Нежный негодяй, стр. 36
Игуменья взглянула на него горящими глазами. И хотя злобный свет тут же погас, однако Родриго успел заметить его, как заметил и насмешливый изгиб рта. Под апостольником, как подозревал Валенти, она скрывала роскошные каштановые волосы, но скрыть в себе женщину не могла. Решено, нужно немедленно навести о ней справки.
Но он, видимо, чем-то обидел ее, а сейчас, когда Джульетта под опекой этой женщины, нужно быть осторожным. Ее слова подтвердили догадку:
— Я не глупа, condottiere, и не хочу ссориться с одним из самых могущественных людей в Тоскании. Такой метод убеждения использовали раньше наиболее терпеливые патриархи, хотя, должна признать, впервые сталкиваюсь с женихом, подобным образом убеждающим невесту.
Родриго не мог понять, чем так обидел сестру Лукрецию, но интуитивно чувствовал — мать-настоятельница Санта-Лючии может быть смертельным врагом. Под благочестивой внешностью таились странные и темные мысли. А это презрение к мужчинам, прорвавшееся через лед спокойствия?
— Простите, мать-настоятельница, если каким-то образом обидел вас, — извинился он, слегка улыбнувшись. — Предоставьте Дюранте де Алессандро мне. Если что-то пойдет не так, я приму всю вину на себя. Даю слово, — гость встал. — Навещу вас через две недели, хорошо?
Лукреция шагнула к нему, дотронулась рукой до щеки. Жест напомнил ему о Джульетте, хотя в сравнении с этой миловидной, но загадочной паучихой дочь принца казалась невинным младенцем. У нее были холодные, как у покойника, пальцы.
— Позвольте позаботиться о вашем лице… может быть, холодный компресс на щеку?
— Не нужно, спасибо, — ее рука упала, словно монахиня осознала непозволительность жеста. — Я сам найду выход.
Родриго холодно поклонился — шорох камзола нарушил тишину комнаты, — повернулся и вышел.
Пока он проходил через зал к двери, ведущей во двор, ему в голову пришла неожиданная мысль: откуда она знает, что он condottiere?
Действительно, для монахини сестра Лукреция очень хорошо информирована.
Глава 13
— Куда ты проводил ее?
Родриго стоял перед принцем Монтеверди. Светало, и мужчины разговаривали в прихожей. Данте только что вышел из спальни, босой, взлохмаченный и одетый лишь в наспех натянутые штаны. Новость явно ошеломила его. Сейчас он так напоминал Родриго Джульетту, захваченную врасплох.
— В Санта-Лючию. Ее собственная идея. Уйдя от вас вчера вечером, я наткнулся на нее, когда она выбиралась из туннеля с той стороны стены.
Данте взъерошил волосы и недоверчиво покачал головой.
— Боже, ну зачем же пользоваться туннелем? Почему в Санта-Лючию? — он действительно был сбит с толку.
— Чтобы избежать брака.
Принц поднял глаза на Родриго, собираясь что-то спросить.
— Точнее, брака со мной.
Данте только отмахнулся от такого заявления своего будущего зятя и опустился на диван.
— Не верю, что она до сих пор винит тебя в смерти Марио ди Корсини. Просто…
— Может, и нет, — прервал Валенти, — но несомненно считает меня ответственным за запоздалое замужество. Ущемлена ее гордость, а я самый подходящий козел отпущения.
Данте снова покачал головой, но Родриго продолжал настаивать, ведь говорить о другой причине враждебности Джульетты он не мог.
— Да! Неужели вы не понимаете? Ей и не снилось, что вы дожидаетесь моего возвращения в Тосканию, чтобы выдать дочь замуж за меня, человека, не только лишившего ее жениха, но и незаконнорожденного цыгана. Не удивительно, что Джульетта ждала большего. Простите за мою прямоту, Ваше Превосходительство, но ведь она — дочь принца.
Данте немного оправился от удивления, его взгляд стал жестче.
— Джульетта ничего не знает о тебе, ведь твой отец мог быть императором!
— Или лесорубом.
— Чушь! И потом, моя дочь знает, что судить о человеке по его рождению нельзя.
Он хлопнул в ладоши, и у двери возник невысокий, чем-то напоминающий птицу человек, безупречно одетый по последней моде.
— Пико, мою одежду, пожалуйста. Что-нибудь подходящее для визита в Санта-Лючию, — он взглянул на Родриго. — Мы все уладим до вечера.
Родриго взял принца за руку.
— Думаю, следует оставить ее в покое. Недели за две до свадьбы…
Данте посмотрел на него как на сумасшедшего.
— Оставить в покое? В Санта-Лючии на шесть месяцев?
— Да. Пусть получит то, что, по ее мнению, ей нужно. Несколько уроков смирения не повредят.
Родриго понимал, что ступает на зыбкую почву. Дочь явно была слабым местом Дюранте де Алессандро. Принц отвел его руку.
— Моя Джульетта в этом ужасном монастыре? Да она же высохнет от скуки!
При мысли том, что девушка может от чего-нибудь высохнуть, молодой человек едва сдержал улыбку.
— Как ты можешь даже думать об этом? — возмущался Данте, не сводя с Родриго сердитых глаз, пока Пико помогал ему одеваться.
Но гость уже приял решение. Он глубоко вздохнул и скрестил руки на груди.
— Боюсь, что буду настаивать на своем, Ваше Превосходительство. Как жених я имею некоторые права в этом вопросе и думаю, кое-какой опыт пойдет ей на пользу.
И про себя добавил: мягко говоря.
Как раз в этот момент из спальни вышла Каресса. В отличие от мужа, она была полностью одета, но утренний туалет еще не был завершен. Длинные черные волосы свободно рассыпались по плечам, и Родриго впервые заметил в густых темных прядях нити серебра. Что-то в выражении ее лица неожиданно напомнило молодому человеку Джульетту. Хотя общепринятым считалось мнение, что дочь пошла в отца. Может, нахмуренный лоб?
— Я все слышала, Данте, вы так громко разговаривали. Полагаю, ты мог бы более серьезно отнестись к рекомендациям Родриго.
При ее появлении принц сразу же смягчился.
— Что? И ты тоже, cara?
— Я только прошу, чтобы ты выслушал его. Вы с нами позавтракаете? — обратилась она к гостю.
Тот кивнул, и Каресса спокойно, но уверенно предложила мужу:
— Не могли бы мы все обсудить за столом?
— Будь моя воля, мы бы вообще не садились есть, — пробормотал принц, с помощью Пико надевая прекрасную шелковую рубашку.
Пока он был занят одеждой, Каресса, не обращая внимания на недовольство супруга, продолжала:
— Тогда поговорим здесь. Ты, конечно, понимаешь, что Джульетте нужен хороший урок?
— Не хочу, чтобы моя дочь оставалась в монастыре ни одной секунды! Ты можешь сопровождать меня или нет, как хочешь, — принц наконец справился с рубашкой, и Пико подал ему голубой с желтым камзол.
— В таком случае, боюсь, мне придется снять с себя обязанности по брачному контракту, — отозвался Родриго.
Каресса будто предвидела заявление Валенти, настолько быстрым был ее ответ. Но слова предназначались Данте:
— Джульетта много раз за последнее время угрожала уходом в Санта-Лючию, хотя менее заботливые родители угрожали бы этим ей. Теперь, когда она сделала это, пусть попробует. Смысл именно в этом! Родриго понимает, я понимаю… Почему же ты не хочешь понять? Пока еще твои, далеко идущие планы относительно будущего дочери и Риго, не расстроены.
Принц перестал возиться с пряжкой ремня и, опустив руки, взглянул на жену. Когда Каресса умолкла, он перевел взгляд на молодого человека. Тот был мрачен.
Не дожидаясь, пока его отпустят, Пико выскользнул из комнаты.
— Валенти, ты, наверное, думаешь, что Лев потерял хватку? — Данте говорил тихо, напряженно. — Что из него уже песок сыплется, и поэтому смеешь угрожать мне?
Каресса прикусила нижнюю губу, но промолчала. Родриго покачал головой.
— Не угрожаю, принц. Только пользуюсь своими правами как жених Джульетты. Если вы так оберегаете ее, что не считаетесь с моим мнением, то после свадьбы поселяйтесь прямо в нашей спальне, чтобы заботиться о ней. Только я не буду это терпеть.
Дюранте де Алессандро побагровел от гнева.
— Ты много себе позволяешь, — тихо сказал он. — Многое поставлено на карту.
Родриго опасался худшего — потерять Джульетту, а вместе с ней и возможность стать членом семьи Алессандро, но держался за свое, считая себя правым, и поэтому не мог отказаться от своих слов. Молодой человек был готов жить собственной жизнью, без помощи принца Монтеверди. Он еще не отказался от планов организовать собственный отряд наемников. Несколько человек, в том числе Карло, горели желанием присоединиться к нему. Да и денег было достаточно, чтобы построить дом — небольшую виллу где-нибудь в Тоскании, о чем он уже давно мечтал. А пока, если потребуется, можно временно пожить во Флоренции, так как Zingari с приходом зимы собирались кочевать на юг.