Выбор Наместницы, стр. 61

— Значит, каменное чело нашего государя ныне украшают развесистые рога. Да перестаньте дрожать, — прикрикнул он на Ванра, — пока что мне нет никакой выгоды устраивать скандал. Во всем, кроме выбора любовников, ее величество проявляет здравый смысл. Еще вопрос, окажется ли ее преемница настолько же умна, пусть и втрое целомудреннее. Я высоко ценю вашу откровенность, господин Пасуаш, настолько высоко, что сохраню вам жизнь и даже допущу в свою библиотеку. Надеюсь, вы не забудете моего гостеприимства, когда вернетесь к своей должности. Впрочем, не беспокойтесь, я напомню вам, когда сочту нужным.

Ванр уже немного пришел в себя:

— Не беспокойтесь, я и так не забуду.

— Вот и замечательно, всегда приятно поговорить с умным человеком. Отдыхайте, набирайтесь сил, я пришлю вам служанку с бульоном. После голодовки, знаете ли, опасно набрасываться на еду, а у меня теперь есть все резоны заботиться о вашем здоровье.

За всю свою жизнь Ванр не ел ничего вкуснее, чем этот куриный бульон с размоченными гренками. С каждой ложкой к нему буквально возвращалась жизнь, а вместе с нею — осознание того, что он сделал. Аред с ней, с книгой, герцог все равно не понял, насколько это важно, да Ванр и сам не понимал, но связь с наместницей… Теперь герцог Ойстахэ в любой момент мог попытаться сместить наместницу с трона за измену царственному супругу. Само по себе утраченное девство еще ни о чем не говорило, предусмотрительная Энрисса в самом начале их связи упала с лошади, но проклятую статую никакими уловками не обманешь. По закону любой дворянин мог обратиться к Высокому Совету со своими подозрениями, а уже Высокий Совет решал, заслуживают ли эти подозрения внимания. В случае если советники соглашались, что повод для беспокойства имеется, подозреваемую наместницу вопрошали перед статуей короля, виновна ли она перед своим мужем. Если наместница лгала, то статуя должна была подать знак и уличить обманщицу, вот только одна беда — никто не знал, каким должен быть этот знак, потому что церемонию еще ни разу не проводили. А если статуя молчала, наместница считалась оправданной, и все члены Высокого Совета отправлялись в отставку. Поэтому сановники предпочитали не рисковать, и не задавали лишних вопросов даже когда Вирга Прекрасная ввела моду на такие широкие юбки, что дамы проходили в двери исключительно боком. Что самое странное, продержалась эта мода всего пять месяцев. Ничего не спросили они и когда Тайра Милосердная удочерила новорожденную девочку своей придворной дамы. Но если герцог Ойстахэ всерьез захочет поменять наместницу — он может найти убедительные доводы для Высокого Совета, а поскольку Энрисса действительно виновна — уж какой-нибудь знак эта статуя подаст, а не подаст, так что-нибудь придумают. Но в любом случае, наместница-то, может, и выйдет сухой из воды, а вот Ванру наступит конец. Энрисса не простит предательства.

Следующий день он провел в библиотеке, просматривая книги и сверяя их с описью. Похоже, слуги во всем следовали привычкам своего хозяина, и книг на полках оказалось намного меньше, чем по спискам. Ванр злорадно отметил все расхождения, почувствовал себя гораздо лучше от мысли, что не у него одного будут неприятности. К сожалению, сложившаяся ситуация напрочь исключала возможность устроить неприятности самому герцогу, хотя если подойти к делу со всей строгостью закона, одной только книги «Благая весть о Ареде Темном и Первом, истинном сыне Творца» было вполне достаточно, чтобы отправить его светлость в вечное изгнание. Ванр с сожалением отложил запретный свиток в сторону, как только вернется в столицу — напишет герцогу письмо, пусть знает, что в случае чего, отвечать будут вместе. Изгнание, конечно, не четвертование, но тоже мало приятного. Кто-то из предков нынешнего герцога всерьез интересовался Проклятым, такого улова Ванр и не ожидал, «Благая весть» оказалась первой ласточкой. Стопка все росла и росла: «Темное Пятикнижие, или пять великих деяний», «По ту сторону пламени», «Черный Властелин», «Изменение мира» и еще целая полка подобных фолиантов. Ванр заносил книги в список под другими названиями, не сомневаясь, что герцог не станет его перепроверять, да и потом, он вряд ли знает, что обладает столь опасными сокровищами — на библиотекарях герцоги экономили последние сто лет, а сам лорд Алестар не производил впечатления книгочея. Ванр потянулся за последней книгой на полке и с удивлением обнаружил, что этого названия нет в его списке запрещенных книг, да и вообще, судя по названию, она стояла не на том месте — «Начало Дейкар». Аред тут был не при чем, но Ванр все-таки отложил книгу в стопку, будет подарок наместнице. Остальные трактаты она уже читала, все они были в дворцовой библиотеке, в запретной секции, а вот про Дейкар было известно только то, что орден позволял о себе знать.

XLVII

Граф Тейвор с удовольствием взирал на первые корабли своего флота. То есть, конечно, имперского, но ведь если бы не он — то и кораблей бы не было, посему, если счесть империю матерью этих прекрасных творений, то он, военачальник, будет их отцом. Могучие галеры покачивались на волнах прилива, радуя взгляд военачальника, приехавшего в Квэ-Эро специально, чтобы дать имена первым трем кораблям. А вот по выражению лица герцога Квэ-Эро можно было предположить, что в герцогстве не осталось ни одного лимона. Он еще раз мрачно посмотрел на только что нареченные галеры и продолжил бесполезный спор со своим гостем:

— И все же, это плохая идея.

— Но вы же не станете отрицать, что в бою галера гораздо полезнее любого парусного судна!

— Но ваши гребцы!

— Высокий Совет согласился с моими аргументами. Это совершенно безопасно.

— Еще бы, они ведь не в Суреме будут жить, а в моих городах!

— Ваши земли, герцог, такая же часть империи, как и мои.

— Какая жалость, что ваши земли, граф, не выходят к морю. Я бы с радостью уступил вам эту честь. Как вам вообще в голову могло придти притащить сюда каторжников! Что им тут делать?!

— Грести, разумеется.

— Они не могут грести круглосуточно, сейчас мир, для торговли галера не подходит, все, что будут делать — болтаться в прибрежных водах, да отрабатывать ритм! На рудниках они хотя бы работали! А чем они тут будут заниматься в свободное время? Бунтовать?

— Найдите им какое-нибудь занятие. Их можно использовать на постройке новых кораблей.

Квейг простонал:

— Боги всемогущие, Тейвор, что вы будете делать, когда вам придется самому управлять своими землями? Ваши несчастные подданные умрут от голода на второй год! Чем, по-вашему, будет зарабатывать на хлеб цех корабельных мастеров, если я отдам их работу каторжникам? И как быстро оскорбленные мастера переберутся в Кавдн и Ландию?

— Ваших мастеров можно поставить командовать работами.

— Они мастера, а не надсмотрщики! Береговое братство и так в возмущении! Вы обещали построить новые корабли, а строите галеры!

— С каких пор галера перестала быть кораблем?

— Объясните это совету капитанов! Ваши новшества дорого мне обходятся! Чего стоила одна эта школа!

— Послушайте, герцог, вы же понимаете ситуацию. Нам нужен флот, способный противостоять на море Кавдну. Парусники для этого не годятся. Потерпите несколько лет — будут вам и ваши любимые парусные корабли. Не все сразу! Высокий Совет выделил деньги именно на галеры, и вам придется с этим смириться.

— Смириться — да, но не надейтесь на мою помощь. Мои люди не будут надсмотрщиками над вашими каторжниками!

Тейвор улыбнулся — на это он и рассчитывал:

— Никто и не требует от вас этого, я оставлю тут небольшой гарнизон, они построят в порту бараки для гребцов, и будут охранять их.

— Что?!

— Вы же сами сказали, что ваши люди брезгуют подобной работой. Не беспокойтесь, это не будет стоить вам ни гроша.

— Значит, кроме каторжников вы вешаете мне на шею еще и надсмотрщиков? Вы представляете, что они могут натворить в портовом городе?