. Я тоже пробовал мясо молодых крокодилов и могу сказать, что его трудно отличить от телятины. Бот почему, пока не было на острове людей, были крокодилы, появились люди — исчезли крокодилы.

Исчезают с острова птицы. Наиболее многочисленными на Центральном были фламинго. Одно из вулканических озер, в водах которого содержится много соды и водорослей — идеальное сочетание для размножения этих птиц, — было названо озером Фламинго. Но вот появились рыболовы, стали собирать яйца, ловить птенцов, насаживать их на крючки в качестве приманки — количество фламинго стало катастрофически убывать. А когда к этому прибавились необычно обильные дожди, изменившие уровень воды в озере, птицы не выдержали и улетели, чтобы никогда больше не возвращаться.

В одном из парков Висконсина (США) установлена бронзовая мемориальная доска с надписью:

Неужели крокодилов на острове Центральном ждет такая же участь?

НАШ ПРАПРАПРА…

Как-то Джой Адамсон пригласила меня на обед в свой дом Эльсамер на озере Наиваша. «Приезжайте, будет Луис Лики», — сказала Джой. «Лики?» — «Он самый. Я же вам рассказывала, что очень давно дружу с ним и его семьей».

Действительно, Джой не раз говорила с Луисе и Мэри Лики и их сыновьях, об упорных поисках ими «родословного древа» человека в Африке. Всякий раз, когда заходила речь об одержимости и подвижничестве в жизни ли вообще, в науке ли, в частности, Джой неизменно ставила в пример эту семью. От Джой я много узнал о жизни и работе старшего и младшего поколений Лики. Позже мне попала в руки увлекательнейшая книга известного советского археолога Виталия Епифановича Ларичева «Сад Эдема». Начинающаяся и кончающаяся рассказом о находках членов семьи Лики, она помогла по-настоящему понять выдающийся вклад Лики в современное научное представление о происхождении человека.

Луис Лики родился в начале века в семье английских миссионеров в кенийской деревушке Кабета, недалеко от Найроби, бывшего тогда заштатным поселком, в постройках которого даже при самом богатом воображении трудно было предугадать облик нынешней столицы независимой Кении с ее центром, блистающим многими урбанистическими шедеврами. Луис едва ли не первый белый ребенок, появившийся на свет божий среди зеленых холмов Кикуйюленда, рос и воспитывался, как и его черные сверстники, свободно говорил на их языке, играл в их игры, распевал их песни, знал кикуйские легенды и притчи, умел делать все, что умели и делали они, а они, эти во все времена года босоногие и едва одетые дети вольной природы и дымных хижин, умели многое: орудовать мотыгой и пангой [10], пасти скот, собирать хворост, выжигать уголь, таскать воду, распознавать и выслеживать зверя, метко метать копье. Про Луиса можно было сказать словами африканской поговорки: «Если ты попал в страну, где каждый подражает льву, то там нельзя подражать козе». Когда Луису исполнилось тринадцать лет, вожди племени сочли его полноправным членом общины и нарекли почетным кикуйским именем Вакаручи — «Сын воробьиного ястреба».

Окончив в Англии Кембридж и получив диплом археолога, Луис вернулся в Кению и посвятил себя поискам древнейшего предка человека. Он стал последовательным дарвинистом и не только поборником эволюционной теории Дарвина, но и его предположения, что возможной прародиной человека является Африка, хотя после находки голландцем Эженом Дюбуа на острове Ява питекантропа в ученом мире преобладало мнение, что человек, вероятнее всего, впервые появился на Азиатском континенте. Свою приверженность «африканской гипотезе» Луис Лики подтвердил в первом же научном труде — диссертации «Каменный век Кении».

В Африке Луис нашел и свое личное счастье: ведя раскопки в каньоне Олдувэй в соседней с Кенией Танганьике (нынешняя Танзания), он познакомился со студенткой-практиканткой Лондонского университета Мэри Николь, которая на следующий год стала Мэри Лики. Любовь к археологии у Мэри оказалась наследственной, можно сказать «генетически закодированной»: Джон Фрер, первым в Англии в XVIII веке обнаруживший в своем родном Саффолке рубило и справедливо посчитавший его изделием рук первобытного человека, был прапрадедушкой Мэри.

Трое сыновей Лики — Джонатан, Ричард и Филипп пошли по стопам родителей, принимали самое деятельное участие в раскопках.

И вот встреча в Эльсамере. Луису Лики уже под семьдесят, но выглядит он моложе своих лет. Хорошо сложен, подтянут, черты лица правильные и приятные. Светлые волосы оттеняют невероятно темный загар. Внимательные, цепкие, кажется, все видящие и все знающие глаза «Сына воробьиного ястреба». Джой умело направляет беседу, побуждает Лики побольше рассказать новому слушателю об удивительных находках семейства Лики в Кении и Танзании. Ведь многие ученые считают именно Восточную Африку прародиной человечества. Существует даже гипотеза, что человек появился на Юге Африки раньше потому, что здесь благодаря крупнейшим запасам урана возникла повышенная радиация, вызвавшая мутацию у человекообразных обезьян, завершившуюся появлением гоминид — семейства людей.

Поначалу Луис отшучивался, сетовал на то, что почти тридцать лет проползал на коленях в поисках останков древнего человека, а попадались в основном лишь «черепки» и «черепушки», да и те раздавленные на сотни частей пластами породы. Попробуй сложить их и доказать, что это — останки древнего человека, а потом вслед за Дарвином утверждать, что человек с его божественным умом произошел от «волосатого, четвероногого, да еще и хвостатого животного». Насколько проще библейская легенда о божественном сотворении человека, тем более что ее не раз пытались «научно» обосновать. Джон Лайтерун, архиепископ из Кембриджа, «безошибочно» подсчитал, что создатель сотворил человека в 9 часов утра 23 октября 4004 года до рождества Христова! А один из членов Французской академии дал представление о внешнем облике прародителей человека. После «тщательных» подсчетов он пришел к выводу, что рост Адама достигал 37 метров 73 сантиметров, а Ева, как и положено женщине, была миниатюрнее. Ее рост составлял 36 метров 19,5 сантиметра. Луис Лики с улыбкой говорил, что его особенно умиляют эти полсантиметра; при такой «точности» всякие сомнения должны отпасть сами собой!

Посмеявшись, Лики рассказал о своих многолетних поисках. Они велись главным образом в ущелье Олдувэй в Танзании. Олдувэй — часть великого африканского разлома — представлялся ему идеальным местом, самой природой созданным огромным полигоном для археологических и антропологических поисков. Лики невероятно везло на орудия труда древнего человека — рубила, ручные топоры и другие предметы, которыми пользовался наш далекий предок. Лики установил, что на заре каменного века человек располагал довольно широким набором инструментов: рубила, скребла, топоры, ножи и другие лезвия, с помощью которых он мог убить зверя, разделать тушу. Лики сам научился делать такие инструменты и применять их на практике; как-то на глазах старейшин из народа масаи он за 20 минут снял шкуру с газели Гранта и разделал ее на куски так, что масаям оставалось лишь положить их в котел. Джой по этому поводу шутила, что Луису давно следовало бы вручить Оскара за блестяще сыгранную роль человека каменного века.

Древних инструментов — чопперов и чоппингов, как их называл ученый, попадалось много. Но где же их мастера? Лики обнаружили множество костей древних вымерших животных, на которых угадывались следы каменных топоров. Но где же охотники, добывшие и разделавшие туши? Многие годы, словно заколдованные, они ускользали от исследователей. Наконец, как нередко случается в жизни, количество находок перешло в их качество. На 28-м году раскопок в Олдувэе, 17 июля 1959 года, Мэри нашла костные останки древнего человекообразного существа. Исследователи назвали его «зинджантроп», то есть «человек Восточной Африки». Ласково же Луис и Мэри называли своего «мальчика» (судя по всему, существу было не более 18 лет) «Щелкунчиком». У него были громадные зубы, как бы самой природой предназначенные для щелканья крупных орехов, и к тому же — может же быть такое удивительное везенье! — рядом с черепом оказалась раздробленная ореховая скорлупа.