Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник), стр. 100

– Зачем же ты о ней думаешь, Генри Марч? На твоем месте я давно бы убежал в лес от такой женщины.

– Советовать легко, приятель, но не так-то легко выполнять советы, коль скоро дело идет о Джудит. Признаться, я подумывал увезти ее насильно и жениться на берегу Мохока в какой-нибудь трущобе, куда авось не попал бы ни один из этих офицеров. У старика Тома осталась бы еще дочка. Не красавица, правда, и не очень умная, но зато примерная смиренница.

– Есть, стало быть, еще другая птичка в этом гнезде? Вот что! Делавары, однако, говорили только о Джудит.

– Не мудрено. Вспоминая красавицу Джудит Хаттер, забывают о Хетти Хаттер. Хетти всего лишь мила, тогда как ее сестра… Говорю тебе, юноша, другой такой не сыщешь отсюда до самого моря! Джудит бойка, речиста и лукава, как индейский мудрец, а бедная Хетти в лучшем случае только «как скажете, батюшка».

– Краснокожие особенно уважают таких слабых умом людей: они думают, что «злой дух» не может поселиться в них, – заметил Зверобой.

– Ну, «злому духу» не о чем хлопотать возле бедной Хетти. Офицеры поговаривают, что она всегда старается идти в должном направлении, но иногда не знает, как это сделать. Нет, бедная Хетти совсем дурочка и постоянно сбивается с прямого пути то в одну, то в другую сторону. Старый Том очень любит девчонку, да и Джудит тоже, хотя сама она бойка и тщеславна. Не будь этого, я бы не поручился за безопасность Хетти среди людей такого сорта, какой иногда попадается на берегах озера.

– Мне казалось, что люди здесь появляются редко, – сказал Зверобой, видимо обеспокоенный мыслью, что он так близко подошел к границам обитаемого мира.

– Это правда, парень, едва ли два десятка белых видели Хетти. Но двадцать заправских пограничных жителей – охотников-трапперов и разведчиков – могут натворить бед, если постараются. Знаешь, Зверобой, я буду в отчаянии, если, вернувшись после шестимесячной отлучки, застану Джудит уже замужем…

– Девушка призналась тебе в любви или как-нибудь обнадежила тебя?

– Вовсе нет! Право, не знаю, в чем тут дело. Ведь я недурен собой, парень. Так мне, по крайней мере, кажется, когда я гляжусь в родник, освещенный солнцем. Однако я никогда не мог вынудить у этой плутовки обещание выйти за меня замуж, не мог добиться от нее ласковой улыбки, хотя она готова хохотать целыми часами. Если она осмелилась обвенчаться в мое отсутствие, то узнает все радости вдовства, не дожив и до двадцати лет.

– Неужели, Гарри, ты способен сделать что-либо худое человеку только потому, что он пришелся ей по душе больше, чем ты?

– А почему бы и нет? Если соперник встанет на моем пути, как не отшвырнуть его в сторону? Погляди на меня! Такой ли я человек, чтобы позволить какому-нибудь проныре и плуту, торговцу пушниной, взять надо мной верх в таком важном для меня деле, как расположение Джудит Хаттер. Да ведь мы здесь живем без законов и поневоле должны сами быть и судьями, и палачами. Когда в лесу найдут мертвое тело, кто скажет, где убийца, хотя бы в Колонии и занялись этим делом и подняли шум?

– Если убитый окажется мужем Джудит Хаттер, то после всего, что ты сказал мне, я сумею направить людей из Колонии по верному следу.

– Как? Ты осмелишься донести на Гарри Непоседу, ты, низкая тварь, получеловек, полуобезьяна?

– Я готов сказать правду о всяком человеке, кто бы и где бы он ни был.

С минуту Генри Марч смотрел на своего товарища с безмолвным изумлением. Потом, схватив его обеими руками за плечи, начал трясти с такой ужасною силой, как будто хотел уничтожить его. Зверобой не оробел, и ни одна черта его спокойного и ясного лица не дрогнула. Напротив, он проговорил твердым и решительным голосом:

– Можешь трясти гору сколько угодно, если хватит сил, но тебе, кроме правды, ничего не вытрясти из меня, Генри Марч. Очень вероятно, что Джудит еще не замужем, но если, сверх ожидания, есть у нее муж, я воспользуюсь первым же случаем, чтобы передать ему наш разговор.

Взглянув на своего товарища еще с большим изумлением, Гарри Непоседа произнес:

– Я думал, что мы приятели, теперь вижу, что жестоко ошибался. Это мой последний секрет, залетевший в твое ухо. Знай это, Зверобой!

– Очень рад. Не хочу слышать секретов, если под ними скрывается преступление. Если мы легко можем избежать преследования законов – это не оправдание.

– Какой же ты после этого свободный лесной охотник, гроза и смерть лютых зверей? Зверобой, я и не предполагал, что в душе ты близок к моравским братьям [90], а я-то думал, что ты честный, прямодушный охотник, за какого выдаешь себя!

– Честен я или нет, Непоседа, во всяком случае, я всегда буду так же прямодушен на деле, как и на словах. Но глупо поддаваться внезапному гневу. Это только доказывает, как мало ты жил среди краснокожих. Без сомнения, Джудит Хаттер еще не замужем и ты говорил то, что взбрело тебе на язык, а не то, что подсказывает сердце. Вот тебе моя рука, и не будем больше говорить и вспоминать об этом.

Непоседа, как видно, удивился еще больше. Но потом захохотал так добродушно и громко, что даже слезы выступили у него на глазах.

– Твоя правда, Зверобой, безрассудно нам ссориться из-за того, что пока остается в пределах догадок. Мне рассказывали, Зверобой, что в нижних графствах [91] многие портят себе кровь из-за своих мыслей и доходят при этом до самой крайности.

– Так оно и есть, так оно и есть… От моравских братьев я слышал, что существуют такие страны, где люди ссорятся даже из-за религии, а уж если дело доходит до этого, то смилуйся над ними боже. Однако мы не станем следовать их примеру, особенно из-за мужа, которого у Джудит Хаттер, быть может, никогда и не будет. А меня больше интересует слабоумная сестра, чем твоя красавица. Нельзя остаться равнодушным, встречая ближнего, который хотя и напоминает по внешности самого обыкновенного смертного, но на деле совсем не таков, потому что ему не хватает разума. Это тяжело даже мужчине, но когда это случается с женщиной, с юным, обаятельным существом, то пробуждает самые жалостливые мысли, какие только могут появиться у тебя. Видит бог, Непоседа, эти бедные создания достаточно беззащитны даже в здравом уме. Какая же страшная судьба ожидает их, если этот великий покровитель и вожатый изменяет им!

– Послушай, Зверобой, ты же знаешь вообще, что за люди трапперы и бродяги – продавцы кож. И все же я убежден, что во всей этой стране не найдется человека, который бы нанес какое-нибудь оскорбление Хетти Хаттер.

– Мне очень приятно, Гарри, что ты отдаешь справедливость делаварам и другим союзным племенам. Краснокожий действительно всегда готов принять под свое особое покровительство слабое, лишенное умственных способностей существо… Но уже солнце идет к западу. Не пора ли нам продолжать путь, чтобы поскорее увидеть этих сестер?

Товарищи собрали остатки обеда, вскинули котомки на плечи и, оставив поляну, снова углубились в тень густых деревьев.

Глава II

Идти оставалось уже немного. Отыскав поляну с родником, Непоседа правильно определил направление и теперь продвигался вперед уверенной поступью человека, знающего, куда ведет дорога.

В лесу стоял глубокий сумрак, однако ноги легко ступали по сухой и твердой почве, не загроможденной валежником. Пройдя около мили, Марч остановился и начал озираться по сторонам. Он внимательно рассматривал окружающие предметы, задерживая иногда взор на древесных стволах, которые валялись повсюду, как это часто бывает в американских лесах, особенно там, где дерево еще не приобрело рыночной ценности.

– Кажется, мы пришли, куда надо, – заметил он. – Вот бук, здесь дуб, а немного подальше – три сосны и береза с надломленной вершиной. Но все же я не вижу ни утеса, ни сломанных ветвей, о которых говорил тебе.