Незавершенная месть. Среди безумия, стр. 83

– Позвольте добавить…

Взоры присутствующих обратились на нее, и на долю секунды Мейси показалось, будто стрелки часов увязли в патоке: она увидела медленно поворачивающиеся головы, расслышала стук собственного сердца.

– Пока шло обсуждение, я еще раз взглянула на письма. Совершенно очевидно, что они требуют более глубокого изучения, однако, по моему мнению, характер почерка указывает на то, что писавший находится в более тяжелом положении, чем двумя днями ранее. Предположительно он болен и, судя по буквам, сильно мерзнет или испытывает озноб. Физическое недомогание усиливает его эмоции; я бы сказала, этот человек на грани срыва и вот-вот приведет свою угрозу в действие.

Мужчины переглянулись. Макдональд поблагодарил Мейси за комментарий, отодвинул кресло и обратился ко всей группе:

– Через двадцать четыре часа жду доклада. Я хочу быть уверен, что Лондон в безопасности, как и мой кабинет министров. Делайте, что должно, комиссар.

Мейси вместе с остальными поднялась, когда премьер-министр в сопровождении Болдуина и Трайона покинул помещение.

– Джентльмены. – Секретарь жестом указал на дверь и повел посетителей к выходу.

Мейси потянулась за письмами, намереваясь отдать их Макфарлейну, однако Эркарт попытался перехватить бумаги.

– Если не возражаете, я их заберу. Военная разведка главнее полиции.

– Но…

– Нет-нет, мисс Доббс, не отдавайте документы, – прогудел Макфарлейн. – Мы же не позволим этим выскочкам задирать нос, верно?

– Послушай, Робби…

– Давайте-ка поторопимся. Лично я не хочу, чтобы меня заперли тут на всю ночь. Мистер Эркарт, берите одно письмо из трех и делайте с ним все, что считаете нужным.

Мейси передала Эркарту письмо, лежавшее сверху, а два других спрятала в портфель, проворно шагая к двери, которую отпер секретарь. Макфарлейн и Эркарт шли следом.

Дверь за ними с глухим стуком захлопнулась, все трое вышли на улицу. Робинсон, уже усевшийся на заднее сиденье полицейского автомобиля, опустил стекло.

– Увидимся в Скотленд-Ярде, Макфарлейн, как только вы вернетесь.

Стекло поползло вверх, водитель завел двигатель, и машина скрылась из виду.

– Эй, Джерри, тебя подвезти?

– Не откажусь, Робби.

Автомобиль Макфарлейна, медленно ехавший вдоль тротуара, затормозил. Эркарт открыл дверцу, помог Мейси ступить на подножку и забраться в салон. Макфарлейн сел рядом с ней, а Эркарт плюхнулся на пассажирское сиденье впереди.

– А я удивился, Робби, когда ты пришел вместе с мисс Доббс. Поэтому-то босс и велел тебе явиться к нему поскорее, а?

– Дружище, я не стану отвечать на этот вопрос, тем более в присутствии мисс Доббс, которую считаю наиболее ценным членом моей группы.

– Но она ведь не в штате, так?

– Джерри, прекрати.

Мейси собралась что-то сказать, но передумала и откинулась на спинку сиденья. Как уже упоминал Макфарлейн, поскольку Особая служба и военная разведка часто возделывали одну и ту же почву, избежать трений порой не удавалось, и Мейси меньше всего хотела оказаться между их жерновами. Она не вполне понимала, зачем Макфарлейн взял ее с собой на эту встречу, которая, по сути, вылилась в служебный разнос. Совершенно очевидно, министры не склонятся перед угрозой, однако Мейси видела этот почерк, видела пятна на бумаге и сознавала, что ей предстоит беспокойная ночь. Ее ждет работа, а утром нужно ехать в Оксфорд.

28 декабря 1931 года

К своему удивлению, Мейси отлично выспалась, несмотря на то, что допоздна пробыла в Скотленд-Ярде на довольно жарком совещании с Макфарлейном, Страттоном и Дарби. Все четверо собрались сразу после возвращения в штаб-квартиру старшего суперинтенданта. Она знала, что от Макфарлейна потребовали объяснений, зачем он привел Мейси на встречу с премьер-министром. Она и сама хотела в подходящий момент задать ему этот вопрос. Ясно было одно: следующие двадцать четыре часа станут гонкой на время.

Половина седьмого утра, пора выезжать из Лондона. Воздух был пропитан сыростью, над городом висел смог – такой густой, что поезд показался Мейси самым лучшим средством передвижения. Доехав по кольцевой линии до Паддингтона, она поднялась из метро на оживленную станцию, где люди торопливо сновали туда-сюда или стояли на месте, ожидая, пока объявят их поезд, и похлопывали себя по бокам, пытаясь согреться. Мейси купила билет в третий класс и двинулась к платформе. Зажав портфель в левой руке, правой она проверила застежку на сумочке, висевшей через плечо.

Протянув билет контролеру, Мейси повернула голову и мельком увидела на соседней платформе доктора Энтони Лоуренса. Она задержалась, чтобы присмотреться повнимательнее – мало ли похожих мужчин, – но подъехавший поезд закрыл ей обзор.

Мейси подошла к контролеру.

– Извините…

– Проходите поскорее, мисс, не задерживайте других пассажиров.

– Не подскажете ли, куда идет вон тот поезд?

– Тот, что на шестой платформе?

– Да-да.

Контролер вытащил из кармана часы.

– Это поезд на Пензанс, отправление в восемь двадцать.

Оксфордский поезд подошел к станции, выпуская клубы пара; локомотив с лязгом остановился перед заградительным барьером. Мейси заняла место у окна, поближе к печке, и настроилась на путешествие. Вскоре она так глубоко погрузилась в свои мысли, что уже не замечала ни пассажиров, ни свистка кондуктора, ни громыхания и покачивания, с которым тронулся состав. Мейси недоумевала, куда мог отправиться доктор в будний день. Она знала, что поезд на Пензанс делает остановки в Беркшире и Уилтшире, а затем идет через всю западную часть Англии в Корнуолл. На его пути расположены несколько психиатрических лечебниц – они специально построены в сельской местности, вдали от шума и суеты городов, больших и малых. С другой стороны, размышляла Мейси, даже если это действительно был доктор Лоуренс, ее не должно касаться, куда он едет.

В Сент-Эдмундс-Холле швейцар провел Мейси по коридору средневекового колледжа, постучал в лабораторию Джона Гейла, назвал имя посетительницы и только после этого разрешил войти.

– Мисс Доббс! Прибыли минута в минуту, очень рад. Терпеть не могу, когда люди опаздывают и комкают мое расписание, тем более что через час у меня лекция.

Джон Гейл оказался высоким, шести футов ростом, и довольно худым – преподавательская мантия болталась на его плечах, как на вешалке. Волосы, посеребренные сединой и зачесанные назад, были длиннее, чем принято. Наверное, профессор просто забывал вовремя постричься и вспоминал об этой необходимости, только когда волосы начинали щекотать шею вокруг воротничка.

Мейси пожала руку Гейла и села, как ей было предложено, в низкое кресло с высокой спинкой, обитое алым бархатом и расположенное у камина, в котором не мешало бы раздуть огонь. Словно прочитав ее мысли, Джон Гейл опустился на колени перед тлеющими углями и принялся раздувать мехи, а затем подбросил в камин немного угля из ведерка. Покончив с этим занятием, профессор поднялся на ноги и сел в кресло напротив.

– Ну вот, так-то лучше. Скоро разгорится как следует. Я, видите ли, готовлю доклад для конференции физиков и забываю подтапливать, а потом сам удивляюсь, отчего же я мерзну. Как бы там ни было, Морис сказал, что вы хотели меня видеть и что это как-то связано с моей деятельностью во время войны.

– Все верно. Меня интересуют отравляющие вещества, которые применялись на войне. Я была медсестрой и знаю, как действуют различные газы: хлор, фосген и, конечно, горчичный газ – иприт, – однако меня в первую очередь интересует, как отреагировало наше правительство на немецкие газовые атаки. Я надеялась, вы сможете просветить меня в этом вопросе, так как работали в Малберри-Пойнт.

– По правде сказать, мне не следовало бы распространяться на эту тему. Это было давно, тогда я работал там на полную ставку.

– Насколько я понимаю, разработки в Малберри-Пойнт продолжаются по сей день?