Незавершенная месть. Среди безумия, стр. 101

– У него были какие-нибудь телесные увечья?

– Порой он подволакивал ногу, а порой хромота исчезала, но когда он хромал, было видно, что это не притворство. По-моему, он приходил просто поболтать с кем-нибудь и, как я уже говорила, посетил всего два-три собрания.

– Вы его опасались?

Кэтрин на мгновение задумалась.

– Странно, что вы об этом спросили. Я действительно его побаивалась. Во время разговора с ним казалось, будто я нахожусь в комнате с неровным полом – знаете, как в старом доме, где фундамент просел, и если бросить на пол стеклянный шарик, он покатится под уклон. Рядом с ним я словно бы не ощущала под ногами твердой почвы.

– Думаете, этого достаточно, чтобы обвинить человека?

– Пожалуй, нет, мисс Доббс. Но в последнюю нашу встречу он сказал мне, что еще до конца года поставит Лондон на колени.

– Как его звали?

– Оливер. Просто Оливер, как в «Оливере Твисте».

Глава 12

Выйдя из Скотленд-Ярда, Мейси посмотрела на часы. Уже перевалило за полдень. Она вкратце пересказала Макфарлейну разговор с Кэтрин Джонс, однако его реакцию можно было назвать по меньшей мере скептической.

– Оливер, черт возьми, Твист? Умереть со смеху. Если девица думает, что таким образом…

– Старший суперинтендант, я в любом случае намерена потянуть за эту ниточку. У нас слишком мало информации, и, возможно, это именно тот прорыв, в котором мы нуждаемся.

– Страттон работает по другой наводке, так что я не могу никого отрядить вам в помощь.

– Ничего страшного, даже лучше, если я буду работать самостоятельно или в паре с моим помощником.

– Звоните, если что-то потребуется.

– Хорошо.

– Завтра утром можете забрать ваш образец порошка, мисс Доббс, хотя меня за это расстреляют на месте.

– Не расстреляют, старший суперинтендант. И спасибо за доверие. Едва ли кто-то, кроме узких специалистов из особой лаборатории, сможет установить состав и свойства этого вещества, и, кажется, я знаю одного такого специалиста.

Мейси попросила водителя доставить ее в Пимлико, прямо к дому. Она пересела в «Эм-Джи» и направилась в психиатрическую больницу, рассчитывая найти там доктора Энтони Лоуренса. По пути она вновь принялась размышлять о путаных следах, оставленных человеком, готовым на убийство ради того, чтобы быть услышанным.

Мейси свернула в сторону Сити и, удаляясь от реки, поехала по Грей-Инн-роуд. Она вдруг вспомнила, как всего несколько лет назад шла этой же дорогой к Мекленбург-сквер. Тогда ее заинтересовала груда развалин на месте снесенной больницы. Больницу возвели около двухсот лет назад, и в свое время она считалась очень современной. В этом учреждении не практиковали медицину в прямом смысле и тем не менее спасали человеческие жизни. Здесь заботились о детях, от которых отказались родители; порой на крыльцо подбрасывали младенцев нескольких часов от роду. Теперь больницу закрыли, и единственное не разрушенное крыло уныло высилось на пустыре, словно символ всеобщего экономического спада. Тонкие волоски на шее Мейси приподнялись, будто бы ее кожи коснулись легкие крылышки мотылька. Она вспомнила название: «Приют для подкидышей». Расположенный среди полей и садов, изначально он давал крышу над головой детям, подобранным с улиц, тем, которые попросту могли умереть от голода и холода. Теперь этот район стал частью шумной столицы, где конные экипажи уступали место автомобилям, над землей и под землей с грохотом проносились поезда, по рельсам, дребезжа, туда-сюда ездили трамваи. Если Мейси не ошибалась, «Приют для подкидышей» не закрылся полностью, а переехал из Лондона, чтобы дети находились там, где и полагалось, – за городом.

Подкидыш. Это слово употребляли исключительно люди определенного поколения, оно относилось к эпохе, когда приют только построили, когда жизнь бедняков не стоила и ломаного гроша, а жизнь их отпрысков – тем более: еще не начавшись, она заканчивалась в сточной канаве. Подкидыш. Ребенок, брошенный с рождения, ненужный, нежеланный. Мейси мысленно прокручивала это слово. Мог ли человек, способный на убийство тысяч и тысяч, быть сиротой? И если да, каким образом он получил образование? Как кому-то из низов… Мейси одернула себя. Свидетелей этим размышлениям не было, однако щеки Мейси вспыхнули от стыда. Она ведь тоже девушка из низов, и если бы хозяйка поместья случайно не открыла ее страсть к чтению, юная служанка не получила бы ни образования, ни профессии. Ей просто повезло. Наставник Мейси, Морис Бланш, также оказывал поддержку как ей, так и другим одаренным детям из бедных семей, за что Мейси испытывала к Бланшу вечную благодарность. Однако подкидышу нужно приложить гораздо больше усилий, чтобы пробиться в жизни, и если мальчик сумел подняться наверх, его имя должно быть известным и уважаемым. Если, конечно, он не «хамелеон», не мастер маскировки. Как и сама Мейси.

Подъезжая к больнице Принцессы Виктории, Мейси плавно снизила скорость, припарковала «Эм-Джи» недалеко от главного входа, взбежала по ступенькам, распахнула дубовые двери и объяснила дежурному регистратору, зачем пришла.

– Доктор только что прибыл на обход, боюсь, у него совсем нет времени. Он все утро провел в больнице Королевы Елизаветы и сейчас очень занят. – Привратник просмотрел перечень сотрудников, затем сверился с расписанием обходов, которое висело на стене за стойкой.

– Да-да, понимаю, и все же когда я могла бы с ним встретиться?

Привратник достал из жилетного кармана часы на цепочке, нахмурился, провел пальцем по строчке расписания напротив фамилии Лоуренс.

– Не раньше двух часов.

– Вы позволите подождать здесь?

– Как угодно, мадам, но вам придется дожидаться с час или даже больше.

– Благодарю, мистер…

– Краучер.

– Мистер Краучер. Если не возражаете, я посижу здесь. Будьте любезны, сообщите, когда доктор освободится.

Мужчина выпрямился и снова поглядел на карманные часы, затем на настенные над кушеткой, где теперь сидела Мейси. Поджав губы, он дернул плечами.

– Что ж, пеняйте на себя, если просидите тут весь день.

Мейси достала из сумочки блокнот и улыбнулась.

– Не волнуйтесь, меня это не пугает.

Привратник, плотный и приземистый мужчина, отличался четкостью манер. Несмотря на полноту, двигался он уверенно и не суетился, однако дважды проверял все, что делал, и когда раскладывал почту по ячейкам в соответствии с отделениями больницы, и когда отдавал распоряжения другим работникам. Он по два раза повторял каждую фразу, проверял каждое свое действие, после чего проводил руками по волосам, приглаживая их. Привычка давняя, догадалась Мейси, заметив, что волос осталось не так много. Сколько ему лет? Наверное, около сорока.

Продолжая писать в блокноте, Мейси обратила внимание, что на исходе часа Краучер куда-то позвонил и осведомился, не вернулся ли к себе доктор Лоуренс. Еще через полчаса раздался резкий телефонный звонок. Краучер ответил после первого же сигнала, а затем подозвал к стойке Мейси, скрючив палец.

– Доктор Лоуренс у себя в кабинете и готов вас принять. – Он извлек из кармана цепь с кольцом, на котором висела большая связка ключей всевозможных размеров. – Я должен вас сопроводить.

– О, разумеется. Видите ли, я работала вместе с доктором Лоуренсом. Много лет назад, когда служила медсестрой.

Глаза привратника расширились от удивления, однако он лишь сухо произнес:

– Тогда вы должны представлять, как сильно он занят.

– Спасибо, Краучер, – сказал Энтони Лоуренс, когда Мейси вошла в кабинет. – Я позову вас, когда мы с мисс Доббс закончим беседу. – Он повернулся к Мейси, жестом указал на стул для посетителей и уселся за свой стол. – Мисс Доббс, не ожидал вновь увидеть вас так скоро.

– Благодарю, что уделили мне время, доктор Лоуренс.

– Чем могу быть полезен?

– Если не ошибаюсь, вы когда-то работали в Малберри-Пойнт, правительственной военно-испытательной лаборатории в Беркшире?